Бег от себя

Глава пятнадцатая. Бег от себя
      Он бежал по темному коридору, слабо освещаемому лампами. Чувство неизведанной опасности. Оно возникало и ранее, но сегодня накатило с особенной силой. Он бежал гонимый труднообъяснимым страхом. А потом показалось оно. Огромное, бесформенное, черное. Без глаз и рук. Повеяло холодом, сыростью и смертью. И тогда он, осознав тщетность попытки убежать, остановился. Посмотрел на многорукую сущность чем-то напоминавшую медузу. Остановилось и оно. «Смирись о гордый царь, прими опасность с отвагой». Пришли невесть откуда строчки.
Многорукое существо неожиданно распалось, и Ганс увидел толпу. Множество лиц. Бесформенных.
– Что тебе надо? – спросил дрогнувшим голосом Ганс Эдинберг.
За эти короткие мгновения он осознал – он потомок древнего рода. Его прапрадед участвовал в походе на Константинополь. Его прапрадед был рыцарем в ордене меченосцев, а после его разгрома в Тевтонском ордене. Превращал язычников в добропорядочных христьян.
– Мне нужно совсем немного – твоя душа.
– Зачем?
– Я смогу дать тебе то, чего ты хочешь, – вместо ответа прошипело существо. Многоликая масса стала уплотняться и вновь стала единым существом.
– Что ты такое делаешь? Что происходит? – испуганно спросил Ганс.
– Высшая форма жизни складывается, из таких как ты, – прошипело существо.
– Ты всего лишь жалкая слизь. И вообще, ты просто мой сон. Глупый, дурной сон.
Глупых снов не бывает. Бывают пророческие…
– Убирайся откуда пришел! – обозлился Ганс.
– Чего тебе больше всего надо, Ганс? Я тебе могу дать, –вместо ответа проскрипело существо.
– Ты мне можешь что-то дать? Чего я хочу?
– Да. Все я могу дать. А ты хочешь денег. Много денег. Ты примитивное существо, всегда в них нуждался.
Ганс обиженно поджал губы. Да, он очень нуждался в деньгах. Очень. А сейчас они особенно были нужны.
– Ты меня не купишь! Или отсюда, гнусная химера! – голос Ганса дрожал: благородство и сомнение схватились друг с другом.
Существо злобно захихикало, мелким, противным смешком.
– Брысь! – зыкнул на него Ганс.
– Не хули того, то тебя сделает богатым. Баснословно богатым. Я тебе еще понадоблюсь!
– Я не нуждаюсь в тебе.
– Ты думаешь, бог или его ангелочки дадут тебе богатство и славу? Думаешь, эти жалкие сусальные твари будут помогать тебе? Она только и знают твердить – будь честен и благороден. Благородство нищего и жалкого человечишки ничего не значит! Сильный и богатый раздавит его на своем пути как жалкую букашку!
Ганс почувствовал, как уходят силы. Существо говорило правду. Только эта правда потачивала силы, и вливала депрессию.
– Мне нужно время, – прошептал Ганс. Он не верил сказанному. Но губы шептали, душа отказывалась верить, а нечто, внутри его говорило – не будь дураком! Это твой шанс!
Существо противно хихикнуло:
– Я еще вернусь. Ганс! Жди!
   Ганс проснулся в холодном поту. Он осознавал – это всего лишь сон, но неприятное ощущение во рту не доставляло радости. Осмотрел свою комнату – на ней висел отпечаток былого богатства и… ветхости. Старинный стол, стул, шкаф. Если все это продать с молотка – недорого дадут. Разве что некий ценитель старых вещей.
Он встал. Пошел на кухню делать чай. Невольно вспомнил, еще при матери у них была экономка и служанка. Теперь дом был пустым – денег катастрофически не хватало. Даже на него самого. Он уже продал практически все вещи, имевшие ценность или, заложил в ломбард.
   Стоя возле окна с облупившейся золотой каймой и чашкой чая он смотрел на торопящийся, суетливый город.
   Гамбург. Некогда его род владел загородным поместьем и землями. Но после неудачных операций отца пришлось все продать – рассчитаться с долгами. Была лавка, но она оказалась убыточной и также пошла с молотка. Уже здесь приложил свою руку он. Из-за несчастной любви! Больно кольнуло сердце. Он глубоко вздохнул и сделал вторую чашку чаю.
   События недавнего прошлого нахлынули как большая волна и захлестнули его с головой. Любовь. Великая и прекрасная любовь! Она пришла, улыбаясь вместе с прекрасными голубыми глазами, и весенней порой. Ему – восемнадцать. Он бросает семинарию и решает заняться бизнесом. Самым простым и надежным: закупать продукты у помещиков и крестьян, привозить в город и продавать втридорога.
   Мать, конечно, его отговаривала. Она уже имела горький опыт с неудачником отцом. Может поэтому последний слег, а вскоре и помер. Но Ганс был настроен решительно. Жили они бедно, и это было препятствием… любви. Полноценной.
   Эльвира училась в пансионате прилежных девиц. Голые глаза, золотистые волосы почти сразу очаровали впечатлительного юношу. Он влюбился в нее с первого взгляда. Она показалась ему эталоном красоты и изящества. Совершенства!
   Вначале. В короткий романтический период. Потом в один из вечеров все изменилось:
– Ты красивый парень. Умный. Но Ганс, я из зажиточной семьи. Папенька ни за что не отдаст меня тебе.
– Да, а как же любовь? Ты любишь меня?
– Ты мне симпатичен, – улыбнулась загадочно красотка, – но я очень хочу вырваться из-под папенькиной опеки. Да и я сама хочу поехать во Францию на ее знаменитые пляжи, в Испанию, посмотреть своими глазами корриду. А ты?
– И я… я тоже хочу.
– Но для путешествий нужны большие деньги. Я привыкла жить в достатке. Можешь ли ты мне это дать?
– Я заработаю. Я обязательно заработаю, и наши мечты сбудутся! – воскликнул пылко Ганс, – я сделаю тебя самой счастливой девушкой на свете!
   Ганс был человеком слова. Сказано – сделано. Со всем юношеским пылом он взялся за дело. Занял денег под заклад дома с мебелью у банкира под проценты и начал осуществлять свой план. В помощь, так как он понимал, один не справиться нанял помощника – управляющего. Тот клятвенно обещал озолотить его. И поначалу дела пошли неплохо. Ганс расслабился и стал тратить деньги на свою Великую любовь. Читать ей, прогуливаясь по улицам Гамбурга в уютных парках своих любимых поэтов: Гете, Генриха Гейне.  Так было до тех пор, пока управляющий престал давать деньги от прибыли. Ссылался на скоропортящиеся продукты, на слабую покупательскую способность. И тут же клялся, и божился:
– Если мы вольем еще немножечко денег, сразу пойдет клиент! Мы станем богатыми. Точнее ты будешь богат и я также! Надо только еще немножечко их занять!
   Ганс занимал деньги пока банкир не сказал жесткое нет. Тогда Ганс пытаясь исправить положение, влез в бумаги. И тут умерла мать. Пока Ганс заливал в кабаках с друзьями старыми и невесть откуда появившимися новыми дела пошли, совсем плохо. Ганс бросил «друзей» и влез в бумаги. Нашел массу несоответствий. Управляющий, увидев, что с Ганса уже нечего взять срочно уволился.
   В отчаянии он сунулся к любимой – он вначале дарил ей богатые вещи.
– Дай мне, я заложу и потом отдам! – попросил он.
– Ты мне их подарил, и давать тебе их не собираюсь!
– Но я, же отдам! – простонал он.
– Они и так у меня. Не дам! Ты просто ошибка природы! –заявила его любимая, – я тебе дала шанс. А ты им не воспользовался. Приходи, когда заработаешь денег!
– Но разве деньгами измеряется наша любовь?! Ты меня разве не любишь?
– Тебя? – искренне изумилась девушка, смерила полупрезрительным взглядом, – тебя? А за что тебя любить, неудачник?
Внутри у него что-то оборвалось.
– Я добуду деньги, – прошептал он тогда.
– Хорошо. Вот тогда и придешь с цветами и подарками. Может, я тогда и приму тебя! А теперь… теперь со своим жалким просьбами иди отсюда!
   Ганс все понял. Понурив голову, вышел. Как побитая собака.
   Сейчас выпивая третью чашку, он обдумывал свое положение. В довершение всех бед неделю назад помер его дядюшка и вместо богатого наследства оставил лишь долги.
   Может, покончить жизнь самоубийством, как Вертер из поэмы Гете? Нет! Жить ему очень хотелось. Он вначале пойдет и узнает, что скажет банкир. Сегодня последний срок возврата долгов. Он примет неприятности в лицо, как принимали его славные родичи!
   Он поставил чашку на подоконник и так и оставил ее не помытую, хотя это было не в его правилах. К порядку приучила его мать – она никогда не простила ему такой оплошности – полгода вспоминала. Но корит его уже некому. Мать давно лежит в земле. Помощи ждать ему неоткуда.
   Он еще раз тяжело вздохнул и вышел на улицу. Тщательно закрыл дверь и направился на встречу со заимодавцем.