Не знали

Грациозности полёт

Современность своенравна –
всё летит в тартарары.
Молодость моя бесправна
от начала до поры
беспокойств, наверно, ложных
в переливах без зари
одиозностей несложных,
где земные пузыри.
Отмечаются доценты,
да и те же доктора
ищут всё эквиваленты.
Та позиция стара,
от наскальных отражений
грациозности полёт
и высот изображений.
Видно, что Душа поёт.
Древность сохранила факты.
Современность рушит их.
Заключает, сволочь, пакты
к слову и добру глухих.


За плёсом

По летнему тихому зною
промчаться б верхом по степи,
где шепчет ковыль с тишиною
мои с перебором стихи.

Где даль открывается сразу
за плёсом обского тепла,
где ширь формирует мне фразу…
…растут за спиною крыла.

Взлетаю в пространство над Обью,
лечу над деревней моей.
Пылаю заветной любовью
и песни пою лишь о ней.

Исчезнувшей в синем просторе
в те юные с детством года.
Стоит деревенька пред взором,
её огороды, дома.


Не знали

Ветла над Обью тихо плачет,
и нет надежды на успех,
и нет надежды на удачу
у этих лет да и у тех,
промчавшихся дорогой грусти,
проехавших на поездах,
где вётлы под снегами гнутся
на заливных, как сон, лугах.
В заречной одиозной пойме,
где сенокосная пора,
которую всегда мы помним,
как будто было всё вчера.
Звенели солнце и литовки,
прокосы строчками легли.
Какие были все мы ловки
и переполнены любви
к ручьям, реке, озёрам, лугу
с весёлым взглядом на закат.
Мы избавлялись от испуга,
не знали, кто же виноват,
что перестали улыбаться
с июня – месяца косьбы.
И не могли себе признаться,
что это результат борьбы
за власть и верховенство силы,
а не потребности Души.
Отцов безжалостно косили
и даже в пойменной глуши.