Копья

Тысяча копий, отравленных ядом,
Рвут на запчасти дурное сердце.
Оба мы правы и оба неправы -
Среди зимы невозможно согреться.

В этих руках, таких тонких и хрупких,
Два пузырька - из лекарства и яда...
Ждать, пока выберут, сложно и трудно.
Страшно молиться - слова виноваты.

Эти глаза угнездились безвинно,
Память осколками рвёт в соты душу....
Больше нельзя себе верить и видеть,
Только дышать... Извергая наружу

Боль из прокуренных начерно лёгких,
Чью-то тревогу, заботу, усталость...
Как повезло тем, кто видел пушистость...
Как повезёт тем, кто рядом остался...

В этом нет права, нет легкости песни.
Жгут акварелями нежную кожу,
Чтобы из боли случилось согреться,
Чтобы беда не вернулась снаружи.

Угол за домом. Парковка. Случайность.
Страх и задумчивость в светлых глазах.
Руки так тонки и хрупки, что тайна
Кажется шаром чугунным в весах...

Женщины знают уже без озвучки,
Мысленно строят шарад лабиринты...
Вся эта тонкость... И вся эта хрупкость -
Бешеней стали, рожденной в горниле.

Пусть безотчетно, безвестно, безлико,
Жар без названия и паритета...
Милая девочка, как это мило -
Всё, чем ты дышишь, не слыша ответа...

Вся эта страстность, неверие, жгучесть,
Розы и лилии, крепость и нежность...
Маленький ангел сачком ловит душу,
Снег убирая заботливо с сердца.

Тысяча копий, отравленных ядом,
Рвут на запчасти дурное сердце.
Оба мы правы и оба неправы -
Среди зимы невозможно согреться.

29.03.24