На полуострове ханко

 Полуостров Ханко находится на юго-западной оконечности Финляндии. По мирному договору 1940 года он был передан Финляндией на 30 лет в аренду СССР и на нём была создана военно-морская база Гангут. Одним из первых приближение войны почувствовал наш военный гарнизон в устье Финского залива, где находилась военно-морская база Гангут, которой командовал генерал-лейтенант С.И. Кабанов.
25 апреля 1940 года туда прибыла для пополнения 8-я Отдельная стрелковая бригада 24-й Самарско-Ульяновской Краснознамённой железной стрелковой дивизии, сформированная из бойцов, участвовавших в боях на Карельском перешейке во время Финской войны.
      Командиром бригады был полковник, будущий герой прорыва блокады Ленинграда, Н.П. Симоняк.  Комиссаром – А.Е. Холезов, начальником политотдела – полковой комиссар Г.П. Романов.
      Бригада стала форпостом обороны на дальних подступах к Ленинграду. Гарнизон возводил круговую оборону и находился в постоянной боевой готовности.
      Финны, уходя с Ханко, заминировали все дороги, сооружения и коммуникации. Мины находили даже в цветочных горшках жилых домов, в погребах, в топках котельных. Наши сапёры скрупулёзно обследовали более ста квадратных километров. После разминирования стали вести интенсивные строительные работы. За лето 1940 года обжились. Построили жильё, пищеблоки, пекарни, бани, прачечные, гаражи, конюшни, подземный госпиталь, дом отдыха, клуб и библиотеку. Всё радиофицировали. С мая 1940-го года по июнь 1941-го года в скалах и под землёй было построено  свыше 2000 арт-пулемётных ДЗОТов и ДОТов, около 200 КП и НП, более 100 подземных складов, 700 блиндажей и убежищ для личного состава.
       На границе с Финляндией оборудовали укреплённый район с железобетонными и деревянно-земляными точками, траншеями и ходами сообщения.
      Финны активно готовились к войне. Приезжал к ним гитлеровский генерал Бушенхаген для подготовки плацдарма для нападения на советские войска, оборонявшие полуостров Ханко.
    В первой половине июня на полуостров приезжали помощник Командующего Ленинградским военным округом по укрепрайонам генерал-майор П.А. Зайцев и начальник Инженерных войск Б.В. Бычеввский.
С начала Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г. гарнизон базы 165 дней героически оборонял Ханко и прилегающие к нему острова.
Оборону осуществляли 8-я отдельная стрелковая бригада (командир полка Н.П. Симоняк), погранотряд, инженерно-строительные части, береговая (47 орудий) и зенитная (48 орудий) артиллерия, авиагруппа (20 самолётов), охрана водного района (7 катеров и 16 вспомогательных судов). Всего – 25 тысяч человек.
Находясь в очень трудных условиях, под непрерывным огнём противника, гарнизон стойко сражался и не только оборонялся, но с 5-го июля по 23 октября очистил от противника 18 островов под руководством капитана Б.М. Гранина. Особенно отличились также лётчики А.К. Антоненко, П.А. Бринько, пулемётчик П.Т. Сокур и многие другие. Среди них был и мой земляк А.А. Махиничев, работавший после войны учителем Яковлевской средней школы Свердловского района Орловской области.
Среди бойцов-ханковцев находился поэт М.А. Дудин, вдохновлявший своими стихами защитников на правый бой и укреплявший их веру в победу. Вот одно из его стихотворений, опубликованное в газете «Ленинградская правда».
За кровь друзей неповторимых,
За тех, кто голову сложил,
За слёзы девушек любимых,
За тех, кто смерть не пережил.
За плач ребёнка возле груди,
Убитой матери своей,
За смертный разговор орудий,
Осатанелых батарей.
За грохот бомбы среди ночи,
За то, что мёрз, и мок, и дрог,
За то, что видел ты воочью
И в памяти своей сберёг.
За то, что ночь чадит пожаром,
За поднесённый к горлу нож –
Ответь врагу тройным ударом,
Найди его и уничтожь!

Ленинградцы писали фронтовикам:
«Боец Ленинградского фронта! Если ты не убьёшь фашиста, он убьёт тебя, твоего отца, брата, друга. Дерись как лев, не щадя крови и самой жизни. Пусть ненависть ведёт тебя в бой!»
И воины отвечали:
«Клянёмся тебе, город Ленина, биться с врагом не щадя крови и самой жизни, быть стойким, беспощадно громить и истреблять фашистских захватчиков – вот наш ответ ленинградским рабочим.»
Михаил Дудин, как непосредственный участник боевых действий на полуострове Ханко, рассказывает, как они уничтожали батальоны финнов. Ну, во-первых, ханковцы хорошо подготовили оборону: врыли в землю и заминировали свои железобетонные доты и проявляли тактическую хитрость. А придумал её наш командир бригады Симоняк. Он был настоящим солдатским героем. Начал службу мальчишкой в гражданскую войну в лихой сотне кубанских казаков Кочубея. Ханковцы любили его открыто, не скрывая своего восхищения. По его предложению устроили «мёртвые сутки». С утра на всём полуострове ни выстрела, ни дыма, ни звука – как будто он весь вымер. Финны сначала очень удивляются этой необычной тишине. Потом подходят вплотную к границе.
Тут-то и начинает работать вся наша огневая система на полную нагрузку. Ночью финны стаскивают кошками с колючей проволоки своих убитых. Сухопутная граница с финской стороны усиленно обрастает колючей проволокой, противотанковыми рвами. Финны боялись ханковцев, так как они не знали, что такое отступление, а наоборот, захватывали их острова. Потом вдруг Симоняк устраивает двое «мёртвых суток». И опять на всём полуострове ни дыма, ни звука. И опять рота финских егерей подползает к переднему краю и режет нашу колючую проволоку. Иногда их даже подпускали в глубь нашей территории, а потом отсечным огнём и прямой наводкой всех уничтожали. Их маршал Маннергейм уже посмертно награждал своих героев.
Потом М. Дудина перевели в редакцию гарнизонной газеты «Красный Гангут» и когда финны на русском языке через репродукторы-громкоговорители стали нас агитировать сдаваться в плен, мы прекращали огонь и слушали их. И когда наши агитаторы их призывали, финны тоже молча слушали.
Дудин рассказывал, как они брали «языка», но над пленным не издевались, кормили его, давали махорки. Как они оформляли свою газету, сюжеты писали в стихотворной форме с рисунками, за что её очень любили бойцы и с нетерпением ждали новых выпусков для коллективных читок. И несли в редакцию свои заметки. И вот появляется на передовой финский оратор. Он пришёл с личным посланием Карла Густава Маннергейма, который умудрился назвать наших бойцов «доблестными защитниками Гангута»: «…восхищён вашей храбростью и смелостью и во имя чего вы терпите лишения. Ленинград и Москва сегодня-завтра падут. Гитлер устроит парад своих войск в Москве и с коммунистами будет окончено…».
На это ему «ханковцы» ответили не хуже, чем в своё время запорожцы в письме турецкому султану:
«Его высочеству прихвостню хвоста её светлости кобылы императора Николая, сиятельному палачу финского народа, светлейшей обер-шлюхе берлинского двора, кавалеру бриллиантового, железного и соснового креста барону фон Маннергейму.
Тебе мы шлём ответное слово. Намедни соизволил ты удостоить нас великой чести, пригласив к себе в плен. В своём обращении вместо обычной брани ты даже льстиво назвал нас «доблестными и героическими» защитниками Ханко. Хитро загнул, старче! Всю тёмную холуйскую жизнь ты драил господские ж… не щадя языка своего. Ещё под августейшими ягодицами Николая Кровавого ты принял боевое крещение. Но мы – народ не из нежных, и этим нас не возьмёшь. Зря язык утруждал. Ну, хоть потешил нас, и на том спасибо тебе, шут гороховый.
Всю жизнь свою проторговав своим телом и совестью, ты как измызганная старая п…я, торгуешь молодыми жизнями финского народа, бросив их под вонючий сапог Гитлера. Прекрасную страну озёр ты залил озёрами крови. Так как же ты, грязная сволочь, посмел обращаться к нам, смердить наш чистый воздух?
Не в предчувствии ли голодной зимы,
не в предчувствии ли взрыва народного гнева,
не в предчувствии ли окончательного разгрома
фашистских полчищ ты жалобно запищал как
загнанная крыса?
Короток наш разговор:
Сунешься с моря – ответим морем свинца!
Сунешься с земли – взлетишь на воздух!
Сунешься с воздуха – вгоним в землю!
Красная Армия бьёт с востока.
Англия и Америка – с севера.
И не пеняй, смрадный Иуда, когда
на твоё приглашение мы – героические защитники
Ханко – двинем с юга!
Мы придём мстить. И месть эта будет беспощадна!
До встречи, барон!
Долизывай, пока цела, щетинистую ж… фюрера.
                Гарнизон советского Ханко.
                Месяц октябрь, число 10, год 1941».

     На утро вместе с газетой, на хорошей бумаге это послание было разослано по всем подразделениям полуострова Ханко. И каждый считал его своим личным посланием. Через проволоку стрелами послание посылали финнам. Финны отвечали нам пулемётными очередями и миномётным огнём. Лётчик Бринько 1000 экз. посланий сбросил над Хельсинки. Говорят, что один лист через форточку залетел в кабинет Маннергейма. Ответ мы не получили. На этом «дипломатическая» переписка закончилась.
P.S. А вообще «мёртвые дни» сыграли свою роль. Когда наши войска действительно эвакуировались с полуострова Ханко, то спустя два дня ни один финн не посмел ступить на место пребывания наших войск на полуострове.
Итак, с 26-го октября по 2-е декабря 1941 года, более 22-х  тысяч человек со всем своим вооружением организованно эвакуировались с полуострова Ханко и вошли в ряды героических защитников города Ленинграда.