Между - Стихи разных лет - 17

_____________

  Лев Гунин

МЕЖДУ

 1978
_____________

___стихи___

_______________

В это собрание вошли избранные стихотворения разных лет. Если нет географической ссылки, то стихотворение (как правило; это касается стихов 1970-1991), написано в Бобруйске (Беларусь). Разножанровость, характерная для автора, и очень разные (по тематике, по образности, по типу) стихи в одном цикле или сборнике: это - широкий охват явлений, "вариантность личности", артистическая "смена" персонажей "первого лица".
______________

© Лев Гунин: автор стихов; дизайн обложки; вёрстка; и др.
© Автопортрет Виталия Гунина на первой заглавной странице.
© Михаил Гунин (отец Льва, фотограф): фото на первой заглавной странице.
_____________

Стихи, написанные в период перехода к новому мироощущению, между цельностью прежнего - и формированием нового "я" - на распутье. Период существенных изменений внутреннего мира человека - это как тамбур между двумя вагонами, как мистический проход между двумя мирами. Это как ледоход, когда осколки крошева чего-то прежнего - и новая среда - сосуществуют.

__________________
МЕЖДУ


стихи 1978 года




СОДЕРЖАНИЕ:
1. МЕЖДУ-1.
2. Вильнюс. Небо сине-голубое. (…)
3. Кандалы и цепи
    Новые грядут. (…)
4. Светлый вечер, ясный вечер (…)
5. Вечер бренные окна тревожит (…)
6. Я отправляюсь в новые дали (…)
7. Ночь бессонные веки положит
  На шершавые плечи Фемиды (…)
8. МЕЖДУ-2.
9. Дождь всё брызжет как из сита (…)
10. ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ.
11. Луна сияет словно белый шар. (…)
12. За базаром до неба дотронуться можно рукою. (…)
13. И вечер опять, и реклам светло-розовый свет. (…)
14. Замирают вдали голоса и сигналы машин (…)
15. Накурено. В подвале дверь открыта.
16. Мне ночная прохлада шептала на ухо свой стих (…)
_________________________________________


         МЕЖДУ

                цикл стихов

1. 

В ладонях весело горит
От губ чужих чужое солнце.
В глаза свечением струит
Дома и окна, и оконца.
 
Волос растрёпанная пядь
Собой внезапный мир открыла,
А больше некуда бежать -
Ведь то, что было - то, что было.
 
Неслышный дождь летит у стен,
Пронзает иглами свечений,
И сумерки сгущают плен
Холодно-серых наслоений.
 
И - вместе быстрого дождя -
Колючий снег вдруг сыпет сверху,
Как будто, к свету не дойдя,
Погодный швец закрыл прореху.
 
А в одинокой глубине,
В реклам развешенном свеченье,
Мелькают тени в тишине,
И возле них другие тени.
 
И жаль уже чужую плоть,
Что так смятенно прикасаться
Могла к душе, и не помочь
Желанью бросить - и остаться.
     Март, 1978. Гомель.

 

2.
 
Вильнюс. Небо сине-голубое.
В этом небе белым облака.
Всё вокруг лучистое, дневное,
Только даль подернута слегка.
 
В этой дали светлые - и млечно -
Чистых грёз сбегают родники,
В этой дали скованы навечно
Волны пик и капельки тоски.
 
Вижу крыш взбегающие ленты.
Синим, красным, жёлтым их бока;
Вдаль - машины, крытые брезентом,
Вдрызг не запылённые пока.
 
В дебрях мыслей тянутся беспечно -
Весело падений огоньки,
Заплетут аркан недолговечный,
И плетут намереньям венки.
 
А в бескровном сердце колыханье.
И тоской случившееся врозь.
В том, что стало, нету назиданья,
В том, что было, прошлое зашлось.
 
И в душе растерянность и странность.
И в глуби безмолвной пустота.
Я в себе посеял безобразность,
И душа теперь уже не та...
 
На глазах у праздного вокзала
В толкотне её я целовал,
Незнакомку, что себя назвала;
Жаль, я в гаме слов не разобрал.
 
А потом, за кранами, складами,
В уголке её я прижимал,
И, дрожа горячими телами,
Каждый тут же разум потерял.
 
Нет, не возвратить того момента!
Вдаль мгновенья Вечности идут,
Те же МАЗы, крытые брезентом -
Только время дел уже не тут.
 
С высохшим пятном на видном месте,
На попутке, выбросив билет,
Ехать в Лиду, километров двести:
Это ль не мерило, не ответ?
 
На вершине, испытав катарсис -
Быть любимым, и творить, творить:
И - в такой момент - внезапно пасть так,
Что концов уж не соединить!
 
То, что там осталось: это в прошлом,
И в повторном круге не придёт.
Есть ли в мире хоть одна возможность
Искупить, исправить сей исход?
 
Там, внутри, потерянная страстность
И печать святая полноты;
Бьют часы на той же чёрной башне;
Вспыхнув, пеплом падают цветы.
 
И дрожит лицо в потоке света,
Губы шепчут, но уже не ждут,
И со шпилей здания-корвета
Узелки соцветий достают.
      Апрель, 1978. Вильнюс.



3.

Кандалы и цепи
Новые грядут.
Хляби или степи -
Не сбежать из пут.

Тот, кто власть Советов
Учредил на век,
Правит целым светом,
Слаб ты, Человек.

Войны мировые,
Лагеря и мор:
Это кладовые
Иудейских гор.

Коэны и Леви
На весах стоят,
Отпускают цевья,
И клинки, и яд.

Больше с каждым веком
Продают они
В рабство человеков,
И в расход других.

Чтоб у этой власти
Отобрать удел,
Надо злобной касте
Положить предел.

Новые обряды
В храмах разрешить,
Старые преграды -
Взять, да отменить.

Беларусь пусть будет
Центром синагог,
Дать свободу людям,
Скажет новый бог.

Избранное племя -
Каста всех людей,
Или клюнет в темя
Старый иудей.
    Февраль, 1978. Гродно.
 


4.

Светлый вечер, ясный вечер
Вновь вознёсся над землёй.
Фонари зажглись, как свечи,
Свет возник совсем другой.
 
На оконных рамах тихо
Распластался жёлтый след,
И бесплотным, чистым духом
Воздух медленный одет.
 
Безмятежностью нетленной
Дышит этот новый цвет,
И безмолвною вселенной
Блеск свечения согрет.
 
Сероватым, лёгким паром
Рассекает блеск крутой,
Феерическим угаром
Над притихшей мостовой.
 
В дальних окнах эхо встало,
И в углах встаёт за ним
Полый блеск того металла,
Что в душе не сохраним.
        Апрель, 1978.



5.

Вечер бренные окна тревожит,
Отражая заждавшийся статус,
Переплёты сознания гложет,
В тёмных рамках покоя оставшись.
 
На пороге безвременной плоти, 
Пожиная наследников счастья,
Сон движения пальцев уносит,
Словно жест обретенья всевластья.
 
Из глубин освежающим ветром,
Из просторов и недр восставши,
Жизнь дрожит удивительным спектром,
Воскрешая и древа, и пашни.
 
Со стремительным визгом взлетая,
Рдеют памяти смелые крылья,
Сине-розовым скатом порхая
В тёплых снах и минутах всесилья.
 
Ободряющим, крепким и новым,
Мир живёт отражением разниц,
Заглушая стремление к слову,
Поощряя сей чувственный праздник.
          Апрель, 1978.



6.

Я отправляюсь в новые дали,
Туда, где свежие земли
                и
вербы слева у крыши;
Туда, где надрывно стрекочет мопедик,
И тёмные скаты крыши
Блестят под нахлынувшим ветром.
Я отправляюсь туда, где
Свежевспаханной земли комья
Навевают впечатление праздничности и веселья,
И где яркие хозяйки в холщовых передниках
Вытирают о подолы свои испачканные в земле руки.
Туда, где запах дыма исходит от костров, от их щепок,
                от
сжигаемых в них бумажек,
И где цоканье копыт звучит долго
по гулкому асфальту рядом
со "столбами" и "хвостами" машин,
идущих быстро по неширокой дороге.
Я отправляюсь в немые просторы,
Где перекрещенье строений
и крыш,
и пространство от дома до дома.
Туда, где дорога освободила путь
воздуху и простору, распахнувшим
не паханную целину мира.
Туда, где солнечный день
                раскрыл впервые
зеленеющие почки деревьев,
И радость первой зелени застыла   
Свежим ростком
                в человеческом сердце.
Туда, где объятием радостным ветра
наполнены глаза, котомки и сумки,
И где каждый идущий с пустыми руками
несёт в себе единственную свою ношу.
Огром пространства и внутренность нетленной голубизны неба
с белыми облачками, чуть заметно сдвигающимися
                по высокому небесному своду,
Широкая песня пути за город,
воспламеняющая и зелень, и кумач, и грудь, и ухо,
островок новизны и света:
скрывается за бездонным маревом ореола,
содержащим пробирку дуновенья и тепла
грядущего лета.
       Апрель, 1978. Бобруйск.
 
 

7.

Ночь бессонные веки положит
На шершавые плечи Фемиды,
Миг раскроет объятием ложным
И узоры на двери развесит.
 
Верх тенисто-цветистого поля;
Отражений узорная лепка;
Свет и тени сплетают узоры
Высшей степени и совершенства.
 
Острый блеск нераздельных свечений.
Всплески пятен-отсветов на раме.
Бликов - сотен зеркал - отраженье,
И натёков прозрачные капли.
 
На стене и на двери орнамент.
Бело. Чёрных ветвей отраженье.
Этот трепет не сделан руками,
Он безмерной природы творенье.
 
Чёрно-белая вязь ощущений;
Драгоценные крапинки света;
В полумраке белеет свеченье,
И дорожка в узоры одета.
 
Из тиши высекая мгновенья,
Стонут губы и руки, и сердце,
Чтоб из древних канонов явлений
Выжать плод окровавленных терций.
           Апрель, 1978.



9.

  МЕЖДУ
 
Между "да" и "нет",
Между "я" и "ты",
Между грузом лет,
И крылом мечты.

Между тем, что свет,
И всем тем, что ночь,
Между вихрем бед,
И стремленьем прочь.

Между тишиной -
И прибоем толп,
Между прежним мной,
И сегодняшним.

Между божеством,
И паденьем вниз,
Между остриём,
И поверхностью.

Между полнотой,
Что дает любовь,
И землёй сырой,
Что для смерти кров.

Между тем, что есть,
И тем, чего нет,
Между тем, что весть,
И тем, что лишь след.

Меж победой и
Поражением,
Меж надеждой и
Сожалением.

Между тем, что боль -
И тем, что экстаз,
Между тем, что соль,
И тем, что намаз.

Между мудростью,
И смешком глупцов,
Между юдолью,
И мошной купцов.

Между слабостью,
И избытком сил,
Между кладбищем,
И приходом в мир.
     Апрель, 1978.



10.

Дождь всё брызжет, как из сита,
И иду я под дождём.
У меня рука разбита
И синяк на лбу моём.
 
Я иду - и не вздыхаю,
Под ногами чернота.
Паром слово "замерзаю" -
Облачком - дрожит у рта.
 
Из покрытых сном кварталов
На живущий центра зов
Я иду сквозь покрывало
Капель, брызг и тёплых слов.
 
Из постелей вылезая,
Нити тянутся ко мне,
Штырем сердце протыкая -
Вожделением во сне.
 
Крыши холодом покрыты.
И с невзрачной простотой
Проплывают сны, зашиты.
Чёрен воздух голубой.
 
Сырость тело пронизает.
И тупой занозой в нём
То, что бденье учреждает
Многомачтым кораблём.
 
Желез бренные защиты
Открываются, тая:
Вздохом-выдохом ланиты
Отрыгают смерти яд.
        Май, 1978.


 
11.


Д В А  С Т И Х О Т В О Р Е Н И Я


                1
В холодеющем сумраке пряная тишь.
В исчезающем сгустке куётся покоем.
И, в себя уходя, ты, наверно, таишь
То ярмо золотое, ярмо золотое.
 
Безглагольный ответ ткётся в холоде грёз.
Белы руки, что в сумерках пальцы сжимают.
Светлоокая скука спит в тяжести кос,
Монолитным гранитом на плечи спадая.
 
Ясный тела покой заструит по стене.
В изменении млечности скорость витает.
И огрузшим светлом отзовётся во мне
Та печать голубая, печать голубая.
 
Звуки спят в тишине. Просыпаются вновь.
В их сцеплении с Вечностью тайна витает.
И неравными дозами жаркая кровь
Безучётными волнами в мозг проникает.
 
Голубая бездонно-бездонная синь.
Слабым отблеском в зеркале тело мерцает.
Словно тусклая пыль - расстелённость простынь,
И, светлея, тахта в черноте проступает.
 
Ваза - блеклая тень - сквозь туманность сквозит.
В ней цветов неделимых колеблется сумрак.
В ожидании полночи сердце стучит,
Грушей зова сжимается с розовым шумом.
 
В неосознанной сфере таится, висит
Оплетающий мысли и кровь мою будней
Светлый круг. И безвольное эхо хранит,
Сквозь иглу продевая - и в сердце подспудно.
 
Руки кромку рассвета хотят зацепить.
Извивается тень, что даёт продолженье.
И в коврах полутьмы осторожно ступить -
Так легко, как рукою разрезать мгновенье.
 
И, в мгновенье ступив, ухватить наугад:
Только грудь приложи с откровеньем признанья,
И сказать и открыться ты сможешь тогда,
И хранить эту лёгкую тень ожиданья.
 

                2
Красновато-могильные крапинки звёзд.
Испытующе-явственный выкрик бессилья.
И, пространства минуя невидимый воз,
К ним сложу, протяну я бесшумные крылья.
 
Над землёю висит белым диском луна.
Золотыми пылинками щели мерцают.
И немой пустотой в душу смотрит она,
И, во тьме затаившись, нас помнит и знает.
 
Голубые пылинки от дырок-щелей
Драгоценными точками в углях мигают,
И крупицы их в горсть собирает Антей,
И они, чуть помедлив, там вдруг пропадают.
 
Воздух - блеклая пыль - за забором струит,
И, стремящийся к звёздам, он к ним улетает.
И бездонная пропасть на окнах лежит,
Там, где тень от забора на них пролегает.
 
Как найти себя в этом и спрятаться в нём?
В окружающем мире просторно и глухо.
И чуть слышно внизу шевельнётся ребром
Не взращённая суть, и вздохнёт, как старуха.
 
В землю бросит зерно ускользающих дней,
Из которого жизнь отражением вышла,
И оттуда растёт всё тесней и нежней
Растворяющий тело экстракт моих мыслей.
 
Над чердачным окном пролегает пучок
Снежно-белых лучей, и покой излучает,
И на столбике тускло темнеет горшок,
Что блестит под луной - как бы медленно тает.
 
Волны детства, теней подсознательный зов
В токе крови, пульсируя, сонно трепещут,
И готово литьё для железных оков,
Что венозными нитями рвутся и плещут.
            Май, 1978. Бобруйск.



18

Луна сияет словно белый шар.
И облака, подёрнутые белью,
На синем небе будто мыльный вар;
Они плывут, бросая тень на землю.
 
Над крышей поднимается луна.
Она всё выше, всё питая светом.
И смешанные тени от окна
Плывут вперёд, не сетуя на это.
 
Два облачка, как верные друзья,
Над крышей выдвинулись, лик свой белый свесив,
И, словно бритвой пену для бритья,
Их тонкий веер слизывает ветер.
 
Под утро весь светлеет небосклон,
И облака все по его капризу.
И пурпур чуть заметно с двух сторон
Их исподволь окрашивает снизу.
 
Угадываясь, розовая синь,
Всё ближе став, все дыры заполняет,
И белый свет, как белизна простынь,
Сквозь блеклость тени слабо проступает.
 
Над крышей, вглубь чердачного окна
Луна - бессильно заглянуть стараясь -
Ведёт дорожку к высоте одна,
Под светом тая, тлясь и уменьшаясь.
 
Как волны в море, в небе волны туч,
Приблизившись, вуаль сплетают утру,
И красный, хрупкий, но густой сургуч -
Налёт зари - на кромку неба выплыл.

Дитя ночей, рождается рассвет,
На блуд природы сетуя румянцем,
И белый, новый и роскошный свет
Покроет небо розоватым глянцем.
          Июль, 1978. Бобруйск.



21.

За базаром до неба дотронуться можно рукою.
День застыл, как картина, и зноем, как мёдом, залит.
Я иду, не смешавшись с базарной толпою,
И старинная кладка в глазах моих пёстро рябит.
 
Айвазовского краски и Шишкина прелесть лесная,
Угловатость Серова и Врубеля дикая масть,
И купчихи и улицы в пёстром цветастом наряде,
Так, как мог лишь Кустодиев их на холсте написать. 
 
Я живу в уходящем, в ушедшем за грани навечно,
В Ренессансе эпохи, которой уже не вернуть,
И сквозит ностальгия в кварталах старинных, крылечных,
Над которыми ковш занесен - как топор, чтоб рубнуть. 
 
Эпопеей палаческой казни Москвы и Нью-Йорка,
Бухареста и Минска, Торонто и Киева шли
По границе истории, вслед им глядевшей не зорко,
И сломали культуру, понизив её до земли.
 
Без культуры, без прошлого каждый народ распадётся
На безличных, безродных, разрозненных, жалких людей,
И на этих развалинах плачет и дико смеётся
Бородатый, косматый, в талите до ног иудей.
 
Грозный бог восседает на троне из бренных останков
Им убитых и сброшенных в бездну людей,
И нацелены пушки эсминцев, подлодок и танков
Прямо в сердце эпохи и в голову лучших идей.
             Июль, 1978. Бобруйск.



22.

И вечер опять, и реклам светло-розовый свет.
В роскошной одежде теней дефилируют пары.
И блеск аметиста сквозь воздуха тоновый флер,
И блеск бриллиантовый улицей пьётся сквозь фары.

Горят фонари над каштанов притихшей листвой,
И пряные запахи лета над сквером роятся,
И вспышки видны под троллейбусной штангой-дугой,
Когда провода начинают сильнее дрожать и качаться.

Повсюду поделены окна, и двери, и пол,
И всюду такие, что к ним отношенье имеют,
И льстит принадлежность, и капает в ноздри ментол,
И тянут дома свои розово-красные шеи.
          Июль, 1978. Бобруйск.



23.

Замирают вдали голоса и сигналы машин.
Тротуары, насытившись, медленно зной отпускают.
И не знаешь, куда исчезают Лолита и Пнин,
На какой остановке выходят и в ногу шагают.
 
Во дворах, как всегда, беспрестанно галдит детвора,
И в проёмы домов мускулистые парни тыряют,
А на площади "Волги" - на сход собираясь с утра,
И - в костюмах наглаженных - стайки мужчин что-то знают.
 
У аптеки - в плаще, несмотря на жару, - господин
То ли спит, то ли попросту в тени дежурит,
И стоит почтальон у пожарного крана один,
И, насупившись, жадно и медленно курит.
 
Все при деле. На празднике жизни лишь я
Затесался в толпу презираемой белой вороной,
И покоя мне нет от нормального, бля, воронья,
И увенчан, как шут, я всем видимой синей короной.
 
И сидит прокурор в каждом взгляде и в каждом лице,
И бугор за бугром на меня свои пялит моргала,
И хотел бы я стать хоть бы тем, кто сидит на кольце,
И хотел бы сыграть - как прелюдию - участь с начала.
          Август, 1978. Бобруйск.



24

Накурено. В подвале дверь открыта.
И плавает, как лодочка, луна
В белесых тучах.
                Снова карта бита.
И ждет его, наверное, жена.

И дочь его не кормлена, не мыта.

В наколках руки рыжие и грудь.
На каждом пальце буквы или цифры.
Вчера он ездил к фраеру за Друць,
И однорукий выдал ему шифры.

Сегодня ему точно не уснуть.

Как дикий фрайер, мочит он диван,
Продавливая мягкие сиденья,
Он взял медведя, выпустил аркан,
Залёг на дно до светопреставленья.

Играл на скрипке, лязнул на таран.

Зачем ему давалки и вшивихи?
Зачем ему дочурка и жена?
Он отдал б мне свой однодневный зихер,
На инструмент, на порто у окна.

Мне жизнь нужна. Во мне она одна.

Но не затем нас парами считали,
И на "второй" из строя выходил
Преступник или капальщик едва ли,
И потому он нас опередил.
            Август, 1978. Бобруйск. 



25.

Мне ночная прохлада шептала на ухо свой стих.
И таинственно звёзды на небе бездонном светили.
И задумчиво плыли, как с ветром попутным ладьи,
Восемь тучек серебряных в шлейфе батистовой пыли.
 
Ожидание чуда усталую душу теснит.
И хрустально звенят в голове костяной колокольцы.
И ступени ведут из прозрачных невидимых плит
Прямо в чёрную высь, так, что пали бы ниц богомольцы.
 
Для чего красота эта в сонном кругу ворожит,
Для кого она, грешная, святость свою излучает,
Для чего она душу немую теснит,
И так жжёт - или к жизни меня пробуждает?
 
Мне б забыться теперь настороженным, скомканным сном,
Мне б забыть обо всём, и не видеть своих отражений.
Но уходят вперед, и горят чуть заметным огнём
Неземные, прозрачные, словно живые, ступени.
         Август, 1978. Бобруйск.
 
---------------------------
_____________________________


Читатели должны знать, что не только сам автор, но и его стихи подвергаются травле и вымарыванию, так что единственная возможность спасти его поэтические тексты: это сохранять их на внешние (не подключаемые к Интернету жёсткие диски, USB-флешки).
  Особенно досталось его доиммиграционной поэзии.
  Автор вывез в изгнание около 26-ти машинописных сборников стихотворений. Они состояли из 2-х собраний: 9-ти-томного - 1982 г., и 6-ти-томного - 1988 г. (охватывающего период до 1989 г.). Первое (до 1982 г. включительно) существовало в 2-х версиях. Кроме основных экземпляров машинописных сборников, имелись (отпечатанные под копирку) 2 копии каждой книги.
  В 1994 г. они - вместе с автором - благополучно прибыли в Монреаль.
  С 1995 г. он взялся вручную перепечатывать на компьютере отдельные избранные стихотворения, а в 2002 г. - сканировать и отцифровывать все привезённые с родины сборники. Примерно в 2006 г. добрался до предпоследнего тома собрания 1988 г. Но, когда было начато сканирование самого последнего тома, именно этот сборник исчез из его квартиры (уже после переезда с ул. Эйлмер на Юго-Запад Монреаля).
  Одновременно копии того же тома пропали из квартиры его матери, и из дома его приятеля (где хранился 3-й экземпляр). Это произошло, как нам сообщил автор (не совсем уверенный в дате) где-то в 2007-м году, вскоре после чтения (по телефону) отрывков из отдельных стихотворений Юрию Белянскому, культовому кинорежиссёру конца 1980-х, тоже проживающему в Монреале. Известный поэт и деятель культуры Илья Кормильцев как-то обещал автору издать сборник его стихотворений: из того же - последнего - тома. Проявляли подобную заинтересованность и другие известные люди. Интересно отметить, что именно в 2007 г. Гунина сбили машиной, нанеся серьёзные травмы.
  После 2017 г. постепенно исчезли все томики второго машинописного собрания доэммиграционного периода, и, к 2022-му, не осталось ни одного...
  Первая редакция доиммиграционной поэзии (включая поэмы) 2008-2011 г. г., сделанная самим автором, оказалась не очень удачной. Она опиралась на рукописные черновики, где почти над каждым словом надписано альтернативное, и целые строки (даже строфы) дублируются альтернативными версиями. Эта редакция была скопирована множеством сетевых ресурсов, так как поэзия Гунина в те годы пользовалась немалой известностью, и была популярна среди молодёжи и людей от 25 до 45 лет.
  Вторая редакция (также сделанная самим автором) - несравнимо удачней, и - в 2012 г. - заменила предыдущую.
  Однако - с 2013 г. - то ли сервера, то ли хакеры стали заменять файлы первой редакции версиями второй: это регулярно происходило на сайте Максима Машкова (lib.ru), на сайте Сергея Баландина, и т.д. (Следует добавить, что травля автора на сетевых форумах, на литературных сайтах стартовала ещё в середине 1990-х, включая разные хулиганские выходки в его адрес, массированно устраиваемые организаторами).
  О творчестве Льва Гунина писали: Орлицкий (оригинал - stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/178), М. Тарасова (stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/180), А. Коровин и Белый (proza.ru/2023/06/28/175), Игорь Гарин (proza.ru/2023/06/28/170), и другие литераторы, критики, издатели. В этих заметках - прямо или косвенно - упоминается об изощрённой травле. (Более подробно - у Коровина, Белого, и Тарасовой).
  О поэзии Льва Гунина на английском и на польском языке писали Kurt Flercher и Агнешка Покровска (?).
  В многочисленных интервью сетевым и печатным журналам (к примеру, в интервью журналу "Воркувер" - proza.ru/2023/06/28/171) - сам автор иногда косвенно затрагивает эту тему.
  На сетевых форумах обсуждалась систематическая порча литературных и музыкальных текстов. В своё время, отправляемые К. С. Фараю (Фараю Леонидову) многочисленные варианты перевода стихов и Кантос Э. Паунда подверглись злонамеренной модификации (вероятно, во время пересылки), и в печать пошли не окончательные, но черновые версии. Переводы Гунина текстов (эссеистики) Исраэля Шамира (Изя Шмерлер; знаменитый политолог, эссеист, корреспондент, известен также под именами Роберт Давид, Ёрам Ермас) с английского на русский вообще не вышли в свет вследствие порчи текстов во время пересылки Шамиру. По той же причине сорвалось несколько попыток издания "Прелюдий" для ф-но и сборника "Лирические пьесы" Льва Гунина, которые высоко оценили известные музыканты. (См. Ю-Тюб - youtube.com/@robertcornell6802).
(Лев Гунин по профессии музыкант, автор многочисленных композиций (включая музыку к фильмам), исполнитель классических произведений (ф-но) [youtu.be/KyHYzOl-xQY , youtube.com/watch?v=94Ac0OAZBAs, youtu.be/dGKy0yCkKnQ , youtube.com/watch?v=D2A4RWaDggQ&t=148s , youtube.com/watch?v=eCyavxkENF0 , youtube.com/watch?v=ym0uqTz_poo , youtube.com/watch?v=eDdh3Fg-H6s , youtube.com/watch?v=mrMikJVDC60, youtube.com/watch?v=_lLdndynze4 , youtube.com/watch?v=VODlm7l4MNY , youtube.com/watch?v=5B8k5H2zKzs , youtube.com/watch?v=E2Mo5d44WnQ , и т.д.] ; см. также фильмы "Гусеница" (Caterpillar) - youtu.be/qeDmEhaXMU8 , "Подушка" (режиссёр Юрий Белянский) - youtube.com/watch?v=BDrhptcbfwE&t=48s , Des souris et des hommes (режиссёр Жан Бодэ) - youtube.com/watch?v=Ctx2sm4ZnAI).

  Диверсии против его домашних компьютеров обсуждались с Ильёй Кормильцевым, Юрием Белянским, Кареном Джангировым, Исраэлем Шамиром, Мигелем Ламиэлем, Борисом Ермолаевым, Жаном Бодэ, Владимиром Батшевым, Эдуардом Лимоновым (Савенко), и другими известными личностями, с которыми автор был знаком, но реакция была одна и та же: "против лома нет приёма". Подробней эти случаи описаны в обширной работе на английском языке "The Punitive Health Care".

  Биографии этого автора неоднократно удалялись из различных энциклопедий, убирались с многочисленных сетевых порталов, но краткие справки о нём можно найти на сайте Сергея Баландина; в библиотеке lib.ru; в антологии "Мосты" (под редакцией Вл. Батшева, с участием Синявского и Солженицына; Франкфурт, Германия, Brucken, 1994); в литературном журнале PIROWORDS, под ред. Мигеля Ламиэля (английская поэзия Гунина); из-во Pyro-Press, Монреаль, 1997); в сборнике Throwing Stardust (London, 2003; Антология Международной Библиотеки Поэзии, на англ. яз.), English Poetry Abroad (London, 2002, на англ. яз.); в газете "Hour" (Montreal, Quebec, Canada); в сборнике "Annual Poetry Record" (Из-во Международного общества поэтов, Лондон, 2002); в культовом издании "Паломничество Волхвов" (Гарин, Гунин, Фарай, Петров, Чухрукидзе: Избранная поэзия Паунда и Элиота); в @НТОЛОГИИ - сборнике стихов поэтического клуба ЛИМБ (Поэтический Клуб "Лимб". "Геликон-плюс", Санкт-Петербург, 2000); в  в журнале АКЦЕНТЫ (1999); в СК НОВОСТИ (статья, написанная в сотрудничестве с кинорежиссёром Никитой Михалковым, Июнь, 2000. (Номер 27 (63), 14.06.2000); в публикации "Университетская пресса" ("Маэстро и Беатриче", поэма Льва Гунина; СПБ, 1998); в "Литературной газете" (Москва, №22, май 1994 г.); в литературном журнале ВОРКУВЕР (избранные статьи, интервью и поэзия Льва Гунина, Екатеринбург, 2006); в журнале поэзии ПЛАВУЧИЙ МОСТ (публикация избранных стихотворений, 23 декабря 2014 года. Москва - Берлин); в литературном журнале "AVE" (Одесса-Нью-Йорк, Номер 1, 2004-2005); в газете "МЫ", под редакцией Карена Джангирова (15 декабря 2006 года; репринт (повторная публикация на русском языке); первая публикация - на англ. яз. в культовом журнале "Wire" (январь 1997); вторая публикация - "По образу и подобию" (Теория мультипликации), газета НАША КАНАДА, выпуск 13, ноябрь, 2001); в Интернете теория мультипликации циркулировала с 1995 года; написана эта работа в 1986 году (братья Вашовски могли использовать ту же (дословно) идею для своего - ставшего культовым - фильма Матрица); в сборнике L'excursion (Leon GUNIN. La poesie du siecle d'argent. (На французском языке). QS, Монреаль, 2001); в литературной газете "Золотая антилопа" (Лев Гунин, рассказ "Сны профессора Гольца", СПБ, 2001); Лев Гунин, Миниатюрная книжка стихотворений, Париж, 1989 (Les tempes blanches. Белое время. Из-во Renodo, Paris 1989); в газете "КУРЬЕР" (многочисленные публикации Льва Гунина (1992-1993); в книге - Лев Гунин "Индустрия (…)", из-во Altaspera, Toronto (Канада), 2013, на русском языке), и т.д.   

  Лев Гунин живёт в Кбевеке (Канада) с 1994 г., не имея ни малейшего шанса когда-либо покинуть эту страну даже на короткое время, а - с 2001 г. - не имея возможности даже посетить другую провинцию. Он подвергается травле полицией и другим репрессиям.

________
 
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

  Несчастливая судьба литературно-поэтического творчества Льва Гунина - достойного большего внимания - сложилась не только в связи с широкой травлей и политически-мотивированными репрессиями (в частности: в стране, где он живёт (включая травлю полицией; административный прессинг; плотную изоляцию; помехи, чинимые в области коммуникаций; вызванное репрессиями обнищание; отказ в медицинском обслуживании…), но также по другим причинам.
  Одна из них - неумение, а то и упрямое нежелание автора тщательней просеивать написанное через сито более строгих требований. Именно сбой в таком отборе и приводит к недостатку внимания и ко всяческим казусам. Никто в наше время не выставляет ранние опыты на всеобщее обозрение. Зрелые авторы, как правило, уничтожают свои рукописи, предшествовавшие мастерству. Соседство стихотворений разного уровня в одном сборнике служит плохим предзнаменованием (имея в виду ожидаемую реакцию), и, хотя - более удачная - редакция 2012 г. уже является плодом более строгого подхода, она всё ещё цепляется за некоторые пласты личной биографии больше, чем следует при отборе.
  С другой стороны, если бы не травля, это могло способствовать экспоненциальному росту популярности среди широкой читающей публики, что, в свою очередь, с неуклонной неизбежностью повлияло бы на признание и в литературной среде. Так и происходит довольно часто с другими поэтами и прозаиками. К сожалению, этот автор находится не в таком положении, когда позволительна подобная роскошь. Чтобы пробить плотную стену замалчивания, остракизма, предвзятости и бойкота, ему следовало бы серьёзно подумать об этом. Но теперь, по-видимому, уже слишком поздно; состояние здоровья, ситуация, и другие помехи вряд ли позволят ему что-то изменить.
  Остаётся надеяться, что критики и все, способные повлиять на преодоление этой несправедливости, проявят чуть больше терпения, не побоятся затратить чуть больше времени, и с известной снисходительностью отнесутся к причудам этого уникального, ни на кого не похожего автора.
________________________________

---------------------------
_____________________________