и ныне и присно

         посвящается  тем  многим  жертвам 

         китайской  культурной  сука  революции



в  этом  аквариуме 

плавают  только  безголовые  рыбы 


их  густая  кровь

строит  пирамиды  на  границвх  песка

и  стекла 

переливается  всеми  оттенками  крови

там  где  зрачки 

убитого  профессора 

заглатывают  кровь   тяжелыми  глотками

отданных  на  растерзание  взорванного  стекла   

наших  сынов  и  дочерей 


потом  взорвались  пагоды 

потом  взлетели  на воздух  соборы 

мечети  пагоды  и  синагоги 

взрывы  были  затяжными 

разрывали  живые  ткани 

уже  равно  погибший  многоразово

жрали  их  развороченные  взрывами  желудки

лакали  жадно  мозги 


как  будто  бы не было  достаточной

такой жестокости

они  насиловали  дочерей 

на  еще  теплых  телах  их  родителей 

пили  пиво

глумились  над  мертвым

вырезили  ножами  их  стыд 

и  расхваливались  величиной

своего  собтвенного 


небо  стояло  подпираемое 

безоблачным  ветром  но зря

оно  раскрывалось  кровавыми  тушами 

островов  и  разрезынным  горлом 

побережья 


людей  на это  опустошенной  кровью  земле

уже  не было 

они  все  вымерли  не  в силах 

вынести  свой  собственный  крик

заживо  погребенный

в  живом  раздирающем  плоть  стекле

в  мертвом  сшивающим  плоть  по  швам 

по  кавалках  дереве 

нам  было  так  жалко  оставлять

согретые  нашим  же  страхом  места

что  мы  выли  как  волки 

но оставляли  на  прызволяще 

это  пустое  убежище


женщины  охотились  на  еду 

приносили  травы  молюсков  и  серый  мозг

своего  собстсвенного  бесплодия

океана высохли 

реки  были  проглочены  жаждущими  змеями 

озера  вездесущими  кровосовами  земли

и  их  потопками 


жизнь  все  еще теплилась 

в  плоском  наперстке  весны

в  её  головных  превращениях 

и  сердечно дремоте 

а нам  оставалось  только ждать

только  затачивать сверла  наших  слез 

потому  что  коме  кому

а  прощенье  нам  было  неведомо


мы ****ь  мстили

мстили  любому  встречному

любому  объятию  в  смех тюрмы  заколоченному

любой  татуировке 

любой  фальши  в  партитурах  любви

которые  мы  писали  собственноручно

но за  которые  не  несли ответсвенности


девевья  за  это  время выросли 

собрали  сырую  грамоту 

и оправились на  паломничество 

для  оправдания  века

но  когда  они  вернулись

нас  уже  не было 

мы  уже  сгнили  в  подвалах

собственного равнодушия 


и  возваращаясь  с  котомками 

преисполненными  еды 

и  сгорая  на  аршинных  пашнях 

с  молтвой  в  расколотой 

на  материки  груди

мы  знали

это  наш  крест

это наше  призвания  и  отрава

которых  повторить

уже  никому 

никогда

не  прийдется 


за десять минут  после  полуночи

на  улице  странный  ропот  стыда 

и  желания  спрыгнуть  с  балкона 

написано  как  только  луна 

приказал  долго  жить

а  девушка  в окне  напротив 

медленно  но  верно  раздвинула  ноги

и  улыбнулась