***

Приставив ладонь ко лбу, я всматривался в серую даль. Глаза слезились от пепла, пыли и напряженного созерцания безжизненной картины. Взглянув на руку, я выбрал наименее грязный палец и протер им внутренние уголки глаз, избавляясь от комочков грязи. Зажмурился, надавил на веки пальцами, проморгался и снова уставился в бесконечную пустошь.

В воздухе блестела смерть.

Я устало вздохнул и легкие ответили мне хрипом, предвещая очередной приступ кашля. Запоздало закрыл нос и рот спавшим платком. Мысленно провел ревизию своих запасов: вода, которую в давние времена вряд ли бы назвали таковой, крекеры из лучше_не_знать_чего, пара страниц из какой-то книжки на неизвестном языке и два патрона. Рука машинально гладила рукоять ружья. Бессмысленное оружие внушало ложное ощущение безопасности. Вчера патрона было три. И наблюдатель был другой.

Смерть переливалась в лучах заходящего солнца.

Подавляя приближающийся кашель, я щурился, боясь моргнуть и упустить искру, забирающую жизни. В горле запершило и я все-таки закашлялся. Долбанный платок снова свалился. Присев, опираясь на ружье, я кашлял и отхаркивался, пока не полегчало. Поднявшись, приложился к фляге и допил последнюю воду — все-равно осталось пару часов. До конца дозора или жизни.

Смерть сверкнула.

Раздался выстрел. Я закрыл глаза. Сегодня кто-то ушел в лучшую жизнь, превратившись в последний луч солнца.
Что-то дотронулось до моего лица. Я вздрогнул - чья-то рука нежно погладила мою жесткую щетину на впалой щеке. К ней присоединилась вторая и мое лицо накрыли мягкие прохладные ладони. Легкий поцелуй коснулся моего лба. Запах цветов наполнил трухлявые легкие свежестью. Я стоял, затаив дыхание и боялся открыть глаза, но понял, что не смогу открыть их, даже если захочу...

***

Плотно обернув нижнюю часть лица шарфом и приставив ко лбу руку козырьком, Антон щурился от восходящего солнца. За его плечами висело ружье и рюкзак, в котором болталась бутылка с водой, крекеры, обрывки старых газет, чтобы развлечь себя в обед и один патрон...