Алешенька. Часть 5

Алешенька. Часть 5
   
     -Зачастили гости к тебе Львовна, теперь держись! -
соседка поставила на стол банку с молоком. Молоко оказалось хорошее, с толстой жирной пенкой сверху, сливки, а не молоко.- Что с ним, с чудом твоим, делать собираешься?
     -Не знаю, пусть поживет пока, потом захочет, так уйдет...
     - Куда уйдет он, есть у него кто, или один, как сыч живёт?
      - Не знаю я, есть ли у него кто. Подумать если, так должны быть мама и какой- нибудь папа у него. А там... кто знает... - она вздохнула.
      -Не нравится мне, как пахнет от него. Не ребенком от него пахнет. Ребенок хлебом свежим пахнет, а этот не живым чем- то...- соседка покосилась на дверь, за которой в малой комнате спал Алешенька.- Может вредный он... или болеет чем то... не зря же, спит он третий день...
    - Может его, к фельдшеру отнести? Да здоров вроде, носик у него не заложен. Дышит легко, тихо. Температура вот, только 29 градусов, я померяла. Градусник под ручку поместила, Смотрю, глазам не верю.  Но лежит он спокойно, не бредит, не мечется, просто лежит и спит. Будто так и надо ему...
Может устал от чего?
   - От чего бы, ему устать? Глупости все, сдай его куда следует да и дело с концом. Тоже,  нашла себе обузу... Вон грибы сплошняком пошли, насушить бы... да времени все нет... на ферме, да на ферме, не отгулов тебе, ни прогулов. А ты вон, с каким то засранцем чужим валандаешься...
   Соседка постояла ещё немного, посмотрела по сторонам и особо неодобрительно на холодильник древний и затем ушла к себе. Потом Ванька прибегал, ходил по комнатам неловко, будто зайчишка, которого не бегать, а ходить заставили.
Посмотрел на Алешеньку, быстрым, пытливым взглядом, пытался запомнит и увидеть сразу все, чтобы уж потом, на досуге обдумать и прочувствовать.
   -Пахнет от него, баба Валя! -Сказал Ванька отворачиваясь, да притворно закрывая свой нос ладошкой. Все это так просто он  проделал, для виду только, а пахло вовсе не сильно. Чуть чуть пахло.
    -Ладно тебе, от маленьких всегда пахнет. И от тебя голубчик, пахло. Да пахло, не спорь со мной!
     Постоял Ванька и убежал, ветром его сдуло будто.
     Приходил почтальон, был не в плаще уже, а в пиджаке и в темно- синих брюках. Дождя и след простыл, потому и одет он был совсем по- иному. Посмотрел почтальон на Алешеньку и тоже запел известную Валентине песенку-
   -Сдать бы тебе его Львовна, может премию большую получишь?
    - Какую такую  премию получу и за что мне премия? - Не понимала Валентина, заботливо возвращая назад, отогнутый почтальоном уголок детского одеяла.
   Почтальон ушел, стуча по дощатому полу сапогами, а вместо него приехала машина из города. Не из самого Екатеринбурга ли? Большая машина, черная и блестящая. Всеми обводами своими, панелями была она очень ладная. Уж больно представительна была машина. Васька соседский прямо извелся, когда кругами ходил около той машины. Только тронуть Васька эту машину боялся. Как будто током она Ваську  вдарит. Или даже укусит. За рулём водитель важный оставался, пока двое к Валентине вошли, он все при машине был. Так строго смотрел на Ваську водитель тот, предупреждая будто:
   -" Смотри, не свинти малец что- то, уши оторву!" А свиньтить- то и было что, хромированные колесики, маленькие, но точно по руке, двое их, друг на друга наехали, соединились и  ярко горели они на солнце.  Колесикам таким, все мальчишки завидовать будут... И вообще, иметь бы их большое счастье было.
    Вошедшие к Валентине представились учёными, сотрудниками института исследования...тут неясно они сказали  (в общем, бог знает чего!) и стали осматривать Алешеньку, фотографировали и взвешивали тельце его на портативных детских весах. Запах Алешенька их нисколько не беспокоил, но вот резиновые хирургические  перчатки когда они надевали, то с перчаток посыпался облаком во все стороны тальк и Валентина пару раз даже чихнула. А приехавшие, ничего, привыкли видно. Тальк их нисколько не беспокоил.  Осмотрев все, что им доступно было, расспрашивать стали. Где нашли Алешеньку, как лежал он и не было ли ещё чего, в лесу постороннего. Ну там, капсулы, ящичка какого... и не может ли Валентина Львовна быть так добра, проводить их к тому месту, да и Ваську с собой позвать, чтоб уж совсем место определит точно.
    Сходили, солнце в тот день пекло, ели разлапистые благоденствовали, берёзки тут задумались было, не поторопились ли они пожелтеть своими листочками.
   А место то оказалось обычное, ничем не приметное. Раньше грибное было место, а теперь вон, сушь...
   Был один из них старший, это было видно по всему и по блеску золотых очков и брюшку и запаху одеколона, или духов, даже. Да и по тому понятно было, как обращался к нему второй гость, как второй помалкивал больше, в сторонке чаще стоял.
     Уезжая, как о случайном, вот сейчас только пришедшем ему на ум тот, в очках бывший, предложил Валентине аж сто рублей денег за спящего Алешеньку. Алешенька спал себе и ни о чем не догадывался, что судьба его решается. Но Валентина отказала решительно
  -Алешенька не продается. Мой он! Я его нашла.   
    Потом Валентина, отвернулась даже от натиска золотых очков. Старший понимающе кивнул:
    - Привыкли, значит. Материнское чувство. Понимаю. Но что нашли вы его, вовсе не значит, что он ваш, Валентина Львовна.  Для науки он нужен. Может быть лекарство какое с его помощью создадим, всем польза будет. Вам тоже....А вот, что касаемо ста рублей, так подумайте, на дороге они не валяются... Зима на носу, на дрова бы пригодились...
     - Если нужно, мы бы вам Валентина Львовна, куклу большую привезли илитдаже щенка чистопородного, у моего приятеля сука как раз ощенилась, так чтобы не скучно вам было...- встрял второй ученый, замахав руками, отчего затрепетали лёгкая его курточка.  Но был он тут же взят осторожно под локоток и они оба попрощавшись и скоро уехали.
     Васька остался очень недоволен, что машина  скоро  уехала. Казалось Ваське, что он что- то упустил, не рассмотрел как следует и теперь уж никогда не узнает. Ведь он ещё многое хотел рассказать своим приятелям.
" Ну ничего, приедет машина ещё, вот тогда рассмотрю!" - подумал он и отправился на реку, день ещё только начинался.