Танцы на стёклах безбожники

Я проснулся посреди ночи в холодном поту... мне срочно нужно было в ванную. К счастью, я успел поднять крышку унитаза, прежде чем я закашлялся и меня вырвало.

Боже, останови это... клянусь, я никогда больше не буду пить...

Каким местом я думал?

И пока я молился богам похмелья, в моей голове пролетели все события минувшей ночи.

Грёбаный Гарри Поттер... вы издеваетесь? Почему я вообще так заревновал? Если подумать, он ведь общался с парнишкой так же, как и со всеми другими?

Но этот проклятый голос продолжал кричать в моей голове...

'Ты больше не такой милый и невинный... он больше не захочет быть с тобой...'
Правда ли это? Ему нравятся эти сладкие, тихие мальчики... а я порой далеко не такой.

Но он научил меня, как быть другим... нет, он научил меня, как притворяться другим... я не должен был ощущать себя другим.

А Джеймс... да вы его видели? Какой придурок... будто бы у меня совсем не было мозгов смекнуть, что «так много общего» у нас было только потому, что он ждал, пока я скажу что-то и просто поддакивал. Чёрт, я сказал ему, что мне нравится Джастин Тимберлейк и этот дебил ответил, что и ему он нравится. Я не идиот, и мне уж точно не нравится Тимберлейк.

Боже, Вэл выглядел безумно сексуально, когда пел. Расстёгнутая белая рубашка, обнажающая его сильную грудь, эта проклятая шляпа поверх растрёпанных кудрей... и он был босиком, прямо как в день нашей встречи. Такой красивый.
А затем он начал орать и приказывать мне... Готов поспорить, именно так разговаривал с ним его отец.

Но это всё равно его не оправдывает. Я больше не тот испуганный, слабый, затюканный мальчишка, каким был. Я стал сильнее... и я никому не позволю так обращаться со мной.

Хотя мне не стоило бросать ему в лицо его прошлое, это было неправильно. Он ни капли не похож на Джеймса, я не должен был сравнивать его с ним. Нужно будет извиниться за это.

В конце концов я сел, прислонившись к ванне и пытаясь восстановить дыхание. Я был почти уверен, что во мне уже ничего не осталось.

Проклятье, как же дерьмово я себя чувствую...

Поднявшись и почистив зубы, я уставился на себя в зеркало.

И выгляжу ничуть не лучше...

Я глубоко вдохнул, и мне в ноздри ударил резкий жгучий запах крови и отбеливателя...

И тогда я увидел её... безликую тень в углу комнаты...

Моё сердце ушло в пятки, а дыхание участилось.

- Я вижу тебя, - прошептал я.

'Я тоже тебя вижу...'

Голос был знакомым и ледяным, и волоски на моей шее встали дыбом.

- Что ты видишь?

'Я вижу одинокого, потерянного, до смерти напуганного маленького мальчика, умоляющего, чтобы боль ушла...'

- Я больше не тот мальчик.

'Не обманывай себя... ты всегда будешь тем мальчиком.'

- Уйди.

'Никогда.'

- Почему?

'Я часть тебя, Грей... если не хочешь моего присутствия, ты знаешь, что делать...'

- Я больше не занимаюсь этим.

'Именно поэтому я здесь.'

- Оставь меня в покое.

'Никогда.'

- Я не хочу... не могу... Валера будет злиться.

'Сделай это! Сейчас же!'

- Нет.

'Режь...'

- Нет.

'Выпусти...'

- Нет.

'Меня!'

А затем мои трясущиеся руки сами полезли под раковину.

'Всего один маленький порез и я уйду... и всё будет хорошо...'

Вскоре я нащупал старое знакомое стальное лезвие бритвы... моё спасение..

- Нет. Пожалуйста.

Я упал на колени, а голос в голове уже кричал на меня.

'Выпусти меня! Порежь! Немедленно!'

- Пожалуйста, нет... стой, ты слышишь?

Дождь. Я слышал стук капель о крышу.

Капли дождя бились о багажник, просачиваясь внутрь, чтобы очистить меня слезами ангелов... Мне нужно вернуться туда... У меня ещё есть шанс...

Я откинул лезвие и бросился бежать так быстро, как только мог, смутно осознавая, что тени преследуют меня, хихикая и смеясь. Но я знал, что если я успею убежать достаточно быстро и почувствовать капли дождя на своей коже... то я смогу попросить Бога спасти меня, и, может быть, в этот раз он это сделает.

Вниз по лестнице и через входную дверь...

Я упал на колени, чувствуя, как холодный дождь очищает меня. Подтянув колени к груди, я попробовал снова.

Пожалуйста, Боже... пожалуйста, защити меня от них...

Тошнотворный запах крови, отбеливателя и грязи буквально окутывал меня, но шёпот продолжал слетать с моих губ...

- Пожалуйста, спаси меня... Я не хочу в ад... пусть это всё исчезнет... пожалуйста, Боже... пожалуйста, не дай им добраться до меня...

- Грей!

Этот голос был другим. Он был сильным, мелодичным и красивым.

Я повернул голову, и он был там – мой ангел с глазами цвета прекрасного, чистого голубого неба и нимбом золотых кудрей... небо озарилось вспышкой молнии, и в этом свете я смог разглядеть идеальные белые крылья, раскрытые позади него.

Он здесь... мой ангел.

Он обернул свои крылья вокруг меня, и я почувствовал себя в тепле и безопасности... запах мёда проникал в воздух, заполняя всё и уничтожая запахи отбеливателя, крови и грязи...

Он потянул меня к себе колени, нежно покачивая, как раньше делала моя мама... но разница была в том, что с ней я никогда не был в безопасности. В руках же моего ангела я был переполнен счастьем, умиротворением и комфортом.

Теперь всё в порядке...

Но я чувствовал, как он трясся подо мной, и его губы, слегка прижатые к моему лбу, дрожали, пока он продолжал шептать:

- Ты в порядке, малыш... ты в безопасности. Всё будет хорошо.

Подняв взгляд, я блистательно улыбнулся, поглаживая его идеальную щёку:

- Я знаю, ангел. Ты успел вовремя. Он ещё не сломил меня... ты меня спас.

Он рыдал почти истерически, и я никак не мог понять:

- Не плачь, ангел. Нет причин плакать... он больше не сможет причинить мне боль.

Ты довёл его до слёз... моего красивого ангела... моего красивого Валерку... Валерку... дерьмо...

Я закрыл глаза и сжал переносицу, пытаясь унять голоса в своей голове и отогнать их подальше.

О, Боже... что мне теперь делать...

- Пожалуйста, Грей... - всхлипывал он, сжимая меня в объятиях так крепко, что я едва мог пошевелиться. – Прошу, остановись... ну пожалуйста, приди в себя... просто остановись...

Ты причиняешь ему боль... прекрати...

Всё начало постепенно исчезать... смех... сильные знакомые запахи... крылья и безликие тени... они все исчезли.

Потянувшись к нему, я обхватил его лицо ладонями:

- Прости, Валер, мне так жаль. Со мной уже всё в порядке. Нам нужно уйти отсюда, здесь дождь.

Он поднял на меня голубые, полные слёз глаза, вглядываясь в моё лицо, словно что-то ища.

- Грей? – прошептал он.

- Да, Вэл, - кивнул я. – Я в порядке.

Дрожащие губы прижались к моим, и я закрыл глаза, растворяясь во вкусе солёных слёз и сладкого мёда.

Спустя, казалось, вечность, он отстранился, помогая мне подняться на ноги. Мы побежали в дом – с нас обоих капала вода, и мы дрожали от холода.

Валера потащил меня наверх, в мою комнату, и, быстро стянув с меня футболку, помог мне выбраться из штанов. Всё ещё дрожа, он тоже разделся и, потянув меня за собой в ванную комнату, начал наполнять ванну горячей водой.

Пока вода набиралась, он схватил полотенце и вытер моё лицо и волосы. Закончив, он забрался в ванну и усадил меня перед собой. Откинувшись на его грудь, я закрыл глаза, слушая уверенное биение его сердца и наслаждаясь прикосновениями его пальцев, перебирающих мои волосы.

- Что случилось, Грей? – в конце концов прошептал он.

- Ничего, Вэл, - вздохнул я. – Это ерунда.

Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на него – его глаза всё ещё были красными и заплаканными:

- Грей... некоторые вещи не ерунда. Больше никакой лжи. Я хочу правду... пожалуйста.

Я покачал головой и отстранился, подтянув колени к груди и прижавшись к ним лбом:

- Нет.

Он вздохнул:

- Я расскажу твоему отцу сразу, как он вернётся.

Мой взгляд в неверии взметнулся к нему:

- Нет! Ты обещал!

- Я знаю, - прошептал он, опустив глаза. – Но Грей, я просто не могу больше притворяться, что всё в порядке. Ты пугаешь меня до смерти. Тебе нужна помощь, малыш. Пожалуйста, я умоляю тебя, Грей... ради меня, давай поговорим с Йоном.

Мои глаза невольно наполнились слезами:

- Нет, Вэл... они запрут меня куда-нибудь подальше... они заберут тебя у меня. Я не сумасшедший... у меня просто сейчас сложный период.

Ложь.

Он заключил меня в объятия своих сильных рук и поцеловал моё плечо:

- Я знаю, что ты не сумасшедший, Грей, но что-то происходит с тобой, и если мы не признаем этого... всё только станет ещё хуже. Если мы разберёмся с этим сейчас, тебе, скорее всего, просто пропишут какие-нибудь лекарства и, может, консультацию психолога или что-нибудь в этом роде... но если мы будем ждать... может случиться что-нибудь очень плохое. Ты мне веришь, Грей?

- Да, - прошептал я сквозь прерывистые рыдания, кивнув.

Он снова приподнял мой подбородок:

- Тогда доверься мне. Никто никуда тебя не запрёт.

- Ты порвёшь со мной... - едва выдавил я из себя задушенным шёпотом.

Он нахмурился:

- Грей, ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы так думать. Я сказал тебе однажды и повторю снова: я не убегаю, и я не прячусь. Чтобы не происходило, мы встретим это вместе с поднятыми головами. Я никуда не денусь, малыш. Мы с тобой вместе, Грей. И я думаю, когда мы вместе, мы настоящая сила. Знаешь, у меня есть теория.

- Какая теория? – всхлипнув, прошептал я.

Развернув меня лицом к себе и притянув поближе, он коснулся грубыми подушечками пальцев моей щеки:

- Ты как-то сказал, что эти демоны всё время преследуют тебя, так? – я кивнул, и он продолжил: – Ну так они не смогут преследовать, если ты перестанешь бежать. Грей, ты уже наверняка устал оттого, что ты всё время бежишь, но безрезультатно. Наша любовь и наша связь нерушима. Дай мне встать рядом с тобой, и мы встретим их вместе.

Обняв его за шею, я прижался лбом к его лбу.

- Обещаешь, что не оставишь меня? – прошептал я, закрыв глаза.

- Я клянусь, - таким же шёпотом ответил он.

- Ладно, - глубоко вздохнул я. – Мы скажем папе.

С облегчением выдохнув, он легко коснулся моих губ своими:

- Я люблю тебя, Грей.

- Я тоже тебя люблю, Валера, - прошептал я в ответ.

И мы просто обнимали друг друга несколько часов или дней, а может и всего несколько минут... я терял всяческое представление о времени, когда был в его объятиях.

- Пойдём малыш, пора выбираться отсюда.

Я кивнул, и мы вылезли из ванны, взяв наши полотенца. Вскоре мы были одеты, но его всё равно продолжало потрясывать.

- Мне нужна сигаретка, Грей, - прошептал он, когда мы вернулись в комнату, и я опустился на кровать.

Подойдя к окну, он пристроился на подоконнике и, слегка приоткрыв его, поджёг сигарету. Снова поднявшись, я пересел на скамью у фортепиано, притянув колени к груди и обняв их.

Он выдохнул, и я проследил за белым дымом, не отрывая от него глаз, пока тот не растворился в темноте. Вздохнув, Вэл повернулся ко мне:

- Если хочешь рассказать мне, что случилось, Грей... я буду рад знать, но я не настаиваю.

Посмотрев вниз, я глубоко вздохнул.

Стоит ли мне сказать ему? Меня ведь задело то, что он скрывал от меня часть своего прошлого...

И, медленно подняв глаза, я начал рассказывать ему вещи, которые никогда не говорил никому... даже докторам.

- Я не был полностью честен с тобой, Вэл. Я сказал, что почти не помню своих родителей... но правда в том, что хоть я и не очень помню их лица, я хорошо помню их глаза... и я помню многое из того, что происходило ещё до той ночи.

Валера внимательно смотрел на меня, и я продолжил:

- Мне никогда не позволяли выходить на улицу. У моего отца была абсолютная паранойя, что меня похитят или со мной случится ещё что-нибудь плохое. Он хотел защитить меня от окружающего мира, но мой дом был сущим адом. Мне разрешали выходить из комнаты только чтобы поесть и сходить в туалет. Он даже запрещал мне говорить, если ко мне не обращались напрямую.

Набрав в грудь побольше воздуха, я начал покачиваться взад и вперёд.

- Мне было так одиноко. Я помню, я смотрел в окно на детей, играющих на улице, и мне так хотелось к ним, но в то же время мне внушали, что окружающий мир опасен, и я так же до смерти его боялся. В конце концов мой отец обнаружил, что я смотрю на улицу, и закрасил моё окно чёрной краской. Я был заключён в этой комнате, без солнечного света, без всяческой связи с окружающим миром, и мне не с кем было поговорить.

Ну и раз мне нельзя было разговаривать... я начал просто представлять разных людей, с которыми можно было поговорить, воображаемых друзей, так сказать. Но я никогда не говорил вслух, а держал это всё только в своей голове, чтобы не разозлить отца. Я создал целый мир в своём воображении и старался по возможности жить там. Я мог часами сидеть на кровати, просто потерянный в этом мире. У меня не было ни радио, ни телевизора, а из книг только Библия и Винни-Пух. Если я не жил в мире, который я создал в своей голове, я читал. Я перечитывал Библию столько раз, что в результате страницы начали выпадать, а слова стираться. Я даже не особо понимал, что читаю, для меня это просто был ещё один способ сбежать оттуда.

Его глаза блестели от слёз, и он закурил ещё одну сигарету. Я снова вдохнул поглубже:

- Как-то раз на Рождество моя мама подарила мне набор цветных карандашей и маленькое электронное пианино. Я рисовал цветы, облака, всяких животных... я приклеивал их к каждой доступной поверхности в моей комнате. Мог часами сочинять музыку на этом пианино... это был мой способ говорить. Мне было так одиноко.

В тех редких случаях, когда я по ошибке начинал разговорить за ужином, мой отец просто бесился и начинал громить мою комнату... он срывал всё со стен, а однажды ещё и сломал моё пианино. Мама пыталась успокоить меня как могла, обнимала, покачивала, но если отец это видел, он наказывал её. Я снова начинал делать бумажные цветы, и звёзды, и луну... но в конце концов у меня просто кончилась бумага. И я снова застрял там один со своими мыслями.

Мои воспоминания переместились к ночи, когда всё это закончилось, и я начал дрожать:

- В ту последнюю ночь, мама сказала, что планирует побег. Мы собирались подождать, пока отец уснёт, и сбежать. Она собрала небольшой чемодан и спрятала его под раковину. Но я всё испортил...

Я продолжил покачиваться, чувствуя тёплые слёзы, скользящие по моим щекам:

- Той ночью за ужином... я опрокинул стакан с соком со стола, и он разбился. Мой отец был помешан на чистоте в доме. Он велел мне убрать всё это... и он сказал достать отбеливатель из-под раковины. Я боялся пошевелиться. И тогда он сам поднялся, открыл дверцу и увидел чемодан.

Голоса снова начали кричать в моей голове, но, набрав побольше воздуха в грудь, я продолжил. Мой голос дрожал:

- Я спрятался под столом, а он схватил мою мать. Он начал кричать и безостановочно бить её. Он был убеждён, что она была одержима демонами... и единственным способом их изгнать... было выпустить их. Он взял нож, и я смотрел... как он начал резать...

Я почувствовал руки Валерика вокруг себя, и теперь он раскачивал меня в своих объятиях.

- Он начал просто кромсать её на части, пытаясь освободить её от демонов... он кричал, заставляя меня смотреть, чтобы убедиться, что они оставили её тело. Потом он спросил меня, видел ли я их, но я покачал головой, потому что не видел ничего, кроме того, как он практически потрошил мою мать. Она кричала, но её крики были слабыми и сдавленными. А он вытащил меня из-под стола, вложил нож в мою ладонь... сжал мою руку в своей и заставил меня освобождать её демонов.

Я сделал ещё один вдох:

- Когда он был убеждён, что демоны ушли... моя мать была мертва. Он заставил меня принести несколько полотенец и отмывать пол кухни с отбеливателем. Запах хлорки и её крови был настолько сильным, что меня непрерывно тошнило. Мне пришлось убираться, а её тело лежало на полу, безжизненное, и её глаза были широко распахнуты и смотрели на меня.

Мой отец всё это время спорил с кем-то воображаемым. В результате он заявил, что если уж он отправится в ад, то заберёт нас вместе с ним. Он подобрал её тело и сказал мне идти за ним. И я пошёл, потому что был напуган до смерти. На улице бушевала гроза, было так холодно. Он просто бросил тело моей мамы в багажник и меня запихнул туда же.

Я смотрел в её мёртвые зелёные глаза и слышал, как он кричал что-то про дождь. Он был убеждён, что это были слёзы ангелов, плачущих из-за того, что он сделал. Багажник проржавел, и дождь попадал внутрь, но в кои-то веки я мог посмотреть наружу. Я видел звёзды и луну сквозь небольшие дырки, и я верил, что слёзы ангелов очистят меня. Я думал, что Господь спасёт меня, если я буду омыт их слезами. Я молился не переставая.

Валерка тихо плакал в мою шею и дрожал.

Уже почти всё...

Тишина... Там где молчит душа.
Пустота... Где место для любви.
Я маньяк... Я вечно на службе Зла
Кровь твоя... Выкуп для моей души!

И Бог мне не помощник,
Он бросил тех в беде,
Чьи жизни я взял ночью,
Подкравшись в темноте,

Но делается мне больно
При виде жертвы Христа!
О, если б стал я снова вольным!
Но эта жертва не для меня...

Я маньяк, я безымянный -
Имена нужны живым!
Я живу, но жизнью странной
Сердце мертво в моей груди!

Я люблю смотреть закаты
Хоть слабею при свете дня!
Что ты знаешь о Мечте Проклятых?
Об их Несбыточных мечтах?

Я мечтаю остановиться,
Недопить хоть чуть-чуть,
Но от Сатаны никуда не скрыться
И я плачу Дань свою...

Смерть маньяка
Вот колокол пробил...
Двенадцать раз... А это значит, Сатана
Опять зовёт всех нас...

И мы встаём, ломаем жизни,
Отбросив смерти темноту,
Тут рядом ходят люди, где-то,
И жажда крови... Не могу...

И, распрямившись в полный рост,
Взлетел... Но я ведь не Христос,
Нашёл я жертву, камнем вниз...
И вскоре замер тихий визг....

Я ненавижу свою участь,
Но убивать всё-таки люблю...
Надеюсь Вы поймёте ужас,
Выстрел в сердце мне, я Вас молю...

И вот, однажды на рассвете,
Могилу кто-то мне разрыл,
Не мог я видеть в ярком свете,
И пуля мне сердце поразила...

Я вскрикнул, попытался встать,
Но пулей в лоб был опрокинут,
Я встал, попробовал бежать,
Но конец убийцы настал...

Один маньяк ушёл во тьму,
Но появились новые...