Шапировские Вечера

Ниже подборка текстов,
прочитанных
в литературно - музыкальном салоне
«ШАПИРОВСКИЕ ВЕЧЕРА»

Белая Гостиная ЦДА 19 03 2024


Хочется отметить неслучайный состав
участников, живые и тонкие реакции
завсегдатаев.
Непередаваемую атмосферу,
созданную организаторами.
И ещё - теперь я поклонник
Дмитрия Клюева-Свистунова,
мастерсво декламации, экспрессия и
точность интонаций которого заворожили
всех (думаю я) присутствующих.
От Елизаветы Евстигнеевой
хочется новых и новых текстов, ибо
так чУдны опубликованные,
что жажды новых не унять.
Да - Дуэт "ВО!" - ВО!
...вот несколько ссылок на Дмитрия Свистунова:
http://rutube.ru/video/f4a41826c93bbbcc34b4704513e8c530/
http://yandex.ru/video/preview/14566429259338370403
http://yandex.ru/video/preview/3715285348037570179
http://yandex.ru/video/preview/4217572956932180027

И жизнь проста...

Огонь печи расчерчивает стену,
в углах  оставив  тёмные  места.
И вечер дню готовит перемену.
И ночь таинственна, и жизнь проста.

В печи трещит и дымоход исправен.
Сосновые  шипят смолой дрова.
Уют внутри дождю снаружи равен.
А дождь идёт и топит острова.

И  воздух  спит,  и  не  тревожит  листья,
и зрение готово на обман.
Намокшие,  до  дна,  мосты  провисли,
похожие с торца  на дельтаплан.

И в стайке волн ни одного барашка.
Кусты не шелохнутся, дерева.
Тумана мокнет серая рубашка.
И контуры размыты. И слова

являют первый только слой беседы.
И смысл их не важен... Говори,
чтоб голос слышать твой. Слова просветы,
а чувства облака... И  мы внутри.

Стучит капель. Трещат дрова. Но дыма,
наверх, не уплывает пелена.
И местность, что вокруг, неразличима.
И жизнь твоя моею продлена.

белый дым

 
...только дальняя дорога, полустанки, стук колёс
да девчонка-недотрога, чью ты карточку увёз...
только ветер стылый в поле, дождь косой, и шут бы с ним,
кабы ехали на волю... сколь мы ей годков простим?
сколь годков ещё ночами станет сердце стыть в груди?
сколь прописано ; начальник?! ; тех этапов в том пути?
сколь ещё собьётся стадом серых, белых облаков?
сколь чего по жизни надо? не раздать таких долгов...
затянись, браток, ; на волю улетает белый дым, –
мы подранками по полю не угонимся за ним...
не угонимся, не сыщем ; нам бы зиму пролистать, –
не одна нам, братка, тыща – дней о будущем мечтать, –
как судьба их все разыщет – разве ведомы пути?
что душа под утро ищет – с тем и в сумерки идти...
так пускай не спится-спится, как вчера-позавчера,
да не тыща эта снится... в половинку… в полтора...



апельсин

...ты помнишь где живу? - все та же дверь,
звонков вот меньше,  меньше и  соседей,
двор проходной - не проходной теперь,
не спутаешь (тупик) когда приедешь.
Когда приедешь, - лучше невзначай,-
зайди из переулка, как бывало -
есть бутерброды,  закипает чай,
и скотч всё там, откуда доставала
свои конспекты, тощие они,
не помню, чтобы ты их открывала, -
да и когда?- какие были дни!
какую ночь дверь эта прикрывала!
Я находил в глазах твоих себя,
хоть не искал. Тебе же было мало
согласных всех, всех гласных, словаря,
всех слез твоих, в которых ты молчала.
Закрыт сентябрь, - что переросли
хранится в фотографиях и парках,
куда не заблудившись забрели,
не избегая тех тропинок марких,
где октябрю  уже бродить во всю,
где не жалеет гулких луж ноябрь.
Я осень эту помещаю всю
под коркою, которой стал... Декабрь
не оставляет времени на сплин -
внутри тепло, снаружи снег и вечер.
Я марокканский чищу апельсин
и вспоминаю, как не гасли свечи.


Цветение

Снова сад замирает меж веток,
где соцветий пьянящий дурман.
Сколь обронено слов напоследок,
столь же их превратится в туман.
Сколь к губам не сошло поцелуев,
столь цветков остаются цвести.
Оттого что срывать не рискую
(потому что к кому их нести?).
Пусть качаются там, где у бровки
(не решился ли? или решал?)
не приблизил склонённой головки
и своею к плечу не припал.
И теперь эти нежные плечи
затерялись в цветущем саду,
в том рассвете, что поздно замечен,
оттого что с другими в ряду.
Опускаю печалей минуты,
им не время пока зацветать.
Так рассветы божественны, будто
их не станут закаты сменять.


чернила

Ты в воду вошла, что прозрачна как время,
смешав облака, чьи оттенки в фонеме
почти не влияют на то, что  дожди,-
вода достигает колен, подожди!,
не следует дальше,  до век погружаясь,
в тот век, где сияют глаза, отражаясь
от свода,  который  почти  золотой -
на карточке желтой, бумаге простой.
Бумага  желтеет и осень желтеет,
и речи прямые, и губы немеют,
и падают яблоки - рай не про них,
и грехопаденье шаг первый святых.
И берег напротив, - там тоже смеялись -
над небом у ног и в него погружались,
и звуки резвились на озера глади,
нагие почти, как чернила в тетради.
И было понятно,- последнее лето
и ты не про это, и я не про это,
а просто все было,- и небо  у ног,
и влага волос, и записки листок,
и станции насыпь, и те кто встречали,
и вечное только, что дни обещали,
и озёра гладь, и не страшен отлив
той лодке, твой зонт  (разбираю архив).



сумерки

...Как хочется,  (ну как-нибудь),  забиться
в тепло, в уют,- туда, где есть очаг…
Нахохлились в углу оконца птицы -
молчат…
Повешенная летом прошлым  лампа,
скрипит, качаясь,-
пыли бахрома...
На сумерки с опаской  опираясь,
заходит тьма…
Не шевелись...  Желанье шевелиться
с лихвой заменит округленье  глаз.
Спугнёшь его - оно не  повторится,-
оно сейчас…
Здесь сумерки... Закатного светила
последний  отблеск лужей отражён…
Она - то, первое, что тут застыло,-
не моветон…
На глади стен разводы, тени,  лица,
поверх стекло,-
ему ещё не довелось разбиться -
везло…
Не много слов, не много в них тумана -
когда февраль...
День съёжился  - как лак  и  амальгама,
как  календарь…

смелость

ты говоришь - всё в городе не так,
но он зачем то, всё же, существует,
и я в фонтан бросаю свой пятак,-
вернусь, когда в деревне затоскую,-
в деревне лето, тишь да благодать
и травостой такой, что в пору где-то
ветра;м травы гордыню  приобнять
и опустить на грешную планету,-
дождя не будет - бесполезно ждать,-
лазурь на небе кадмием бликует,-
о связи с небом можно не мечтать -
оно вовсю ласкает твердь земную,-
сияют сосны, испуская свет,
пригорок замыкает перспективу,-
иду туда и буду рвать букет,
в саду незрелую сорву (зачем-то) сливу,-
она на блюдце,- не летит оса,
я поспешил и сам об этом знаю,-
я рвал её и мне твои глаза
напомнили про яблоко из рая,
и сарафан, в котором ты плыла,-
он не был смел - свободен как туника
и яблоня отчаянно цвела,
и запах источала земляника,-
прошло всё это, знали что пройдёт, -
и помню только то, что было белым,
года идут - то время отстаёт, -
и хорошо, что в нём я не был смелым.


                "В деревне Бог живет не по углам"

                Иосиф Бродский


..."В деревне Бог", - а где ещё Он
есть?!
Полуденной когда предашься лени,
Он рядом может, запросто, присесть
и не отбросит, - хочет если, - тени...
Дверь отворяет, - ждут, или не ждут,
бормочет что-то, скрипнут петли  если
и пыль взметает, если не метут,
и ставни затворяет,  вечер если…
Ещё Он в роще шелестит листвой
и  время,  умилившись, замедляет,
в углы, (во все), заходит  на постой,-
...да там его никто и не гоняет…



ещё февраль..

 
…И ты развенчан?! - Нет!.. Конечно  нет!
…А может, да – такое тоже было…
Я помню - возвышался табурет,
скрипела дверь - она не приходила…
Ещё февраль... Его туманный след…
Она февраль, - не помнишь ли?,  - любила?
…Я... Зябко было, помню... И жакет…
И пуговицу, помню,  теребила…
Она хранила что-нибудь, скажи,
что память держит, что прочней заколок?-
Стишка два-три… (слова  и ты спиши) -
и память ли?..  и срок ли?.. -  просто долог…
…И ты ответь - тебя ведь тоже нет, -
а вечер - он  укутывает плечи -
вот и  детали стали силуэт -
он перламутров вновь и опрометчив…
Так вот скажи - среди других потерь
душе ты место отведёшь какое?
Она меж берегов каких теперь?-
Таких где двое нас... Прости! - по двое…
И что сейчас? - Сейчас мы спим и сон
нас укрывает, как траву листвою,
и хорошо, что каждый о своём…
А время?!. Время осень,- золотое…


в апрель

Таинственные, нежные, бездонные,
заворожить способные, пленить.
Себе самим -  единственным - подобные -
тому ещё, что можешь сохранить,
когда надежды нить истает слабая,
запутанная суматохой дня -
потерями соприкасаясь - падаем –
не оторвав листка календаря.
Листы летят и сиротеют пачками
по луж закраинам, куда их ветер смёл.
Бордовыми полны ещё заначками -
восторг палитры смыл, зачистил, свёл               
за октябрём ноябрь. Стебли прелые.
Тождественны деревья (…их удел)
тому, что с ними столько раз проделали.
И граций мрамор кратно охладел.
Оделся сколов и утрат узорами -
в богах, подушно, проступил карьер -
холодной лени укрываясь шорами -
и боги остывают…  Вроде сфер               
ветвей хрусталь, чьи ободки из инея,
ледок в пруду - и тот пока не смел.
Имперских парков замыкает линии
предзимья мел.
Он и припудрит те ресницы длинные -
что так влекли и так влекут в апрель…
До снега день, едва ли два - куртинами
гнильца да прель.