Борис Васильев А зори здесь тихие

БОРИС ЛЬВОВИЧ ВАСИЛЬЕВ
"А ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ..." (ОТРЫВОК)
"...В сотне метров начиналась поляна с прогнившим колодезным срубом и въехавшей
в землю избой. И эту сотню метров Васков прошёл беззвучно и невесомо. Он знал,
что там враг, знал точно и необъяснимо, как волк знает, откуда выскочит заяц.
В кустах у поляны он замер и долго стоял не шевелясь, глазами обшаривая сруб.
И когда от угла избы чуть проплыло смутное пятно, он не удивился. Он уже знал,
что именно там стоит часовой.
Он давно уже сунул в кобуру наган, держал в правой руке нож, и, чувствуя тяжёлый
запах чужого тела, медленно, по миллиметру, заносил финку для одного - единственного, решающего удара.
И ещё копил силы. Их было мало. Очень мало, а левая рука уже ничем не могла помочь.
Он всё вложил в этот удар, всё, до последней капли. Немец почти не вскрикнул...
Старшина рванул скособоченную дверь, прыжком влетел в избу: "Хенхе хох!"
А они спали. Только один не спал, в угол метнулся, к оружию, но Васков уловил
этот прыжок и почти в упор всадил в немца пулю. Грохот ударил в низкий потолок,
немца швырнуло в сторону, а старшина забыл вдруг все немецкие слова и только
хрипло кричал: "Лягайт! Лягайт! Лягайт!"...
И ругался чёрными словами. Самыми чёрными, какие знал...
Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина.
Просто подумать не могли, в мыслях представить даже, что он один, на много вёрст
один - одинёшенек.
И повязали друг друга ремнями, аккуратно повязали, а последнего Федот Евграфыч
лично связал. Тот последний путь он уже никогда не мог вспомнить. Колыхались
впереди немецкие спины, болтались из стороны в сторону, потому что шатало
Васкова, будто в доску пьяного. И ничего он не видел, кроме этих четырёх спин.
И лишь тогда он своему сознанию оборваться разрешил, когда окликнули их и
когда он понял, что навстречу идут свои. Русские..."