О великих историках

Жил как-то в нашем дворе, только в соседнем доме мужичонка. По его  виду сразу можно было судить о  принадлежности оного к определённому контингенту. Извечный  похмельный синдром очень явственно отпечатался на его внешности, как то  – одежде,  походке и помятой физиономии.  Что тут говорить – специфического поля ягода.

Я знать не знала, ни его имени, ни фамилии,  очень-очень изредка видела, что он заходит в подъезд соседнего дома, а иногда прогуливается с подобного же вида дамочкой. Вернее, как прогуливается – он идёт из очень конкретного отдела магазина своей синдромной похмельной походкой, на которую также влияет торчащая  из бокового кармана бутылка с родимой.  А  следом,  оглашая округу «изысканными» идиомами,  семенит его колоритнейшая супружница, источающая «благоуханное» алкогольное амбре. Он в свою очередь периодически отпускает в её адрес не менее «изысканные» словообороты.

Так вот, в один из летних дней  это похмелесиндромное существо деловитой походкой подрулило ко мне и  заносчиво брякнуло: «Ты, говорят, у нас историк? Так вот, скажи-ка историк, когда Юлий Цезарь перешёл Рубикон?»

Я от такого явления и заявления немного оторопела. Этого было достаточно, чтоб доморощенный «историк» воспринял моё секундное замешательство как тотальное незнание предмета и торжествующе, с какой-то снисходительной ноткой в голосе выпалил: «В сорок девятом году!»  И укоризненно добавил: «А ещё историк!»  И с осознанием собственного достоинства и превосходства, окинув меня презрительным взглядом,  важно удалился.  То, что это был сорок девятый год до нашей эры являлось в глазах «знатока» несущественным пустяком.

Стоящий рядом со мной муж взглянул на меня удивлённо-восторженно и заржал, именно заржал, а не засмеялся.
- Вот не думал, что у тебя имеются подобные экзаменаторы! - давясь от смеха выдавил он.

Я тоже безудержно расхохоталась. Но ни муж, ни я ещё не знали, что продолжение не за горами. Как говорится, не ведали о значимости и актуальности данного вопроса.

С тех пор так и повелось: завидя меня, мужичонка сразу, с явно читающимся воодушевлением, подлетал ко мне с неизменным вопросом о переходе  Юлия Цезаря через Рубикон.  Видать, решил восполнить такой кошмарный, такой ужасающий  пробел в моём историческом образовании.  А  что, не зря же существует старая присказка  «Повторение – мать учения!»  Как в том известном анекдоте про нерадивого ученика -  даже собака выучила и пересказала!

Мы с мужем сразу же просекли, что он абсолютно не помнит какой «каверзный» вопросик подкидывал  мне в предыдущие разы.

И при каждой последующей встрече услышав тираду о Рубиконе и  Юлии Цезаре, я нацепляла самую глупую из масок и недоумённо вопрошала: «А что, разве был такой деятель? А что такое Рубикон?»  В такие моменты внутри меня неистово клокотал вулкан смеха и грозился вырваться на свободу. И я еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться.

Физиономия моего «инквизитора» тотчас озарялась торжествующим превосходством и снисходительностью. Он назидательно  втолковывал мне, что это знаменитый древнегреческий полководец, имеющий в сорок девятом году  некое отношение к Рубикону.  Ох, как сладко ему было уличить меня в таком вопиющем незнании! После чего победоносно удалялся, унося на своей похмелесиндромной головушке  очередную порцию лавров. Ну это же классно подловить на незнании училку, и не просто какую-то тривиальную школьную «сеятельницу»,  а целого преподавателя техникума! И чему только  такие студентов «учут»!  Естественно, ни о каких «до нашей эры» и речи не шло, и уж тем более о том, что полное имя принцепса было Гай Юлий Цезарь и жил он отнюдь не в древней Элладе, а в Риме периода становления империи.

Так продолжалось около полугода. Но надо отдать должное, в «беседах» со мной он ни разу не матюкнулся!

Однажды мой муж от соседских мужичков услыхал, что доморощенный «историк» как-то раз увидал по телевизору в одной из научно-популярных программ передачу о Юлии Цезаре, которая потрясла его своей глубинной неизбывностью. После этого он посмотрел ещё несколько передач и с тех пор возомнил себя знатоком истории. Но Юлий Цезарь остался его первой всепоглощающей любовью!  Он стал донимать «историческими» вопросами соседских мужичков, вот они и перевели стрелки на меня, сообщив ему, что я профессиональный историк с историческим образованием.

А потом великий цезаревед переехал в какую-то деревню. И  я так полагаю, что там он стал терроризировать своим неизменным вопросом местного учителя истории. А может быть, и вообще ведущим историком заделался, ведь самое главное в истории  – знать, когда Цезарь перешёл Рубикон!

А я пришла к выводу, что история – это  наука в которой великими знатоками являются все без разбора, так же,  как в педагогике, политике и медицине.