еще раз про любовь

                никому  не  успел  посвятить

                потому  что  она  только  что умерла



и  закрывая за  собой   двери  психушки 

она  улыбнулась зазывано  приветливо 

ее  поцелуй  все  еще  жужжал  на  моей  щеке

как  разбуженные  по весне  шмель 

хотя  мое  любимое  время  года  осень


она  приокрыла  двери

они  как звери  ринулись  на  меня 

сорвали  золотое  руно  с  моей головы

и  оголили  радость  жизни


она  подбежала  и  села  мне 

сразу  на все  мои  лица   

поерзала  захохотала 

приподнялась  посмотрела  на  мое

потом на  свое

и  снова  села 


так  родэн  нас  и  запечалел 

как  лебедь  впопыхах  и небрежно   обладает  ледой 

как  золотое облако   приливает  божественную  сперму

на  живот  данаи 

и  как давид  в  эрмитаже 

теребит  свой  пупсик 

перед  расхристанной  публикой

и  никака  не кончает


она  наконец  втала 

слизала  мокрые  капли  дождя

с  растерзанного  моими  поцелуями  рта

и  исчезла  на  дверями  ментального заведения

теперь  уже навсегда 


через  закрытые  наглухо  двери

я  слышал  её  истошные  крики 

когда  пять  санитаров  насиловали  её 

силой  раздвигая  ноги 

и  ломая  ими еще  утром  сломанные  руки 

она  не  сопротивлялась 

а  когда  я  ворвался  с  нарядом  милиции

и  разбросал  их  всех  по  сторонам 

она  умерла  от  радиации  и  беспомощности

прямо  у  меня  на  руках 


сказать  она  так  ничего  и  не успела 

но  в  глазах  её  я  прочел 

эпитафию  её  странного  подвига 

мой  дорогой  середа   там  было  написано 

я  тебе  не  уберегла  для  себя 

но  любила  я  только  тебя

навсегда 



в  день  её  похорон

на  еврейском  кладбище  во  львове

и  иногда  в  чикаго 

в  присутсвии  её  матери  старшей  сестры

и  забрызганной  кровью  скатерти