Врачебная комиссия

        13 марта 1942 года я комиссовался из госпиталя комиссией врачебной. Когда меня комиссовали, долго кого-то не было. Домик крестовой был, их три корпуса было - домов, где комиссовали. Я говорю:
       - Пойду, подышу - что-то голова кружится, пойду, похожу.
       - Ну, иди.
        Я вышел, пошёл, хожу. А пасмурно было. Бор высокий. Сосны такие - покачивают- вершинки туда-сюда. Возле сосны стал - сосна одна толстая - прислонился к ней, говорю:" Бог, если ты есть, сделай так, чтобы мне хоть дом свой увидеть ещё!"
       Думаю: как они там без меня? Когда меня на фронт забрали, на семью пособие давали. Деньги платили, много ли, мало ли, а сколь-то платили. "У меня ведь всё болит: кроме ранения - сердце слабое, печень, лёгки. Я всем говорю, а мне не верят. Мне ещё когда врачи говорили: "Хочешь жить - не кури, брось курить и пить, водку не пей". Так вот я и не пью, и не курю. Домой охота - одним бы глазком!"
        По одному перекомиссуют - может он там быть по здоровью? по три человека, взвешивали - поправился, нет ли? какой прибыл: вес, рост - заполняли - телосложение. Калашникова была - главврач - толстая такая, среднего роста, говорит мне:
        - Кем работал?
        - Грузчиком.
        - Какой же ты грузчик? У тебя телосложение не грузчика - ты же весь изнадсаженный - нет здоровья.
        - Так ведь у меня грамоты нет. Я работать люблю - другой-то мне работы нет.
        Врачи с ромбами, со шпалами - много врачей, один посмотрит, посмотрит, говорит другому: "Посмотри". И дают заключение. Самое-то главное - Вера Андреевна, которая лечила, главврач, да начальник госпиталя. Вера Андреевна евреечка была чёрненькая. Мы в казарме вечером как-то лежим. Большая была карта, флажки, смотрим, где линия фронта была. Она заходит:
       - Что смотрите?
       - Да вот,- говорю, - Вера Андреевна, где город Чебаркуль, Челябинск, а ещё дальше станция Чумляк, Щучье - вот ведь откуда я, как далеко попал Родину защищать...
        - Ничего, ничего, Теняков, скоро поедешь.
        Это она ещё недели за две-три говорила до перекомиссии. И потом: кого на полгода домой, кого на месяц. Меня одного "по чистой" "со снятием с в.- учёта: не годный к воинско-службе".
       Они  мне потом говорят: "Ты пиши, как доедешь-то. Мы ведь должны с тобой провожатого отправить".
Мне предлагали сестру. Я отказался: "Ладно, я сам помаленечку доеду, справлюсь, я ведь ничего, когда спокойно". А если перетомлюсь или беспокоюсь, чувствую - сердце. Лекарство давали. Тут уж хорошее настроение было. Так и силы прибавляются, хворость - болезнь отходит. Почёт нам был, документы только покажи - военный билет давали, покажут его, выстригут номерочек, где кто проверяет, дальше едешь. Три дня ехал.
        Я пришёл 23 марта. 
        Когда грузди пошли и ягоды, сестра - она мне писала: "Ходили по грузди с больными, груздянку делали. А Вера Андреевна померла..."