Зачем, Украина? Эдуард Багрицкий

Зачем, Украина, ты в сумрак идешь?
О ком ты рыдаешь?
Кого еще ждешь?

Эдуард Георгиевич Багрицкий (Дзюбин) начал печататься еще в 1915 году в одесских литературных альманахах «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало», подражая в поисках своего поэтического стиля символистам, акмеистам, футуристам. Ритмы и образы этого времени носят отпечаток заимствования — Гумилев, Брюсов, Северянин, Маяковский — образцы для его формирующейся поэтики.   
Сам Багрицкий всегда причислял себя к акмеистической линии русской поэзии, противопоставляя ее футуристической, при этом до конца своих дней восхищаясь поэзией Маяковского.   
В октябре 1917 Багрицкий участвовал в качестве делопроизводителя в персидской экспедиции генерала Баратова. В 1918 году вернулся в Одессу и вступил в ряды Красной армии инструктором политотдела отряда имени ВЦИК — в служебные обязанности входило сочинение листовок, агиток, воззваний, часть из которых сохранилась в архивах.

Кружится, пыля,
Под ногами земля
Свистят тополя
И пожары ревут,
И нет, Украина.
Пощады тебе,
Твой дом опозорен
И проклят твой труд!

В 1919 -1924 годах поэт постоянно публикуется в одесских газетах и журналах «Известия», «Моряк», «Шквал», «Станок», «Облава», «Яблочко», где его поэзия живет горячими темами гражданской войны.

Украина — мать родная —
Молодое жито!
Опанасу доля вышла
Бедовать с Махною.            
Украина — мать родная —
Молодое жито!
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь — в бандиты.   
               
Переехав в 1925 году из Одессы в Москву Багрицкий поселился в Кунцево и примкнул к группе «Перевал», «во главе которой (напишут впоследствии) стояли враги народа и советской культуры, старавшиеся сбить с толку молодых писателей». К слову сказать, в «Перевале» не последнюю роль играл поэт Михаил Светлов. В перевальских манифестах значительное внимание уделялось пропаганде психологизма и эмоционального воздействия искусства, что чрезвычайно импонировало Багрицкому. Но через год, порвав, а точнее преодолев соблазны «Перевала», Багрицкий вышел из группы, так объясняя причины своего ухода: «Там нужны стихи о березках, а у меня написано о дубах».   

«В 1925 году, вскоре после выхода сборника «Госплан литературы», — писал Корнелий Зелинский, — Багрицкий с Дементьевым пришел к Сельвинскому «договариваться» о переходе из «Перевала» в «Литературный центр конструктивистов». Но «официальное» крещение в новую веру произошло позже — в 1926 году (еще до Луговского). Эдуард заявил в «Перевале», что он переходит к нам, и перевальцы были в превеликом на то гневе. В своей тогдашней цитадели, в редакции «Красной нови», перевальцы вывесили на стене какое-то постановление, в котором клеймили Багрицкого... Я вспоминаю, как чертыхался и волновался по этому поводу Багрицкий. Всевозможные перипетии литературно-групповой борьбы Багрицкий воспринимал крайне впечатлительно, хотя никогда не принимал в ней активного участия».
В горячую пору 20–ых вступление писателя в ту или иную группу обуславливалось не в последнюю очередь личными симпатиями ее участников. Багрицкому была особенно близка поэтика Ильи Сельвинского, с которым они дружили, что и повлияло на его выбор         
в качестве нового сообщества Литературного центра конструктивистов, созданного Сельвинским.
Выдержанность и выразительность словесного звучания играли у Сельвинского подчиненную роль по отношению к сюжетной теме. У Маяковского основное — именно словесное, ритмическое развертывание стихотворения. Образ у Маяковского всегда метафоричен, всегда обозначает что-то другое. У Сельвинского, как и у Нарбута и у Багрицкого в основе стихотворения всегда лежит образ, прямо отражающий объективную действительность, образ не метафорический.
Влияние Сельвинского на Багрицкого было влиянием одного мастера на другого самостоятельного и зрелого мастера. Влияние Сельвинского творчески перерабатывалось Багрицким, и то, что из этого получалось, не похоже на Сельвинского.
Конструктивисты амбициозно претендовали на звание авангарда «великой армии грузчиков культуры», ратующими за «формалистические» (по оценкам современников), производственные приемы в литературе. Для них была неизменно важна групповая дисциплина, ревнивое отношение к посещению производственных заседаний и совместных выступлений. «Эдуард не придавал этому никакого значения, — вспоминал Зелинский, — чем тогда нас немилосердно расстраивал. Он мог не прийти на назначенное выступление, мог подвести собрание, которое его ждало. Никакого особого литературно-партийного энтузиазма он никогда не испытывал и вообще выступать «бойцом» за групповые знамена не стремился. Но это не значит, что связь Багрицкого с конструктивизмом была только формальной. Багрицкий был связан с конструктивистами около пяти лет, то есть примерно столько, сколько существовала и сама литературная группировка, и был связан с ним в очень сложную и поэтически-обильную для себя пору».
Конструктивизм рассматривался Багрицким как оживление акмеистического наследства на советской почве, но социально конструктивисты и Багрицкий представляли разные прослойки: Багрицкий — представитель демократических, низовых слоев интеллигенции. А рафинированных, высокообразованных конструктивистов привлекала в первую очередь сама идея организации и рационализации новой поэтики социализма. Поэтому связь Багрицкого с конструктивистами могла быть только временной, преходящей.
В 1928 году Багрицкий входит в редколлегию «Литературной газеты», участвует в работе журнала «Новый мир».   
В 1930 году вместе с другим членом ЛЦК — поэтом Владимиром Луговским — Багрицкий оставляет недружную компанию конструктивистов и вступает в РАПП (Российскую ассоциацию пролетарских писателей), причем в то же самое время, когда в РАПП принимают и Владимира Маяковского.
Состоять в это время в самой массовой писательской организации СССР — РАПП — не обязательно означало полностью разделять ее творческие и политические установки: жаркие дискуссии, доходящие до боевых схваток участников, не исключались. РАПП предоставлял уникальную возможность — быть вместе с большинством советских писателей, избежать клейма «беспризорный» писатель, писатель-попутчик.
Багрицкий никогда не был литературным теоретиком, сторонился сочинения критических статей по вопросам поэтики, однако его интерес к сложным общественным процессам, попытка их осмысления и оценки, был неизмененным на всем протяжении его творчества. После ликвидации РАПП Багрицкий вступает в Союз советских писателей (СП), который уже в год его образования — 1934 — насчитывал 2500 членов, из которых 1500 были действительными и около 1000 — в статусе кандидатов в члены СП.

О, Украина!
Этого ли мало?
Стучит бензин,
Шатается огонь...
Ты с севера протянутую сжала
Широкую и жесткую ладонь.   

Членство Эдуарда Багрицкого в СП оказалось недолгим: он ушел из жизни после продолжительной болезни 16 февраля 1934, сохраняя присущее чувство самоиронии и провожаемый в последний путь не группой писателей – единомышленников, а эскадроном красных кавалеристов.