Тинистый, мерклый октябрьский вечер

Тинистый, мерклый октябрьский вечер.
Сырость, покой, полумутная тьма.
Как-то погнулись некрепкие плечи.
Слабну. Ссутулилась аркой спина.

Кожа лишилась подкладки из жира.
В позднеосеннем домишке один.
Царство сырой, умирающей шири -
хитросплетение сотни картин.

Много мертвеющих сосен и ёлок,
короткостриженных клёнов и верб,
как моих книг на полудюжине полок
в доме, который нацелен на сквер.

В стеклообразных глазах алый отсвет,
как из туннелей зрачков средь садов,
а в заболоченных мыслях лишь Моцарт,
словно смешение сотен умов.

Из прошлолетья я выполз болезным,
стал ненавистником, скряжным дедком
и перестал быть кому-то полезным,
и разучился жить с кем-то вдвоём.

Можется мало и хочется меньше.
Даль звездоносного неба в углях.
Кожу приобняли старые вещи,
а не она, что держала в руках.

Примусы звёзд безбензинно сияют.
Дух пенсионный почти что остыл.
Я наконец-то в камине сжигаю
старые письма, что долго хранил...