Зависть

Эмаль бывает бледно-голубой,
и как эмаль апрельский вечер светел,
но почему не я это заметил,
как не заметил стаи золотой
в листве осенней и в рябиновом букете...

На шаг и век все время с опозданием
Я восхищаюсь черной глубиной
лесного озера. Но не в моем сознании
над ним потусторонней красотой
волшебное крутилось угасание.

Не за моим окном так пахло хлебом,
что обменять машину на коня
казалось бы, естественно нелепым,
но очень нужным смыслом бытия
и может быть недостающей скрепой.

Я тоже видел водные просторы
рек, разрывающих равнины и леса,
и средняя России полоса,
Сибирские или Урала горы
мне открывались словно чудеса —
божественной руки узоры.

Но ни в барокко, ни в рифме с черемшой
я не успел восторг увековечить;
другие, и особенно другой
свои гигантские развернутые плечи
подставили для унесенных красотой.

И опоздавший — к сожаленью, на века —
я не молю немоту воцариться.
Всё также странные, но молодые лица,
всё та же странная и непонятная тоска
мне почему-то не дают остановиться.