Два демона венок сонетов из короны Lorem Ipsum

постапокалиптический сюрреализм

Магистрал

Меняющие жуткое с прекрасным,
два демона (крылат один из них)
склонились над придумщиком опасным,
который переписывает стих.

Из-под пера выходят заклинанья
проворною и дерзкою толпой.
Придумщику поведаны сказанья
о Вечности, манящей, но слепой,

стяжающей страдания, надежды,
пленительные чувства и мечты.
Он сбросил пуританские одежды
и вышел в сад, где дети да цветы,

и кто-то, в утончённой новизне,
упорно камнем чертит на стене.

1

Меняющие жуткое с прекрасным,
сидящие за ломберным столом,
решают спор рычаньем громогласным
о равенстве в душе добра со злом,

приспешники рисованного ада
комические странники распада
вселенной под названием Земля,

на шествии позорного парада
пушистые июлем тополя,
которым ничего уже не надо
лишь только, чтоб несжатые поля

покрыли пластилиновым акантом
придуманный зеркальный тетраптих
двух демонов (крылат один из них).

2

Два демона, (крылат один из них,
хоть выглядит никчёмным эмигрантом).
Меж ними ложь о вымысле, что стих
повязанный на шею синим бантом.

На синей шее бант, увы, хорош.
Глазницы – пентаграмнутая брошь –
высчитывают отклоненье круга

от полюса, посеявшего рожь
к приходу переменчивого друга,
чей пулею прошитый макинтош
засыпала предутренняя вьюга.

В священном танце крашенных коров
слепые пони, с хохотом ужасным,
склонились над придумщиком опасным.

3

Склонились над придумщиком опасным
ценители просроченных даров.
Его мечты, прошедшие по гласным,
что библия для праведных кротов

причёсанных помойною метлою,
летящею над буйной головою
в страну, где правит бал спесивый бог.

К заутренней омлет заходит в чрево,
тем самым подводя себе итог.
Безгрешники сворачивают влево,
нажав стопой всезнающий Caps Lock,

чтоб увеличить вялое желанье.
Смешон меж прочих пьяный полупсих,
который переписывает стих.

4

Который переписывает стих
пришелец поглазеть на вымиранье?
Взрывается веселием шутих
угрюмое цветное созерцанье.

Разбавленный селёдкою портвейн
бежит по венам, словно старый Рейн,
стремясь собою печень увеличить.

Но, к радуге прикрученный кронштейн
верёвкою умеет обезличить
любого, будь ты сам Садам Хусейн,
что доллары пытался обналичить

в квартале негорящих фонарей,
Пугая догорающие зданья,
из-под пера выходят заклинанья.

5

Из-под пера выходят заклинанья:
Арджуна скачет в сторону врага
на колеснице для голосованья,
напудрив для приличия рога.

В его руках корячится гармошка
про то, как жили человек и кошка,
по братски разделяя порошок.

В четверг на ужин подана окрошка,
её принёс в себе большой мешок.
Выходит за Пиноккио матрёшка.
У Дуремара, видите ли, шок:

он в образе; столовая закрыта;
лягушки устремляются в запой
проворною и дерзкою толпой.

6

Проворною и дерзкою толпой
уходит табор в сторону корыта
протоптанной сайгаками тропой,
чья сущность в отражениях размыта.

Великий червь влезает на крючок –
у рыбы реагирует зрачок,
хоть будущее спит, определённо.

Вильнёт хвостом, как задом, плавничок.
И скромно, но вполне самовлюблённо,
Кусто нацепит вычурный значок,
страдая от компрессии кесонно.

Большой беде не страшен океан,
вот почему, сквозь долгие скитанья,
придумщику поведаны сказанья.

7

Придумщику поведаны сказанья
о странном соответствии христиан
тяжёлой форме самобичеванья.
Летит сквозь льды пустой катамаран.

На башне флагом машут пуритане.
Мяч плачется с утра охрипшей Тане
и скромно прячет ножик за спиной.

Она метаморфирует в нирване
“Столичной” убаюкана волной.
Ей мяч похож на ёжика в тумане
объевшегося свежей беленой.

Грызёт гранит беззубое созданье.
И плачет Манна, ставшая крупой,
о Вечности, манящей, но слепой.

8

О Вечности, манящей, но слепой,
нам говорит к премьере опозданье.
Заполнен зал ликующей толпой:
приводят режиссёра на закланье.

Его лицо разбито утюгом
и он передвигается бегом,
и жалобно скулит, и грозно воет.

Цветы к земле прижаты сапогом.
От будущего сказок ждать не стоит.
За речкою вдали не слышен гром.
На речке баба суженного моет;

он лапает её за все места
с уверенной ухмылкою невежды
стяжающим страданья и надежды.

9

Стяжающей страдания надежды
легко внутри горящего куста.
Несмело одиночество прорежь ты
и так, глядишь, дотянешь до поста,

который не сулит, но всё же манит,
рассудок безнаказанно дурманит,
холодный пот таская по лицу.

Лицо на срок давно уже не тянет –
на жертву тянет старому творцу,
что фикусом за шторою завянет
подобно похотливому скопцу.

Ушедший в лес растратил собирая
в объятиях вселенской пустоты
пленительные чувства и мечты.

10

Пленительные чувства и мечты
доводят до изгнания из рая.
По лужам барражируют киты
в неодолимой ревности сгорая

к любому, кто нашёл судьбы исток,
а вместе с ним исписанный листок,
что выпал из кармана Герострата.

Возможно, дело тонкое – Восток,
в нём незаметна мелкая растрата,
но низвергаясь, селевой поток
для выраженья мысли просит мата.

Приходит сумрак, словно властелин,
и, застревая остеклений между,
бросает пуританскую одежду.

11

Он сбросил пуританские одежды
дожив до непочтительных седин.
Под пластикой руки смежая вежды,
сон проникает в таинство перин.

Снуют сурки. Ликует мирозданье.
Завод гундит о перевоспитанье
приспешников, стяжающих бакшиш.

Зелёный змей поплёлся на заданье.
У края света гладь стоит да тишь.
Вокруг дворцы и праздное шатанье.
Слона гулять ведёт слепая мышь.

На берегу нахлынувшего лета,
устав переколачивать понты,
выходишь в сад, где дети да цветы.

12

И вышел в сад, где дети да цветы
пред Высшими не знают пиетета,
а под ногами расстелил мечты
сновидец преломившегося света

блуждающий, подобно облакам,
над всем, что преподносится рукам
в значении божественного дара.

Огнепоклонник, вверивший векам
то, что смогла сказать его гитара,
сомнения передаёт полкам
снующим у подножия пожара.

Орёл летит над племенем забытым
не замечая истины в вине.
Но кто ты, в утончённой новизне?

13

И кто-то в утончённой новизне
пройдёт шутя по выбоинам взрытым.
Священный долг уплаченный казне
сгодится на потеху недобитым,

жующим откровения страстей,
стреляющим в разбуженных детей,
лишь для того, чтоб затихали крики,

надмирным устроителям сетей.
В ночи горят возвышенные лики,
их поливает нечисть всех мастей,
скрывая отпечатки и улики,

костлявая ведёт свою охоту,
и некто, прилетевший на коне,
упорно камнем чертит на стене.

14

Упорно камнем чертит на стене,
сбивая вековую позолоту,
один из тех, кто проживал во мне.
Так в самолёте проживать пилоту

случается. Случайным не назвать,
когда, решив тобой повелевать,
два демона в пылу антагонизма

садятся на несмятую кровать,
пеняя на ущербность пацифизма,
и начинают мирно ворковать
о целях и задачах экстремизма.

Возможно их и стоило прервать,
но я им проповедую, несчастным,
и сам меняю жуткое с прекрасным...

20 ч. 47 мин.    17.03.2024 года