Дева юная плакала

Дева юная на ступеньках плакала,
и слеза хрустальная зрела у ресниц.
Облака в ночи были, как из сахара.
И свечой обугленной  –  кипарис.
Дева юная, как тростинка  звонкая,
неподвижная, а в глазах  –  тревога.
И слеза течёт, точно змейка тонкая.
Губы сомкнуты и дрожат немного.
А внизу, у дна старой лестницы,
люди шли рекой нескончаемой.
Им хотелось лишь: хлебо-зрелища
на вечерней площади  пред причалами.
Прочь от лестницы шли прохожие,
и играла музыка сплошь печальная.
Месяц плыл средь звёзд кривым ножиком,
а слеза была  –  печь гончарная.
Но на площади ночью весело.
Шуты-карлики в бубны хлопают.
Фонари горят по окрестностям,
а народ вокруг –  булки лопает.
И откуда здесь вдруг печаль и страх?
Тут танцоры в круг бьют чечётку.
В расписных жилетках, в красных сапогах,
обнимая страстно красоток.
А потом выходит юный акробат.
Крутит он с разбега «колесо» и сальто.
Он красив, как бог.  Волос, как агат.
Смуглый торс блестит, как из смальты.
В сердце юноши –  метроном стучит.
И на мир глядит он беспечно…

Завтра в синий снег дева улетит,
и зима в глазах станет вечной.