Двадцать четыре сонета Петра Домне, пианистке

         
                Посвящается  Элисо  Вирсаладзе
                I

Живое  отклик  находить  должно
В  живом.  Вы  не  отвергните  признанья. 
Пред  вами   стихотворное  посланье.
Хоть   шуткой  рассмешить  вас  мудрено,

И  чувство  искреннее   вам  смешно,
Уверен:   уделите   вы   вниманье.
Другого  не  имею  притязанья.
Пусть  сердце   ваше  тронуть  не   дано,

Но  разным   чувствам, мыслям,  наблюденьям 
Серьезный   или   шуточный   сонет
Не  самым  худшим  будет  выраженьем,

И,  может  быть,  вам  будет  интересно,
Что  вслед   Петрарке  высказал    поэт.
Прочтете  что-нибудь,  а  мне  и  лестно!



                II

Что   ясно  мне,  как  неба  синева,
Легко  как  вдох  и  выдох,  без  сомненья,
Я   вам  скажу,  хоть   внемлете  едва,
И   скучно  вам   признаний  повторенье.

Я   вас  люблю  -  и  жизнь  во  мне  жива,
Сказать  вам,  что  любить  вас   наслажденье,
Тут  мало.  Как  святое  убежденье,
Как  истину,  скажу  любви  слова.

Я  все  скажу,   -  тут  выбор  мой  свободный.
О  чем  мечтать  не  смею  и  мечтаю,
Про  стержень  и  оплот,  на  чем  стою,

О   низкой   страсти  или   благородной,
И  лишь  одно,  о   чем   сказать   желаю,
До   времени ,  быть  может,   утаю...
               
               III
   
Вас   назову   я   свет   моих   очей
Духовных.  Мне  привычно  в  отдаленье
Вас  видеть.  При  ближайшем  рассмотренье
Суть   ваша  искажается  сильней.

Приснился  раз  мне   сон  про  Колизей.
Я  на  трибуне  дальней,  на  арене
Как - будто  вы.   Понятно  сна  значенье,
Но  я  смирился  с  участью  моей.

Что  в  вас  непреходяще,  пребывает,
Что  цельностью  зовется,  чистотой,
То  глаз  на  расстоянье  постигает,

А  близко   кухню  творческого  акта
Увидеть  можно,  творческий  отстой,
Но  выжимки   сравнятся  ли  с  экстрактом?

                IV

Во  всем   высок  ваш  облик   и  прекрасен.
Иначе  и  представить  не  могу.
Не  то,  чтоб  я  экстракт  отдал  врагу,
Но  был  бы  и  на  выжимки  согласен.

Понаписал   вам   разных  шуток,  басен;
Прочтете  -  не   подумайте,  что   лгу.
Сорвать   одну  улыбку  с  милых  губ, -
И  труд   не  оказался  бы  напрасен.

Для   этого  и   начал  я  писать...
Но  не  на  творческой,  -  обычной  кухне
Хотел  бы  я  кухаркой   вашей  стать...

Носил  бы  юбку, брил  себе  усы    
Et  cetera,  но  страх:  под  экзерсис
Ваш  вечный  скоро  жизнь  во  мне  потухнет...

               V

Наводит   темное  очарованье
Ваш  по-восточному  тяжелый   взор.
Что  в  нем  отражено? Ущелье  гор?      
Легко  найдет  любовное   вниманье   

В  нем  светло - серых  северных  озер
Холодное   и  чистое  блистанье.
Сказать,  что   мрак  волос... нет,  это  вздор, -
Мерцает  в  них  полярное  сиянье.

Пристало  вам   летать  или  парить
То  милой  ласточкой,  а  то  орлицей.
Ах,  как  легко  вам  годы  посвятить

И  тяжко  в  выборе  не  ошибиться.   
Вас  тяжело  порой  не  разлюбить, 
И  так  легко  в  вас  заново  влюбиться!

                VI

Я   как   ребенок,  снова  в  вас  влюблен,
Я  понял   вас,  хотя  бы   и  превратно:
Вам  статус  не  велит.  Не  стать,  не  статно.
Я  в  слабости  своей  был  обозлен.

Удобным  объяснением  смирен,
Всю  злобу  забираю  я  обратно
И,  вновь   желая   удивить   приятно,
Найду   вам   сто  неслыханных   имен. 

Христос  сказал:  не  запрещайте  детям
Ко  мне  ходить.  Душа – что  детвора.
Любить  позвольте!  Только  это  надо,

Чтоб  холод  жизни   был  мне  незаметен.
Люблю  вас,  -  и  душа  ко  всем  добра.
А  что  я  без  любви?  Исчадье  ада!

               
               VII

Любить  вас,  может  быть,  и  заблужденье,
Но  мы  лишь  в  заблужденье   и  живем.
Обману   чувств   всечасно   придаем               
Едва  ль  не  абсолютное   значенье.

Мы  в  музыке   находим   упоенье.
Ее ,  бывает,   как   вино    мы   пьем,
И   в  упоении   своим   трудом
Вы   трудитесь  порой   для   развлеченья...

Чем   заняты?  Чем  наша  жизнь  полна?
О  смерти  мысль  назад  отодвигая,
Уверенно  свершаем   мы  дела, 
 
Но  смерть  пришла  и  спала  пелена, -
Где  наш  кураж?    Иллюзия  благая,
Не  исчезай,  чтоб  длиться  жизнь  могла!

             VIII

Тамара   Руставелю  говорила:*
"Не  пой  ты  о  безумной  мне  любви,
А   славь  победы   и   дела  мои."
Поэт  на  то  сказал  ей: "О,  светило!

Хоть   песен   не  услышишь,  удали
Хоть  от  себя,  -  в  стихах  твой  образ  милый
Я  буду  петь  и  на   краю  земли,
Чтоб   много  поколений  их  твердило!"

Поэту  был  его  священный  дар
Дороже  благосклонности  Тамар.
Его  причислили  к  бессмертных  стану.

А  я,  одним  дыша,  одно  любя,
В  стихах   хочу  лишь  веселить  тебя.
Не  весело?  Я  и  писать  не  стану.
___________
 *     По  мотивам  стихотворения   Я.Полонского
   "Тамара  и  певец  ее  Шота  Руставель"
 
              IX

Какой  пролет!  Жизнь  больше  не  мила!*
Не  стал  я  обладателем  тряпицы!**
Росинки  пота  ты,  моя  царица,
Ей  промокнула  с  милого  чела,

Когда  между  частями  прервала
Игру.  Была  богатством  бы  вещица!
Да  не  судьба!  Лишь  повод  устыдиться
Разине,  простаку  она  дала.

Представь:  концерт  закончился,  на  сцену
Залез  твой  раб,  стащил   и  спрыгнул  в  зал.
Уже  к  лицу  фетиш  свой  драгоценный

Хотел  прижать,  как  вдруг  один  нахал, -
"Взглянуть  позвольте, " -  просит,  плут  презренный,
А  сам  тряпицу  хвать  и   с  ней   сбежал.
_____________
* По мотивам  сонета 201  Петрарки
** Салфетка  черного  цвета, которая  незаметна  на рояле
            
               
                X

Мне  лгут  мои  мечты!  Не  может  быть!
На  боль  я  жаловался  вам?  Не  верьте
Письму,  что  получили   вы   в   конверте.
Из  сердца  с  корнем  вырвать?  Истребить?

Чужую  душу  взять,  свою  -  сгубить?
На  вашем  не  присутствовать  концерте?
Измена  стала  бы  подобна  смерти!
Мои  мечты  мне  лгут!  Не  может  быть!

Я  жду  ваш  выход  с радостным  волненьем.
Я   полон   каждым   вашим  выступленьем.
Пусть  в  дальних  я  порой  сижу  рядах,

Благоговейной   робостью  томимый,
Но  с  болью  видеть  ту,  что  так  любима
И  так  блистательна?!   О,  никогда!

               XI

В  пустом  дому  иль  в  многолюдном  зале
Невидимая  дева  льнет  к  плечу
И  тихо  спит.  Будить  ее  хочу, -
Проснется,  смотрит  синими  глазами

И  спит  опять.  А  про  меня  сказали:
"Глядишь  влюбленным  взглядом."  Я  ворчу:
"Оставить  бы  тебя!",  - но  вновь  влачу
Ее  с  собой,  не  ведая  печали.

Скажу  ей: "Недотепа,  размазня,
Ты,  малахольная,  пошла  в  меня!
А  мне  бы  востроглазую,  живую,

Чтоб   повела   меня  за  счастьем  в  бой..."
Зачем?  Как   хорошо  мне  с  ней  такой.
Она  - любовь.  Ее  одну  люблю  я.
 
              XII

Лгу  сам  себе  и  виноват  пред  вами.
Я  без  того  не  мыслю  умирать,
Чтобы   колени   ваши   не  обнять,
Не  оросить  их  жаркими  слезами!

Носить   мою  любовь  к  вам  за  плечами,
И  вечной   вашей  музыке   внимать,
И  сидя  в   зале  зрительном   взирать
На   вас  как  бы  духовными  очами.

Другие   очи  также  мне  даны!
Не   музыка   в   груди    кипит  бурливо.
Я  счастлив  был  бы,  если  б   видел   сны,

Где  рядом  вы.  Терпение  красиво, -
Гласит  пословица.  Но  вы  умны,
И   вы  остерегаетесь  порыва.

              ХIII

Внушил  мне  сокрушительную  страсть,
И  бурную   мой  беспощадный  гений.
Я  в  ожиданье   ваших  выступлений
Все  порывался   в  ноги  вам  упасть.

Была  такая  на  меня   напасть...
Пошел,  упал,  забыл  слова   молений,
Моя  спина-а... Боюсь не встать с коленей.
Что  было  делать?  Стал  поклоны  класть.

Тут  мощная  рука  меня  вздымает.
"Какой,  однако,  силой  обладает," -
Я  думаю  и  слышу: "Старичье!

 Ты  слеп!",  и  понял  я,  что   обознался...   
"Я  -  не  она,  я...", -   он   N.N.   назвался, -
"Еще   дней  через   пять  концерт  ее."

               XIV

Игральница  пречудная!  Слагать
Хвалу  тебе  восчувствовал  призванье.
Не  смея  уповать  на  воздаянье,
Я  ту,  которой   доблестью   сиять

Вменилось  свыше, звезды  затмевать ,
"Орлицы   шизой   в  облаке   ширянье"*
Грядущим   музыкантам  в  назиданье
Дерзаю,  махонький,  живописать.

Лиются  на  тебя  потоки  славы
Внутри  и  за  пределами  державы.
Я  влаги  сей  скудельный  лишь  сосуд.

Тебя  с  твоими  лепными  перстами
Своими   неумытными   устами
Я  сколь   силенок  хватит   вознесу.
________________
*  Из  древнерусской  летописи "Слово  о  полку  Игореве".


               XV
 
В  глазах  твоих  любви  не  увидать,
Но  бровь... И  вдруг  блестящий  план  восхитил
Мои  мечты.  Утешен,  слезы  вытер.
Все  прелести  твои   переимать,

Известно,   у  меня  не  хватит  прыти,
Но  родинку  твою  чтоб  увидать
На   щечке  левой,  спешно  еду  в  Питер.
Билет  на  место  только  бы  достать

Напротив   зала   зрительного  в  хоры.*
Возьму  с  собой   бинокль  полевой
И  буду  на  тебе  покоить  взоры...

Одна  лишь  просьба:  личико  открой
И   локон   свой  тяжелый   непокорный
Играючи   придерживай   рукой!    
______________
* В  Большом   зале  Санкт-Петербургской    филармонии
есть  хоры, обращенные  к  пианисту с левой  стороны             

 
         
                XVI

                …Убейте  свои  вожделения – и  вы
                потеряете  личность,  облагородьте
                их -  тогда  личность  останется  при 
                своей  целостности  и  полноте… *   
               
Простите,  прозвучит   непоэтично…
Ваш  чистый  образ  я   в   душевный  хлам
Поверг  и  мыслей,  обращенных  к  вам,
Приятность   испытал   эгоистично.

От   вас   подпитываюсь   органично,
Я  вами   прикрываюсь,   трус   и  хам,
Использую   ваш  образ  -  стыд  и  срам.
И  стало  с  вами   все  во  мне  безлично.

Вновь  личность  укрепить –   потребно  мне.
Для  этого  достаточно  вполне
К   вам   вожделения  облагородить.

Но  как?  Сонеты  не  помогут  тут.
Вы  атеистка. Напишу  вам   труд:
"Что  ждет  за гробом?" Нечто  в  этом  роде.
__________
* Р. Штейнер , лекция " Личное, безличное, сверхличное “  из  сборника
  Человек  как  земное и  как  небесное существо”, “ Деметра,  Санкт –   
 Петербург, 2005 г.               
               
               XVII

Когда  по-прежнему  влюбленный  взор
Как  луч  осветит  лет  прошедших  дали,
Бывает,  вспомню  я,  как  вы  играли
Сонату  Брамса  фа  диез  минор.

Она  у  вас  в  забросе  с  давних  пор,
А  как  согласно  части  прозвучали,
Как   дивно   ваши   пальцы   рисовали
Гармонии   загадочный   узор!

Прекрасно  было   ваше   исполненье!
Не  подберу  я  точные   слова,
Но  публики   капризно  настроенье, -

Ее  душа  отозвалась   едва.
(Что  взять  с  нее?)   Сыграйте  ж  сочиненье
Второе,  Брамс,  соната  номер  два!


             XVIII   

"Люблю  тебя  и  в  этом  нахожу
Свое  особое  предназначенье.
Счастливое  ты  даришь  вдохновенье
Для  умных  дел.  Я  этим  дорожу," -

Так   говорил  я,   а  теперь    скажу:
"Ни  одного  прекрасного  мгновенья,
Покоя  нет,   и   тяжко   вожделенье,
И  страх  неодолим.  С  ума  схожу."

Себя  нещадно  заклеймил  позором;
Любовь,  которую  внушаешь  ты,
Я  осуждаю  строгим  приговором:

И  со  следами  прежней  красоты
Она   урод   для   внутреннего  взора, -
Обезображены    ее    черты...
   
               XIX

Я   про  себя  вдруг  истину   узнал –
Люблю  не  вас ,  а  ваше  отраженье,
Иллюзию,  игру  воображенья.
Любовно   ваши   снимки   перебрал…

Как  сладко  раньше   я   о  вас  мечтал...
Какое   низкое  поползновенье!
Не  надобно  мне  ваше   воплощенье
Телесное!   Себе  я  просто  лгал.

Признания  вам  делал  с  глупой  мордой.
За  откровенье   принимал   обман
И  в  нем  спасался  как  в  стенах  твердыни,

А  нынче,  новым   откровеньем   гордый,
Я  вам   скажу:  вы - шторм,  вы - ураган,
Вы   как  они  прекрасны…   на  картине.


                XX

                Пародия  на  сонет  Петрарки
                CXXXIII , см. Приложение 

На  ваш   концерт  пришел  как  для  обстрела,
По  приглашенью   и  ничуть  не  пьяный.
Сел  в  первый  ряд.  Вновь   Шуман  окаянный…
Весь  обчесался,  -  не  пойму,  в  чем  дело.

У  вас  из  рукава   вдруг   излетела
Блоха,  за  ней  другие;  непрестанно
От  вас  исходит  -  это  вам  лишь  странно  -
Помимо  блох,   что  искусали  тело,

От  вас  исходит,  Домна,  запах  псины,
Огонь  и  вихрь,  словно  от  дракона,
Глаз  колет  платья  зелень  с  апельсином.

От   перезвона   клавиш   режет  уши.
Сбежать  бы  рад,  да   осерчаешь,  Донна,
Рукою  музыкальной  оглоушишь…

                XXI
                ... Бежать  бы  раньше,  не жалея  ног!
                Быстрее  чем  галопом! Без  оглядки!
                Теперь  трудней,  но  сил  собрав  остатки,
                Я  прочь  бегу,  прижав  рукою  бок.
                Опасность  позади.  Но  я  не  смог
                Стереть  с  лица  следы  неравной  схватки.
                ( из  сонета  Петрарки  LXXXVIII)
               
                Я  понимал,  Амур, - любовь  сильней,
                Чем   осмотрительность  с  любовью  в  споре,
                Ты   лгал  не  раз  со  мною  в  разговоре,
                Ты  цепкость  доказал  своих  когтей...
                ( из  сонета  Петрарки   LXIX)               

Как  чувствовал!  Следы  неравной  схватки
Оставил  ваш  кулак.  Решен  вопрос:
Я  больше  не  беглец,  -   в  бедре  артроз,
И  колотье  в  боку,  и  шпора  в  пятке.

Давно  бежать  от  вас  бы  без  оглядки,
Да  все  Амур!  Впился  когтями  в  нос,
Как  дикий  кот.  Я  столько  перенес
Из-за  врагинь,  как  вы, -  что  сам  в  остатке.

Затрещина!   Меня  ли   удивить?
Признался  раз  в  любви... Элен    гуляла
По   садику   у  дома    своего.

Услышав ,  с  криками:  "Пожар!  Тушить!"
К   пожарному   гидранту   побежала,
Меня   и  затушила  из   него...


                XXII

Не  брал  я  в  голову  себе  нимало,
Был  с  вами  запросто.  Теперь  смущен,
Я  рад  за  вас,  приятно  поражен,
И   как   мне   только  смелости   хватало!

Балкон   в  шесть  ярусов!  Вот  это  зала!
Любой  дурак  о  ней   осведомл;н.
Не  в  холле  и  не  в  центре   средь  колонн, -
Вы  нынче  выступаете  в  Ла  Скала!

Позвольте  вам  успеха  пожелать,
И  разрешенья    изредка   писать
Молю  у  вас  коленопреклоненно…

Шесть  ярусов,  а  сколько  тысяч  глаз,
Ушей…  В  Москве  пошел  десятый   час.
Ваш  выход!  С  Богом,   Домна  Пантелевна!


              XXIII

Ты,  Домна  Пантелевна,  не  серчай.
Когда  вы  с  N.   играли   дня  второго,
В  какой - то  из  сонат  мычать  корова
Наладила,   в  адажио   я  чай.

А  вот  изобразить  собачий   лай?
От  передачи   звука   бытового
Посредством  музыки,  от  визга   или  рева
Сомлею  весь …   Душа  моя ,  сыграй, -

Пять  мосек  у  тебя...  Неоднократно
Себя  ловил,  да  не  возьму  я  в  толк:
Виолончель  рыдает  так  приятно,

Скрипит,  скрежещет,  стонет  так  занятно,
И  сладко  завывает,  словно  волк;
А  в  жизни, -  так  оно  совсем  обратно...

                XXIV

Бывает   музыкант  глухой?  Да  сдохнет
Медведь  в  лесу,   коль  завираюсь  я,
Сказав,  что  уши  есть  у  соловья,
Но  он,  когда  поет,  от  страсти  глохнет!

А  ваша  страсть – игра.  Вздохнет  ли, охнет
У  вас  душа,  когда  кричит  моя?
Слышнее   вам  какая – нибудь  "ля",
Чем  вопль  того,  по  вас   который  сохнет.

Вы,  Домна,  соловей,  и   я  хотел
Отчаяться,  признать  судьбу  плачевной.
Но  нет!  Вас  слушать,  вам   желать  добра

До  пламени  в  груди,  -  чем   плох  удел?
Играйте  в  сладость,  Домна  Пантелевна,
Да   вспоминайте   изредка   Петра…

 2012 г.

___________________

Приложение

Сонет  Петрарки CXXXIII

Я  выставлен  Амуром  для  обстрела,
Как  солнцу  снег,  как  ветру -  мгла  тумана,
Как  воск  огню.  Взывая  постоянно
К  вам,  Донна,  я охрип.  А  вам  нет  дела.

Из  ваших   глаз   внезапно  излетела
Смертельная  стрела,  и  непрестанно
От  вас  исходят  -  это  вам  лишь  странно –
Вихрь,  солнце  и  огонь,  терзая тело.

От  мыслей-стрел  не  спрятаться.  Вы  сами
Как  солнце,  Донна,  а  огонь – желанье.
Все  это  колет,  ослепляет,  глушит.

И  ангельское  пенье  со словами
Столь  сладкими,  что  в  них  одно  страданье,
Как  дуновенье  жизнь  во  мне  потушит.


(Перевод  З. Морозкиной)