Опухтин

Опухтин проснулся от того, что с ним было явно что – то не то. Он начал задыхаться, испытывая удушье. Он растолкал жену, спящую рядом в одной постели с ним:
- Серна Михайловна, Серна Михайловна, проснитесь немедленно! Беда со  мной! Задыхаюсь я  от вашего невнимания к моей личности.
Жена проснувшись, выразила сильное неудовольствие, что её разбудили посреди ночи.
- Ты что, Евпатрид, опух что ли? Ночь на дворе, а ты меня будишь, толкаешься своими кулачищами.
- Я пухну, не видишь, что ли, срочно вызывай скорую помощь!
- Опухтин пухнет, такой вот каламбур, - хохотнула жена, приглядевшись к супругу, который на глазах у неё раздувался, но вскоре поняла, что это не шутки, а серьёзная угроза жизни её благоверному.
- Это на что – то аллергия, противогистаминный препарат нужен, - сказала жена, и повернулась на другой бок, не проявляя попыток что – либо предпринять.
- Это отёк Квинке, Серна Михайловна, поищи в аптечке, может, где  ни - будь, димедрол завалялся. Я помираю! Сейчас отключусь, удушье страшное! Говорить не могу!
Серна Михайловна повернулась, недовольно бормоча что – то под нос. Её недовольство было велико. Она порылась в коробке с различными лекарствами, достала упаковку с таблетками и швырнула мужу на постель. Опухтин схватил упаковку, еле выдавил таблетку оттуда и положил её в рот, собираясь проглотить без воды. Он присмотрелся к упаковке, и увидел, что это был аспирин, а не димедрол. От огорчения  Опухтин потерял сознание, поняв, что ему сейчас придёт кирдык.
Серна Михайловна зевнула, посчитав, что всё сделала для своего супруга, как невзначай обратила своё внимание на то, что тот пребывает в коме.
- Кирбабек муженьку,  неужто преставился? Только этого мне не хватало.
Встав с постели, Серна Михайловна стала тормошить мужа. Она только сейчас случайно увидела, что ошибочно дала ему упаковку с аспирином, а не димедролом. Порывшись в коробке с лекарствами, она не нашла димедрола.
- Алёна, Алёна! Поди сюда, тебе говорю. Глянь только на Евпатрида. Он жилец или не жилец? – растолкала прислугу  хозяйка дома.
Алёна спросонья загудела, недовольная тем, что её разбудили ни свет, ни заря. Бурча под нос какие – то скабрезности, она приблизилась к лежащему Евпатриду Евпатьевичу. Его неподвижное, окаменевшее лицо говорило ей, что хозяин пребывает в потустороннем мире, но с языка сорвалось совсем не то, что от неё ждали:
- Притворяется Евпатий, никак шельмует над вами, Михайловна. Окропите его святой водой, он и оживёт.
- Какой Евпатий, когда он Евпатрид?
- А не всё ли равно, хозяюшка моя. Чего цепляешься   
по пустякам ко мне, - зевнула широко Алёна, отправляясь на свою лежанку.
- Подожди, Алёна, а у тебя есть димедрол случаем?
- Есть, как ни странно, на случай аллергии.  У меня аллергия на амброзию, а она скоро будет цвести.
Я уезжаю в Крутоярск, обойдётесь без меня полтора месяца. В средней полосе нет амброзии, а на полынь я не реагирую так, как на амброзию.
- Образина, ты Алёна, самая настоящая образина! Можешь вообще не возвращаться из своего Крутоярска, потому что мы наймём другую прислугу, а тебя уволим.
- Ах, так, значит. Ну, тогда я ухожу.
- А димедрол где твой?
- Нате вам, пожалуйста, - и Алёна кидает  пачку димедрола. Серна Михайловна засовывает таблетку в рот мужу, но тот не может сделать глотательное движение, потому что находится в коме. Опухтина вызывает скорую неотложную помощь, которая приезжает довольно быстро. Опухтину делают укол от аллергии, и отёк Квинке спадает, пострадавший начинает дышать полной грудью, восхищаясь таким чудом, как жизнь. Всё теперь воспринимается им в радужных красках.
- Серна Михайловна, - обращается супруг к супруге, - крепитесь, я настолько окреп в своём решении покинуть наше уютное гнездышко, что непременно осуществлю свои намерения сделать это незамедлительно.
- Опух, что ли совсем Евпатрид, мне говоришь такие вещи. Да как у тебя язык – то твой поганый поворачивается. Что тебе не так в нашем гнёздышке?
- Крепись подруга всей моей жизни. Дело в том, что у меня появилась молодая пассия. Мы хотим свить своё с нею уютное гнёздышко. Конечно, было бы проще  вытолкать тебя из нашего с тобой гнёздышка, но ты поднимешь такой кипеж, в том смысле  такой гвалт, такой страшный шум, что не стоит этого делать. Ведь также, моя благоверная супруга? Мне ли не знать тебя. Как - никак прожили двадцать лет вместе под одной крышей. Поэтому я склонен к осуществлению своей мечты с практической стороны, чтобы и тебя не ущемить, и себя не обидеть.
- Конкрецию мне, немедленно достань мне конкрецию, - огорчившись не на шутку, нести полную ахинею начала Серна Михайловна. 
- Скопление минеральных веществ тебя сделает счастливее, что ли, Серна?
- Я буду любоваться этим скоплением, обладающим различными цветами, и это будет меня отвлекать  от плохих мыслей. Мне легче будет так перенести твою измену, Опухтин.
- В твоих словах, Серна, есть резон. Будет тебе конкреция, но это потом, в неопределённом будущем.
Глаза Серны Михайловны засветились надеждой. И Опухтин в какой – то миг даже засомневался, что  стоит ли ему покидать свою законную супругу. Он пришёл к мнению, что остаток жизни надо провести с нею, а не с новой своею пассией, но Серна Михайловна сама всё испортила, когда перешла на  визг, напоминающий свинью, когда ту режут на убой.  До Опухтиной  дошло, что её бросают на произвол судьбы.