Владыка Нила

Глава 7, 8, 9

Урия помог Данае усесться в паланкин, а сам вскарабкался на запряженную быками повозку, где помещалась клетка с гепардом. Из предосторожности, а также чтобы помешать любопытным зевакам тревожить кошку, клетку накрыли большим куском полотна. Когда они наконец достигли наружной стены дворца, стражник у ворот остановил их. Урия предъявил ему необходимые документы, скрепленные царской печатью. Осмотрев клетку с животным, стражник подал им знак проследовать в ворота.

Данаю ошеломил величественный вид фонтанов и садов, встретивших их за стеной. Когда они миновали вторые ворота, у девушки захватило дух от красоты увиденного. Журчание бесконечных фонтанов сливалось в божественную мелодию, а яркие, разных оттенков цветы каскадом спускались со стен и окаймляли мраморные дорожки.

У Данаи замерло сердце, когда она вышла из паланкина и очутилась перед широкой лестницей, ведущей в главную часть дворца. Она так волновалась, что ее слегка затошнило, и она прижала руку к животу. Урия, должно быть, понимал, что она чувствует, потому что успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Наберись храбрости, дитя! Хотя я не могу дальше пойти с тобой, я буду ждать твоего возвращения прямо здесь. Царь уже знает, кто ты такая, и примет тебя радушно.

Урия объяснил девушке, что дворец выстроен в греческом стиле, и она увидела гигантскую колоннаду, простиравшуюся ввысь до самого неба. Ей встретилось множество помещений, которые, по ее предположениям, служили комнатами, банкетными залами и гостиными. Она в жизни не видела более прекрасного места. Еще издали она услышала нежные звуки флейт и арф, сливающиеся в восхитительную мелодию.
– Наберись храбрости, дитя! Хотя я не могу дальше пойти с тобой, я буду ждать твоего возвращения прямо здесь. Царь уже знает, кто ты такая, и примет тебя радушно.

Урия объяснил девушке, что дворец выстроен в греческом стиле, и она увидела гигантскую колоннаду, простиравшуюся ввысь до самого неба. Ей встретилось множество помещений, которые, по ее предположениям, служили комнатами, банкетными залами и гостиными. Она в жизни не видела более прекрасного места. Еще издали она услышала нежные звуки флейт и арф, сливающиеся в восхитительную мелодию.

Трепеща от страха, Даная поднялась по черным мраморным ступеням, надеясь, что никто не заметит, как сильно дрожат ее руки. Ей казалось, что звук ее шагов, эхом отражаясь от мраморных стен, громко разносится по коридору. Когда она наконец достигла места назначения, впереди нее оказалась длинная шеренга людей, ожидающих своей очереди повидать царя.

На время позабыв свой страх, Даная принялась разглядывать высокие колонны, поддерживающие потолок помещения. Они были покрыты высеченными в золоте иероглифами. Потолки были так высоки, что трудно было различить все фигуры мозаичного панно. Даная смотрела на высокие бронзовые двери, ведущие в тронный зал, разбирая написанную иероглифами фразу, провозглашавшую Птолемеев избранниками богов и…

– Госпожа Даная из рода Сахур, о высокородная госпожа, – выкликнул человек в синем с золотом одеянии, жестом приглашая ее войти.

Чувствуя себя так, словно сотня бабочек била своими крыльями у нее в желудке, Даная прошла вперед и, спустившись на шесть ступенек, очутилась в тронном зале, молясь про себя, чтобы не споткнуться по пути и не опозориться.

У подножия лестницы она задержалась, пока человек, ожидавший там, не подал ей знак следовать за ним и не препоручил придворному писцу. У этого старика были густые кустистые брови, и девушка почему-то не могла оторвать глаз от его испачканных чернилами пальцев.

В зале было много людей – придворных и других посетителей, пришедших искать царской милости. Даная заметила, что привлекает всеобщее внимание. Девушка слышала, как шепотом высказываются догадки, кто она такая.

Яркие одеяния придворных мелькали вокруг Данаи, как картинки в калейдоскопе. Одни были одеты в традиционную льняную одежду египтян, тогда как другие выбрали греческие костюмы, которым Птолемеи оказывали предпочтение. Вдруг внимание девушки привлекла огромная золотая голова кобры, вздымавшаяся ввысь, осеняя тенью золотой трон.

Хотя Даная знала, что царю Птолемею всего лишь четырнадцать лет, она все же оказалась не готова увидеть столь юного мальчика, восседавшего на троне, явно предназначенном для более солидной и более представительной персоны. Непонятно почему, но ее поразила странная трагичность его облика, и девушку захлестнула волна острой жалости к этому ребенку. Одетый во все белое, он был увешан золотом и драгоценностями, которых хватило бы на десятерых. Подведенные краской глаза делали его похожим на маленького мальчика, играющего роль взрослого. Даная видела, как он, повернув голову, разговаривал с кем-то, стоявшим справа от него.

– Изложи причину, по которой желаешь увидеться с царем Птолемеем, госпожа Даная, – потребовал пышно одетый очень полный мужчина. По описанию Урии девушка поняла, что это, должно быть, первый министр, евнух Парфянис. На нем был длинный завитой парик, лоснившийся маслом, и роскошные, отделанные драгоценными камнями одежды, по богатству превосходившие даже те, что были на царе. Ходили слухи, будто первый министр и есть истинный правитель Египта. Нетрудно было заметить, что он любитель хорошо поесть. Как евнух он имел очень высокий голос и старался компенсировать это тем, что говорил громко. Выглядел он несколько нелепо, потому что чрезмерно потел, и капли пота размывали краску вокруг глаз.

Снова припомнив наставления Урии, Даная определила, что другой человек, крутившийся возле царя, не кто иной, как Теодот, царский наставник. Хитрые глаза учителя смотрели настороженно когда он по-хозяйски склонялся к царю.

– Царь не говорит по-египетски, юная госпожа, – объявил Теодот. – Ты собираешься запросить переводчика?

– Нет, господин. Я говорю по-гречески – сказала Даная с низким поклоном.

– Тогда изложи свое дело.

Даная опустилась на колени и преклонила голову.

– Милосердный владыка, отец просил меня преподнести тебе самый дивный дар.

– Ты можешь подняться, молодая женщина, и приблизиться ко мне, – сказал Птолемей с неподдельным интересом. – Ты дочь моего придворного дрессировщика животных, разве не так?

Даная старалась не смотреть царю в глаза, считая, что это запрещено.

– Да, великий царь. К сожалению, мой отец покинул наш мир и пребывает в царстве мертвых. – Произнеся эти слова вслух, она почувствовала тупую боль в сердце.

– Что такое! – гневно воскликнул царь, бросив укоризненный взгляд на Парфяниса. – Мой дрессировщик животных умер, а мне ничего не сказали. Почему?!

Глубоко вздохнув и еще больше волнуясь, Даная приблизилась к молодому царю, подозвавшему ее жестом. Подняв на него глаза, она увидела, что он обиженно надул губы.

– Объясни, почему мне не сообщили об этом, – спросил он, поворачиваясь к учителю.

Теодот только пожал плечами, словно это дело не заслуживало внимания царя.

– Я ничего не знал о его смерти, великий царь.

– Это твоя обязанность – узнавать о таких вещах, – заявил евнух Парфянис, и в этот момент Даная поняла, что между этими двумя людьми, самыми близкими к трону, существует тайная вражда. У девушки возникло чувство, что они сражаются за молодого царя, как две собаки из-за кости.

Юный царь с силой ударил кулаком по подлокотнику трона:

– Я хочу иметь дрессировщика животных! Сегодня же начните искать кого-нибудь, кто сможет заменить Мицерина!

Похоже, царя обеспокоила не смерть отца Данаи, а то, что он не сможет найти ему достойной замены. Юноша выражал недовольство так громко, что Даная пришла в смятение.

Она почувствовала внезапно, что стены словно надвигаются на нее, и в горле у нее пересохло.

Слева от царя она наткнулась на пару жгучих пытливых глаз и вдруг поняла, что значит испытать истинный ужас – потому что мужчина, стоявший там, оказался тем самым римским офицером, который поднялся на борт «Синего скарабея» на острове Фарос! Тем властным мужчиной, который поцеловал ее! Но это было еще не самое страшное – во взгляде его явно читалось безмолвное послание, без сомнения, означавшее угрозу. Девушка опустила взгляд, мучаясь вопросом, каким образом он оказался рядом с царем.

Даная пребывала в смятении, потому что римлянин был одет в роскошное платье из тонкой ткани, с широким золотым ожерельем вокруг шеи и золотыми обручами на верхней части рук. Больше всего ее поразило, что глаза незнакомца были по египетскому обычаю подведены краской, а на голове его красовался предписанный этикетом парик высокопоставленного вельможи. Гнев закипел в ее груди, когда она сообразила, что он скорее всего шпион Цезаря. Даная пребывала в смятении, потому что римлянин был одет в роскошное платье из тонкой ткани, с широким золотым ожерельем вокруг шеи и золотыми обручами на верхней части рук. Больше всего ее поразило, что глаза незнакомца были по египетскому обычаю подведены краской, а на голове его красовался предписанный этикетом парик высокопоставленного вельможи. Гнев закипел в ее груди, когда она сообразила, что он скорее всего шпион Цезаря.

– Ты сказала, что принесла мне подарок! – капризно воскликнул Птолемей. – Что это такое? Я не вижу никакого подарка!

– О, великий царь! Отец перед смертью просил меня поднести тебе в дар редкостного и удивительного зверя. Это Джабат, ручной гепард.

Царь наклонился вперед, глаза его внезапно загорелись от возбуждения, и он стал больше похож на маленького мальчика, каковым, впрочем, и являлся.

– Я хочу сейчас же его увидеть! Ты принесла его с собой?

– Да, великий царь. Он в клетке, в наружном дворе.

Царь обернулся к страже.

– Немедленно принесите клетку сюда! – Он подал знак Данае. – Подойди ко мне и расскажи об этом удивительном звере!

Девушка сделала несколько шагов и остановилась перед возвышением.

– Гепарда вырастили из крошечного детеныша, и он очень ласковый. Как тебе известно, великий царь, нет зверя, который бегал бы быстрее гепарда, так что он сможет сопровождать тебя, даже когда ты будешь скакать верхом.

Глаза юного царя заблестели.

– А он опасен?

– Нет, великий царь. Если ты знал моего отца, ты должен помнить, что он никогда не посылал тебе животных, которые могли бы причинить тебе вред.

Первый министр спустился к подножию трона и остановился перед Данаей:

– Не смей так фамильярно разговаривать с царем, госпожа Даная! Помни, где ты находишься и к кому обращаешься!

Царь поднял руку, призывая царедворца замолчать.

– Ты нравишься мне, госпожа Даная! Вокруг меня слишком много людей, старающихся мне угодить. Обещай, что всегда будешь говорить мне правду!

– Это обещание легко дать и легко исполнить, великий царь! – Ее взгляд скользнул в сторону мужчины, которого она посчитала римлянином, и замер на его руке, сжимавшей золотую рукоять кинжала. Знал ли царь, что это римский офицер?

– Удалить всех из зала! Я хочу увидеть своего гепарда, – распорядился царственный мальчик. – Парфянис, Теодот, вы свободны! И все остальные с вами.

– Но, великий царь, – запротестовал Теодот. – Я никогда не оставляю тебя одного!

– А теперь оставь! – жестко приказал царь. – Владыка Рамтат, ты можешь остаться, – продолжал царь, прервав Теодота. – Я полагаюсь на твое знание животных. Всем остальным, кроме тебя и госпожи Данаи выйти вон!

– Рад тебе служить, великий царь, – ответил Рамтат, подходя ближе к царю и положив руку на спинку изысканно украшенного трона. Он пристально смотрел на Данаю, словно вынуждая ее рассказать все, что она знает.

Гнев и смущение боролись в душе девушки. Почему этот человек так приближен к трону, если он один из людей Цезаря? Даная настолько погрузилась в свои тревожные мысли, что не заметила, как опустел зал. Она обернулась только тогда, когда массивная бронзовая дверь звякнула, открываясь, и в помещение вошли четверо стражников, внося клетку с гепардом. Она смутно услышала, как царь приказал стражникам поставить клетку на пол и выйти.

– Скорее покажи его мне! – приказал царь Данае прерывающимся от возбуждения голосом.

Даная отперла клетку, взяла с крючка, приделанного внутри, золотую цепь-поводок и пристегнула ее к украшенному драгоценными камнями ошейнику. Гепард зевнул, потянулся и потерся всем телом о ногу Данаи, как ласковая домашняя кошка.

Птолемей, радостно улыбаясь, приподнялся с сиденья.

– А он подойдет ко мне?

– Его обучили подчиняться определенным командам, великий царь. Ты должен хлопнуть один раз в ладоши и сказать: «Ко мне», – и он подойдет.

Птолемей сделал, как она сказала, и гепард двинулся к нему, а Даная крепко держала цепь.

– Если ты хочешь, чтобы он положил голову к тебе на колени, скажи твердым голосом: «Клади».

Мальчик снова уселся на троне и сделал, что ему сказали. В тот же момент огромная кошка опустила голову царю на колени и лизнула его руку.

И снова острый приступ жалости охватил Данаю, когда она увидела, как вспыхнуло от счастья лицо одинокого мальчика.

– Если я возьму его с собой, когда отправлюсь на верховую прогулку, он будет нападать на других людей или животных?

– Нет, великий царь. Джабат никогда не пробовал сырого мяса, поэтому не стремится к нему.

Лицо Птолемея просияло, и он зарылся пальцами в густой мех зверя.

– Это и в самом деле замечательный зверь. Можно ли доверять ему настолько, чтобы он спал у меня в комнате?

– Он никогда не причинит тебе вреда, великий царь. Я только должна отдать ему команду, чтобы дать знать, что он принадлежит тебе, и тогда он будет охранять и защищать только тебя и подчиняться твоим приказам. Но будь осторожен, – предостерегла она. – Потому что, если ты отдашь приказ ему атаковать кого-либо, он растерзает того насмерть.

– Скажи те слова, которые дадут ему знать, что он принадлежит мне! – нетерпеливо воскликнул мальчик.

Даная опустилась на колени и обхватила ладонями морду гепарда.

– Джабат! Это твой новый хозяин. – Она жестом подозвала царя. – Делай, как я, великий царь. Возьми его голову в ладони и дай ему почуять твой запах.

Подойдя к ступеням, Птолемей бесстрашно опустился на колени, в точности так, как сказала Даная.

– Джабат, это твой хозяин – ты должен слушать только его слова. Он твой господин! – Она кивнула царю. – Скажи ему, что ты его хозяин.

Птолемей взял голову огромной кошки в свои ладони и улыбнулся.

– Я твой хозяин!

Кошка только моргнула.

– Ничего не вышло, – сказал Птолемей, взглянув зелеными глазами на Данаю. – Он как будто не понимает меня.

– Он понял тебя, великий царь, – заверила Даная Птолемея. – Если ты дашь ему команду, он подчинится тебе.

– Не тебе?

Даная слегка заколебалась, прежде чем ответить.

– Он всегда будет меня помнить, но он знает, кто его хозяин.

Гепард повернул огромную голову и уставился на царя. Затем он лизнул царя в щеку и улегся у его ног.

– С этого момента и навсегда он будет принадлежать только тебе!

Лицо Птолемея просияло, и он рассмеялся, как маленький мальчик.

– Теперь у меня есть кто-то, кому могу приказывать только я!

Рамтат, молча наблюдавший всю эту сцену, теперь заговорил:

– Но ты, конечно же, можешь приказывать всем, кому захочешь, великий царь.

– Да, да, но это не имеет значения. Совсем неинтересно, когда люди лебезят, чтобы угодить мне. – Он посмотрел в глаза Данае. – Мне очень жаль твоего отца. Он хорошо выдрессировал этого зверя. – Да, да, но это не имеет значения. Совсем неинтересно, когда люди лебезят, чтобы угодить мне. – Он посмотрел в глаза Данае. – Мне очень жаль твоего отца. Он хорошо выдрессировал этого зверя.

– Благодарю тебя, великий царь, за то, что почтил память моего отца. Но этого гепарда обучила я.

– Я могу рассмотреть возможность передать тебе титул твоего отца, – рассеянно сказал он. Затем взгляд его наткнулся на человека, стоявшего рядом. – Я рад, что ты вернулся ко двору, владыка Рамтат. Мне нужны все мои верные друзья рядом, когда вокруг рыскают римляне. – Затем царь снова посмотрел на Данаю. – Ты свободна, юная женщина. Я пошлю за тобой, если захочу тебя снова увидеть.

Даная низко склонила голову, но прежде успела заметить угрозу во взгляде темных глаз Рамтата. Что-то было не так, но пока она не поймет, в чем дело, она будет молчать. В Египте было неспокойно, и высказывания против столь могущественного вельможи, как владыка Рамтат, могли стать для нее смертельно опасными.

Сначала нужно обсудить это дело с Урией – уж он-то знает, что ей посоветовать. Прежде чем с поклоном удалиться, девушка еще раз заглянула в глаза Рамтата, надеясь, что ошиблась насчет него. Но взгляд его темных глаз обжег ее, и она поняла, что он опасен.

Даная поспешно отступала назад, торопясь покинуть тронный зал. Когда она стремительно шла вдоль длинного мраморного коридора, сердце ее билось так сильно, что она чувствовала, как кровь стучит в висках. Два стражника стояли возле двойной двери прямо перед ней, и она видела, как отражается солнце в черном мраморе пола. Если бы только она сумела выбраться наружу, возможно, ей удалось бы перевести дух.

– Остановись, госпожа Даная! Мне нужно поговорить с тобой.

С ужасом узнала она голос владыки Рамтата и поняла, что он шел за ней следом. Внутренний голос предупреждал ее об опасности. Было только два способа избежать нежелательной встречи: подойти к двум стражам у двери и попросить одного из них немедленно отвести ее к царю или быстро убежать.

Она не воспользовалась ни одним из них – просто повернулась к преследователю лицом и спросила:

– Да?

Рамтат слегка кивнул стражам, отдавшим ему честь, и небрежно взял Данаю за руку, но сжал ее крепко.

– Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Даная хотела вырвать руку из его захвата и поспешить наружу, чтобы отыскать Урию, но вместо этого подняла голову и смело встретила его взгляд. Вглядевшись в его карие глаза, она заметила, что они испещрены золотистыми крапинками.

– Мне нужно… спешить, иначе мой слуга начнет обо мне беспокоиться.

Губы Рамтата тронула слабая улыбка.

– Хозяйку волнуют чувства ее слуги – опасные представления, если дать им укорениться и распространиться по всему Египту, – насмешливо сказал он, но выражение его лица сразу же стало серьезным. Он крепче сжал ее руку, так что ей стало больно. – Я настаиваю на том, чтобы поговорить с тобой.

Данае не оставалось ничего другого, кроме как позволить ему отвести себя назад по коридору в одну из пустых комнат. Рамтат не отпускал ее руки, пока не убедился, что никто не сможет подслушать их разговор.

– Даная! Я заметил твое… замешательство, когда ты увидела меня сегодня возле царя.

Девушка с вызовом посмотрела на него, испытывая в этот момент скорее гнев, чем страх.

– Но я не смутилась, когда увидела тебя на корабле римлян в одежде римского военачальника! – выпалила она в ответ.

Он притянул ее к себе, и девушка поняла, что ей грозит серьезная опасность.

– Ты должна забыть, что видела меня прежде, – настойчиво потребовал Рамтат тихим голосом, в котором ясно слышалась угроза. – Тебе понятно?

– Мне понятно, что ты хочешь убедить царя в том, что ты ему друг!

– Ты ступаешь на опасную почву! – предостерег он.

– А ты ступил на путь предательства!

Он слегка встряхнул ее.

– Я не предатель!

– И тем не менее хочешь заставить меня забыть, что я видела тебя в тот день на палубе «Синего скарабея».

– Боги свидетели, что я не сумел забыть тебя!

Рамтат прижал ее к себе, и она ощутила твердые мускулы под его одеждой. Она прикрыла глаза, когда он приподнял ей подбородок и взглянул в лицо. Затем он склонил к ней голову и прошептал:

– Ты вспоминала обо мне?

Даная почувствовала его дыхание на своих губах, и у нее подогнулись колени, но уже не от страха. Ей хотелось очутиться в его объятиях и еще раз ощутить, как его губы прижимаются к ее губам. Но этому мужчине нельзя было доверять. Он представлял угрозу для царя и еще большую для нее. Отшатнувшись, она покачала головой:

– Как я могла бы забыть тебя, если ты уверяешь, что до сегодняшнего дня я никогда тебя не видела?

Прищурив глаза, Рамтат пытался решить, собирается ли она выдать его царю и разрушить планы Цезаря.

– Не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются! – предостерег он, затем вежливо поклонился на случай, если кто-нибудь мог их заметить.

Прежде чем Даная сумела ответить, он повернулся и зашагал прочь.


Теодот, оскалив зубы, выступил из тени. Он подслушал конец разговора госпожи Данаи с владыкой Рамтатом, и очень жалел, что не слышал беседу полностью. Одно он понял определенно: по какой-то причине владыка Рамтат угрожал госпоже Данае. Но почему?

Однако царского учителя тяготили и другие заботы. Ему было тошно от необходимости оказывать почтение сопливому мальчишке, восседавшему на троне Египта. Долгое время он притворялся другом Птолемея, и куда это его завело? Сегодня этот щенок выставил Теодота из тронного зала, глубоко унизив его. За все годы, пока он был царским учителем, Теодот не сумел вложить достаточно знаний в голову этого мальчишки.

Проходя по коридору, Теодот не осознавал, что так и пышет гневом, но стражники на постах, заметив его мрачный вид, застывали без движения, стараясь не привлекать к себе внимания. Если кого и следовало бояться во дворце, то именно царского учителя.

Мысли Теодота сконцентрировались на человеке, которого он ненавидел и презирал больше всего. Он изобретал множество планов, как избавиться от Парфяниса, провозглашенного первым министром всего Египта. Теодот считал, что он гораздо умнее Парфяниса и больше заслуживает этой должности, чем жирный евнух.

Но Теодот терпеливо дожидался подходящего момента, чтобы нанести Парфянису решающий удар. В противном случае подозрение сразу же пало бы на него, потому что всем было известно, как он презирает этого человека. Из-за того, что юный царь был слаб и легко управляем, тот, кто имел влияние на царственного мальчика, держат в своих руках всю полноту власти в Египте.

После того как его выставили из тронного зала, Теодот, укрывшись в потайном проходе, подслушал, как госпожа Даная поднесла в дар царю гепарда, и в этот же момент его осенило, каким образом он наконец-то сможет избавиться от евнуха.

Большинство людей воспользовались бы ядом, чтобы расправиться с врагом, но Теодот собирался придумать что-нибудь поумнее, что-то, что ни в коем случае не могло бы указывать на него. Нетрудно будет подружиться с гепардом – Птолемею это понравится. Теодот довольно улыбнулся – он начнет потихоньку подкармливать зверя сырым мясом. Гепард научится доверять ему, а он постепенно приучит зверя набрасываться на своих врагов.

Он едва мог сдержать радость, представляя себе, как в один прекрасный день гепард перегрызет первому министру горло!


Рамтату трудно было сосредоточиться на делах Египта, когда всеми его мыслями владела юная красавица, встретившаяся на его пути. Она была храброй и, боги свидетели, страшно упрямой, но также и волнующей, и непредсказуемой, как экзотические дикие кошки, которых она дрессировала. Он видел вспышку гнева в ее зеленых глазах и задумался, какой оттенок приобретут эти глаза, когда потемнеют от страсти. У нее было гибкое мускулистое тело, и его не оставляла в покое мысль: какая красота скрыта под ее одеждой? И все же пока она представляла для него угрозу; он все еще не решил, как с ней поступить. Эта девушка, пожалуй, может его выдать. Если она не рассказала сегодня царю все, что о нем знает, то только потому, что его присутствие в тронном зале застало ее врасплох.

Если же дать ей время подумать хорошенько, она вполне может отправиться прямо к Птолемею и выложить ему всю правду.


Даная никак не могла унять дрожь. В лице Рамтата она приобрела могущественного врага – такого, что, если посчитает ее опасной, без колебаний может лишить ее жизни. Она вспомнила его предостережение. Он уже видел в ней врага.

Что же ей делать?

Она бросилась вон из дворца, но в спешке свернула не туда и наткнулась на скрытый сад, где стражник преградил ей дорогу. Девушке пришлось вернуться назад и в конце концов удалось отыскать дверь, ведущую в наружный двор, где ее ожидал Урия.

– Царь остался доволен? – спросил он, подсаживая ее в паланкин, а затем устраиваясь рядом. Пустую повозку он уже отослал домой.

Данае потребовалось время, чтобы успокоиться.

– Кажется, царь был взволнован. Он был очень доволен.

– И все же тебя что-то беспокоит, – заметил Урия с обычной проницательностью. – Не хочешь поговорить об этом?

Она заколебалась, понимая, что носильщики паланкина смогут услышать каждое слово, которое она произнесет.

– Позже. Когда у меня будет время, чтобы все обдумать и привести в порядок свои мысли, я захочу спросить у тебя совета.

Он согласно кивнул.

– Ты встретила еще кого-то, кроме царя?

– Да. – Она понизила голос: – Римлянина.

Урия был озадачен. Он видел, что Даная более чем обеспокоена. Она страшно напугана чем-то или кем-то, и он ломал голову над тем, что же могло так ее испугать и расстроить.
Глава 8

Плотные облака заслоняли луну, и только огни факелов вдоль аллеи освещали высокие пилоны и толстые мраморные стены дворца. Рамтат, часто бывавший здесь в юности, хорошо изучил планировку дворца и знал множество тайных ходов и скрытых садов. Ловко избежав встречи с двумя часовыми, охранявшими дворцовую лестницу, он раздвинул вьющиеся по стене виноградные лозы, нашел потайную калитку и проник во внутренний двор.

Заслышав чье-нибудь приближение, Рамтат прижимался к стене, скрываясь в тени. Вскоре он добрался до внутреннего сада в комнатах Цезаря, и римские часовые молча приветствовали его, жестом приглашая войти. Им было приказано ждать его прихода.

Войдя в ярко освещенную комнату, Рамтат сразу же увидел сгорбленного человека, сидевшего, уронив голову на руки.

Проконсул Рима утомленно поднял голову и легким кивком приветствовал молодого египтянина, сражавшегося на его стороне во время последней кампании и в битвах завоевавшего славу, добавив почета и уважения своему и без того прославленному имени.

– Ты опоздал.

– Повсюду лазутчики, Цезарь. Мне дважды пришлось возвращаться и искать обходные пути, чтобы меня не заметили. Кроме того, я должен был пробиться к твоему арсеналу, чтобы заплатить людям из моего легиона и полностью рассчитаться с ними.

– Да, да, – раздраженно сказал Цезарь. – Все это надо было сделать. А что касается лазутчиков, то юный царь Птолемей действительно приставил своих лазутчиков шпионить за мной, но в то время как он следит за мной, мои лазутчики присматривают за ним.

– Ты болен? – с тревогой спросил Рамтат, заметив, как бледно лицо пожилого человека.

– У меня болит душа. Обезглавив Помпея, твои египтяне лишили жизни благороднейшего человека. Попади он ко мне в руки, его ждал бы лучший жребий. Ты, должно быть, слышал, что Помпеи был женат на моей дочери, пока она не умерла, давая жизнь их ребенку.

– Я знаю об этом. – Убийство Помпея ужаснуло и Рамтата. – Но ты должен знать, Цезарь, что люди, ответственные за смерть Помпея, вовсе не «мои египтяне», а напротив, представляющие тех разложившихся царедворцев, которые сгруппировались вокруг царя Птолемея.

Цезарь с силой опустил кулак на стол, за которым сидел.

– Эти люди рассчитывали угодить мне, но, обезглавив Помпея, они только подписали себе смертный приговор! Они в этом убедятся в ближайшие же дни.

На столе перед Цезарем лежали развернутые карты, и он принялся скручивать их в рулоны и убирать в сафьяновые футляры.

Глядя на Цезаря, Рамтат машинально взял одну из карт, свернул ее и сунул в футляр. Хотя предводителю римлян было уже за пятьдесят, он выглядел гораздо моложе. Многие годы сражений и походная жизнь, полная лишений, закалили его и наградили крепким мускулистым телом. Пусть он не мог похвастать красотой в обычном смысле слова – у него был большой нос и слишком густые брови, – но он обладал безусловным даром оратора, и стоило ему заговорить, словно некой магической силой умел воодушевить и привлечь к себе народ.

– Если царь Птолемей будет продолжать в том же духе, тебя ждет та же участь, что и Помпея, – предостерег Рамтат.

– По этой причине я и держу тебя при себе, сын Египта. Ты приносишь мне удачу, и теперь я надеюсь, что ты сумеешь склонить свой народ на мою сторону. Мне выпал жребий уладить эту распрю между Клеопатрой и Птолемеем. Рим заинтересован в том, чтобы они правили вместе.

Взглянув с насмешкой на человека, которым он восхищался больше чем кем бы то ни было, Рамтат убрал последнюю карту в футляр и положил к остальным.

– Царь Птолемей всего лишь щенок, его водит на поводке этот евнух Парфянис, а также Теодот, который изображает царского учителя, хотя я не заметил, чтобы он пытался вложить хоть крупицу знаний в голову этого мальчика. Гражданская война между братом и сестрой скорее всего закончится гибелью Клеопатры, и Египет сильно пострадает от этого.– Царь Птолемей всего лишь щенок, его водит на поводке этот евнух Парфянис, а также Теодот, который изображает царского учителя, хотя я не заметил, чтобы он пытался вложить хоть крупицу знаний в голову этого мальчика. Гражданская война между братом и сестрой скорее всего закончится гибелью Клеопатры, и Египет сильно пострадает от этого.

Цезарь задумчиво потер лоб.

– Меня мало заботит, кто победит, а кто потерпит поражение, если в войне не участвует Рим. Дело в том, что я оказался втянут в эту схватку против моей воли. Мне нужно, чтобы ты продолжал собирать для меня сведения следующие несколько недель. – Прищурив глаза, Цезарь посмотрел на молодого египтянина. – Расскажи мне все, что знаешь об этих двух претендентах на египетский трон. Я хочу знать все их слабости, потому что наверняка они у них есть.

– О Клеопатре можно сказать только, что она красива, умна и хитра. Когда брат сверг ее и объявил себя единственным верховным правителем, она не признала поражения. Она воспользовалась своим знанием языков, чтобы найти себе союзников, и собрала достаточно войск, чтобы выступить против брата.

– Она не сможет победить.

– Да. Армия Птолемея превосходит ее войска по численности.

– Что ты можешь сказать о ней лично – что она за человек?

– Я хорошо знал Клеопатру, когда она была моложе, и в то время в ней не было ничего особенного. Конечно, никто не ожидал, что она станет царицей. Но я заметил, что она все время чему-то училась и много читала, стараясь узнать как можно больше. Легко было понять, что она – любимое дитя своего отца. Весь двор знал, что он потворствовал ей и приглашал для ее обучения лучших ученых со всего света. Она бегло говорит на нескольких языках и первая из своей династии потрудилась выучить наш египетский язык, что и привлекает к ней народ.

– А Птолемей?

– Его амбициозная мамаша постоянно держала его на глазах у отца и никогда не позволяла царю забыть, кто после него должен унаследовать трон. – Рамтат на мгновение задумался – Птолемей не слишком образован. Нраву него незрелый, капризный, ожесточенный, и он всегда настаивает на том, чтобы все делать по-своему. Он превращается в капризного, инфантильного человека, что понятно, когда ребенок испорчен и избалован с рождения.

– А как насчет тех двух царедворцев, которые стоят ближе всего к трону? Какие у них слабости?

– Парфянис и Теодот оба опасны. Очевидно, это по их приказу Помпеи был обезглавлен. Их истинный интерес состоит в том, чтобы набивать карманы золотом и управлять Египтом Они даже ссорятся между собой из-за этого.

– Как я припоминаю, отец царя тоже не отличался большой ученостью, – с отвращением сказал Цезарь. – Когда собственный народ изгнал его из Египта, он вывез из страны драгоценности и отдал большую их часть Риму, чтобы вернуть себе трон. Что ты скажешь о таком царе?

– Мертвые не причиняют неприятностей, мой повелитель. Я предпочитаю думать о живых.

Проконсул Рима расхохотался.

– Хорошо сказано! Давай не спускать глаз с живых и беречь наши спины. Будь моими глазами и ушами – сообщай мне обо всем, что происходит в этих стенах.

Рамтат поклонился:

– Сделаю все, что в моих силах.

– Хорошо, что царь доверяет тебе. Продолжай восхвалять его, будь всегда возле него, стань ему другом. Я желаю знать о каждом передвижении его армии, прежде чем он сам об этом узнает.

Рамтат опустился на обитую кожей скамейку.

– Мое положение, возможно, оказалось с сегодняшнего дня под угрозой.

Цезарь резко поднял голову, недовольно прищурив глаза.

– Каким образом?

– На борту судна, доставившего меня в Александрию, находилась молодая женщина. Я видел ее сегодня, и она меня узнала.

На мгновение Цезарь задумался, затем пожал плечами.

– Ты просто должен выяснить, кто она такая, и заставить ее молчать.

– Я знаю, кто она, так что найти ее не составит труда. Но что ты имеешь в виду, когда просишь заставить ее молчать?

– Если твое положение окажется под угрозой, мне от тебя не будет никакой пользы – и тебе будет угрожать страшная опасность со стороны тех, кто печется о своих собственных интересах. – Цезарь устало потер лоб. – Скорее всего нам не о чем беспокоиться. Женщина наверняка не сможет добиться встречи с царем, чтобы рассказать ему, что она о тебе знает.

Рамтат пошевелил плечами, чтобы снять напряжение.

– Сегодня она встречалась с царем когда я был у него.

Цезарь встал и принялся шагать по комнате.

– Она ничего не сказала Птолемею о тебе в тот момент?

– Сегодня нет. Но я думаю, потом у нее будет время подумать, и она испросит новую аудиенцию у царя. Она не испытывает ко мне симпатии.

– Кто она?

– Даная из рода Сахур. Ее отец был придворным дрессировщиком животных.

– Устрани ее!

Рамтата ошеломил такой приказ, и он отрицательно покачал головой:

– Я не стану этого делать!

Цезарь гневно воззрился на него.

– Ты смеешь мне перечить?!

– В этом случае – да! Даная – знатная женщина благородного происхождения и не сделала ничего, что оправдывало бы подобную меру. Как египтянин я не могу допустить, чтобы ей причинили вред, пока она не представляет опасности.

Цезарь заложил руки за спину, продолжая недовольно смотреть на молодого человека.

– Почему ты всегда оспариваешь мои распоряжения?

– Если помнишь, когда ты послал за мной в Галлии, я сказал тебе, что никогда не сделаю ничего, что будет противоречить интересам Египта.

Цезарь устало махнул рукой.

– Ты один из немногих, кому я позволяю оспаривать мои приказы и жить, рассказывая об этом. – Он посмотрел на Рамтата с досадой. – Наверняка мы можем договориться, и ты сумеешь сделать что-нибудь, чтобы заставить эту женщину молчать. Слишком многое зависит от того, насколько я буду осведомлен о намерениях и поступках царя, и только ты способен помочь мне в этом.

– Я могу принять меры, чтобы не дать ей заговорить, – предложил Рамтат. – Это будет не очень трудно.

– Так сделай это! – оборвал Цезарь, тяжело опустившись на мягкую скамью и обводя рукой роскошную комнату. – Посмотри на все это – как можно спать в подобном месте? Золотые кровати, золотые скамеечки для ног, странные надписи на стенах. С половиной тех средств, что ушли на меблировку этой комнаты, я смог завоевать Галлию.

– Египет – очень богатая страна.

Цезарь согласно кивнул.

– Я собираюсь избавить твой Египет от части его богатств. Но не будем об этом – расскажи мне, что у тебя с царем.

– Я сообщил, что ты был близким другом моего отца и я хорошо тебя знаю. Это понравилось тем двум стервятникам, что крутятся вокруг Птолемея. Цезарь удовлетворенно кивнул и рассмеялся.

– Глупцы сыграют мне на руку. Завтра, когда мы встретимся в тронном зале, я разыграю великолепную сцену неожиданной встречи и заставлю их поверить, что многие годы тебя не видел.

Рамтат понимающе кивнул. Цезаря не без причины называли великим стратегом.

– Значит, мне придется играть за обе стороны – угождать и вашим, и нашим.

– Вот именно! – Цезарь выглядел все более утомленным и откинулся на спинку скамьи. – Мне необходимо узнать причину, по которой царь загнал свою сестру в пустыню и продолжает охотиться за ней. Воспользуйся дружбой, лестью, всем чем только угодно, чтобы завоевать доверие мальчишки. Но не дремли у меня на службе!

Рамтат озабоченно взглянул на него.

– Должен тебе еще раз напомнить, что я очень люблю Египет и никогда не сделаю ничего, что принесло бы вред моему народу. В этом походе ты можешь потребовать от меня что-то такое, чего я не захочу исполнить.

Цезарь посмотрел на Рамтата с уважением:

– В тебе меня прежде всего восхищает честность. Я знаю, что как бы ты ни поступил, ты скажешь мне правду.

Рамтат начал было отвечать, но Цезарь взмахом руки прервал его.

– Почему ты решил, что мне нужно напоминать, кому в первую очередь принадлежит твоя преданность? Ты заявляешь мне об этом при каждом удобном случае.

– Моей стране жизненно необходимо, чтобы эта война закончилась. И я искренне желаю, чтобы после ее окончания царица Клеопатра стала единственной правительницей Египта.

– Будь осторожен, юный Рамтат, ибо ты ходишь по краю пропасти. Один неверный шаг может привести тебя к гибели, а если ты падешь, то можешь скорее всего увлечь за собой и весь Египет.

– Я это знаю.

– Ты уверен, что рассуждаешь беспристрастно, а не под влиянием любви, которую ты испытывал к царице, когда она была моложе?

– Да, Цезарь! В то время я вовсе не был влюблен в нее по-настоящему. Меня больше увлекали занятия воинским искусством, и я охотнее проводил время на тренировочной площадке, стараясь укрепить руку в схватках на мечах, чем во дворце среди придворных льстецов, подобно многим из моих друзей.

– Тогда учти следующее, – твердо произнес Цезарь. – Править Египтом будет тот, кого я выберу. Только я могу принять такое решение.

Рамтат поклонился.

– Это твое законное право. С твоего разрешения я сейчас же уйду. Осталось всего несколько часов до рассвета, и скоро во дворец повалит народ.

– Будь осторожен! Найди эту молодую женщину и сделай все, чтобы она не заговорила. Немедленно позаботься об этом!

Рамтат согласно кивнул.

– Я выясню все, что сумею, и сразу же доложу тебе. Но должен предостеречь тебя: все время будь настороже! Здесь, во дворце, у тебя мало друзей.

– Я высоко ценю твою заботу. Только постарайся не допустить, чтобы эта женщина увиделась с царем.

Рамтат поклонился.

– Твое слово – приказ для меня.

Цезарь посмотрел на него скептически.

– Иди-ка отсюда, юный мошенник! Ты служишь мне только потому, что считаешь, будто это отвечает интересам Египта!

– Я бы никогда не стал оспаривать твои распоряжения, могучий Цезарь.

– Стал бы, ты только это и делаешь. – Цезарь отвернулся. – Оставь меня, чтобы я мог ненадолго прилечь, пока не пришло время заняться повседневными делами.

Когда Цезарь снова обернулся, Рамтат уже исчез, растворившись во тьме.


После того как Даная водворила Обсидиану на ночь в клетку и покормила сокола, было уже слишком поздно идти советоваться с Урией. Да и сама она хотела все хорошенько обдумать. Почему египтянин мог желать помочь римлянам? Даная не представляла себе, какие мотивы могли руководить поступками Рамтата. Царь, очевидно, давно знал Рамтата и достаточно доверял ему, раз отослал стражу из зала и остался с этим мужчиной без охраны.

Даная подошла к окну и стала смотреть, как луна то показывается из-за бегущих облаков, то снова исчезает. Будь она обычной женщиной, а Рамтат обычным мужчиной, она очень легко могла бы открыть ему свое сердце.

Облако заслонило луну, поглотив свет и погрузив ночь во тьму, и Данаю охватил страх. Ведь Рамтат не был обычным мужчиной – по воле богов они с ним оказались в противостоящих лагерях, и это делало его ее врагом.

Глава 9

Было раннее утро, когда Даная встала и по извилистой дорожке вышла в сад, вдыхая нежный аромат цветов, пышно усыпавших все вокруг. Она поспешно пересекла внутренний двор в поисках Урии. Даная не спала почти всю ночь, размышляя, как же ей быть с Рамта-том, и все еще ничего не решила. Когда она отыскала своего старого учителя, тот сидел поддеревом, склонив голову над свитком пергамента. Он был так погружен в чтение, что не услышал, как она подошла.

– Как твои дела, Урия?

Старик поспешно вскочил на ноги и почтительно поклонился.

– Неплохо. – Он заботливо осмотрел ее и заметил темные круги под глазами. – Надеюсь, ты понемногу привыкаешь к своей новой жизни.

Даная уселась на скамью и попыталась собраться с мыслями, все еще не готовая к обсуждению своих сомнений, касающихся Рамтата.

– Да, немного. Однако Обсидиана без устали мечется по своей клетке, потому что она привыкла к большей свободе, которую я не могу ей предоставить здесь, в Александрии.

– Это было бы неразумно, – согласился Урия, улыбаясь, словно представил себе нечто смешное. – Если разрешить Обсидиане свободно передвигаться по дому, все твои слуги в ужасе разбегутся.

– Трудно решить, что же с ней делать.

Урия задумчиво посмотрел на нее:

– Тебя ведь заботит вовсе не судьба пантеры, верно?

Даная подняла на него взгляд.

– Есть кое-что, что сильно тревожит меня, и я не знаю, как мне поступить.

– Ты готова поделиться со мной?

Даная расправила обшитое голубой каймой платье.

– Во время морского путешествия в Александрию, прямо перед тем как мы вошли в Великую гавань, нас нагнали несколько военных кораблей римлян. Я уже рассказывала тебе о мужчине, которого мы повстречали, и о том, как нам пришлось пристать к маяку, чтобы взять его на борт.

– Да. Как я припоминаю, ты сказала, что это был римский генерал.

– Тогда я думала так. Теперь я сомневаюсь, что он вообще римлянин. Царь называет его владыка Рамтат. Вчера он стоял возле царя как близкий друг, но я думаю, что он вовсе не друг Птолемею.

На лице Урии появилось выражение тревоги.

– Рамтат принадлежит к роду Таусерт, это очень могущественная семья, близкая к трону. – Он взволнованно прошел вперед, затем вернулся и встал перед Данаей. – Я понимаю, почему ему не хотелось бы, чтобы царь узнал о его связях с Римом. – Пристально глядя девушке в лицо, он спросил: – Он говорил с тобой?

У нее задрожали губы.

– Когда я покинула тронный зал, Рамтат догнал меня и… и угрожал мне.

– Он знает, кто ты?

Даная испуганно смотрела, как брови Урии сошлись на переносице, когда он нахмурился.

– Да, знает. Мое имя объявили, когда представляли меня царю.

Тревога на лице Урии усилилась.

– Это очень могущественный и высокопоставленный вельможа. Если он захочет отыскать тебя, то обязательно найдет.

– Ты ведь не думаешь, что я сильно преувеличиваю, правда?

– Возможно, он уже сейчас тебя ищет. – Урия еще больше помрачнел. – Существует какой-то заговор, и он знает, что ты можешь выдать его связь с римлянами. Значит, можно предположить, что скоро он найдет сюда дорогу.

– Ты думаешь, мне нужно покинуть Александрию?

– Да, и думаю – немедленно! – Он посмотрел в сторону дома, как бы соображая, с чего начать. – Нельзя терять ни минуты. Назревает измена, и ты по неведению невольно оказалась замешанной эту историю. Нам следует торопиться!

– Но куда же я могу отправиться? Где я смогу укрыться, чтобы он не сумел меня найти?

Урия на мгновение закрыл глаза; когда он открыл их, то взглянул на Данаю с беспокойством.

– Я знаю место, где ты будешь в безопасности. Но оно очень далеко, и тебе следует приготовиться к долгому тяжелому путешествию через пустыню. Это будет нелегкий путь.

Урия не успел договорить, как раздался стук в парадные ворота и послышался громкий голос, требующий их открыть.

– Подожди здесь, – предостерег девушку Урия. – Спрячься в тени и не показывайся, пока я не узнаю, грозит ли тебе опасность.

Но Даная уже не сомневалась, что это владыка Рамтат нашел ее.

Кто еще мог постучаться в ее ворота, разве что Харик?

Девушка вздрогнула, услышав звон мечей. Должно быть, верный Фараджи схватился с незваными гостями. Она бросилась к парадным воротам, опасаясь за жизнь своего стража.

Урия заступил ей дорогу и крепко схватил за руку.

– Ты должна немедленно уходить вместе со мной! – Льняные одежды старика путались у него в ногах, когда он поспешно потащил Данаю к конюшне. – На воинах, пытающихся пробиться мимо твоей охраны, голубая египетская форма с бронзовыми доспехами, и они несут с собой знамя владыки Рамтата. Торопись, торопись! Нам нельзя терять ни минуты!

Рамтата сопровождали пять его личных телохранителей, и они легко одолели Фараджи и еще двоих охранников, храбро сражавшихся, чтобы защитить свою хозяйку.

– Задержите их, если понадобится, но по возможности не причиняйте им вреда, – приказал Рамтат, направляясь к дому. Когда он собрал домашних слуг и попытался их расспросить, где хозяйка, его встретило угрюмое молчание. Одна из служанок, женщина, назвавшаяся Минух, не скрывая враждебности, даже осмелилась приказать им покинуть усадьбу. Люди Рамтата обыскали каждую комнату, сдвигая мебель и разбивая посуду. Сердитый окрик Рамтата остановил разрушение, и его воины смиренно расставили по местам мебель, которую перед этим перевернули.

Когда Рамтат понял, что Данаи здесь нет, он снова собрал слуг и выстроил их возле стены.

– Кто из вас согласен рассказать мне за вознаграждение, где находится госпожа Даная?

– Никто ничего тебе не скажет! – заявила Минух.

– Каждый, кто сообщит необходимые мне сведения, получит в награду двенадцать серебряных монет. – Рамтат кивнул женщине, назвавшейся Минух – Что скажешь? Тебе хотелось бы иметь свое собственное серебро?

– Я с презрением отвергаю твое предложение! Я ничего тебе не скажу, и другие тоже ничего не скажут. Тебе придется уйти ни с чем.

Рамтат устремил взгляд на молоденькую кухарку, трепетавшую от страха.

– А ты? Тебе что-нибудь известно?

– Нет… господин. Последнее, что я знаю о хозяйке, – она вышла во двор.

– А как давно это было?

– Как раз перед тем, как ты пришел.

Вошел один из воинов, волоча за собой мальчишку не старше двенадцати лет. Он вытолкнул чумазого парнишку вперед.

– Он говорит, госпожа уехала верхом в сопровождении старика по имени Урия.

– Это правда? – спросил Рамтат мальчика, дрожащего от страха.

– Да, господин.

– Ты знаешь, куда они отправились?

– Я слышал, ты обещал за сведения награду, – сказал парнишка, старательно избегая взгляда важного господина.

Рамтат улыбнулся: «А вот и крыса, попавшаяся на мою приманку!»

– Да, если ты сообщишь мне то, что я хочу знать, я тебе хорошо заплачу.

Мальчик опустил голову, разглядывая свои ноги.

– Если я скажу, меня сурово накажут. Фараджи вырвет мне глаза и скормит их воронам.

– Я заберу тебя отсюда, если ты будешь мне помогать. – Рамтат заметил облегчение на лице мальчика. – Скажи мне все, что знаешь.

Паренек вытер чумазое лицо не менее грязной ладонью.

– Я слышал, как Урия упомянул что-то о том, что нужно присоединиться к каравану, – вот и все, что я знаю.

Рамтат наклонился и посмотрел мальчику в глаза.

– Он сказал когда?

– Нет, насколько я слышал.

– Из города выходит множество караванов. Который из них я должен искать?

– Я не знаю, господин. – Мальчик посмотрел на Минух, сверлившую его убийственным взглядом, и неловко поежился. – Правда, я не знаю.

– Свяжите его и возьмите с собой, – приказал Рамтат. – Если он говорит правду, то получит свободу и обещанное серебро. Если он лжет, то не доживет до следующего рассвета.

Минух потянулась к мальчику, который, съежившись, старался увернуться от нее.

– Ты не можешь освободить раба, принадлежащего госпоже Данае.

– Тогда пусть твоя хозяйка придет за ним, – ответил Рамтат, наблюдая, как его воины уводят мальчика.


Даная спешила вдоль покрытых глиной улиц к таверне «Золотой рог», где должна была встретиться с Урией. Он отправился вперед, чтобы найти караван, с которым они могли бы выбраться из города. Улицы были переполнены живностью. Пастухи гнали в город свои стада и отары, чтобы продать на скотобойню, и множество двухколесных тележек, запряженных ослами, громыхало мимо, развозя овощи и фрукты для завтрашнего базара. Толпы людей старались миновать ворота, пока их не заперли на ночь, и несколько караванов верблюдов ждали перед высоким арочным проходом своей очереди покинуть город.

Поскольку Данае пришлось спешно бежать из дома, она не смогла ничего взять с собой. Урии удалось продать лошадей и еще призанять денег у своего друга, серебряных дел мастера. Данае купили простую одежду и черное покрывало в надежде, что ей удастся затеряться среди бедуинов.

Лишь только она подошла к таверне, люди начали тесниться к краю дороги, и Даная услышала топот копыт – приближались всадники. Воины в бронзовых доспехах поверх светло-голубых туник проехали рядом – люди Рамтата преследовали ее! Охваченная страхом девушка прижалась к глинобитной стене. Когда стражники, отпихивая в сторону мужчин, начали допрашивать женщин, Даная уже не сомневалась, что они ищут ее. Медленно и осторожно она начала пробираться к дверям таверны, стараясь все время оставаться в тени. Дрожащими руками девушка натянула грубое льняное покрывало налицо, надеясь проскользнуть незаметно.Рука опустилась ей на плечо, и она мгновенно повернулась кругом, но с облегчением вздохнула, увидев, что это Урия.

– Теперь нам нужно вывести тебя из города.

Она печально покачала головой.

– С твоей стороны неразумно отправиться вместе со мной. Прости, что втянула тебя в эту историю. Наверное, тебе лучше вернуться домой, а если спросят, сказать, что не знаешь, куда я исчезла.

– Я не покину тебя, Даная! – серьезно сказал старик. – Но мы не должны показывать, что путешествуем вместе. Я договорился, что ты поедешь с гаремом одного моего старого друга. Под защитой знамени шейха Мардиана ты будешь в безопасности. – Урия взял девушку за руку. – Быстро опусти голову, чтобы никто не смог увидеть твое лицо!

Она кивком указала на стражников.

– Мне кажется, нам не удастся пройти мимо них незаметно.

Урия подтолкнул ее вперед, нырнув за конюшню и направляясь прочь от таверны.

– Наш караван уже обыскали, и не думаю, что будут обыскивать снова.

Они услышали, как приближаются еще всадники, и Урия втолкнул Данаю в дверь лавки кожевника, и как раз вовремя, так как они едва не попали под копыта лошади Рамтата. Старик вывел Данаю через заднюю дверь и повел к каравану, с которым они собирались отправиться в путь. Вскоре Данаю усадили на верблюда вместе с двумя другими женщинами. Они были надежно укрыты в паланкине из тонкого льняного полотна, и почти прозрачная занавеска позволяла им видеть все вокруг, будучи скрытыми от любопытных глаз. Даная сразу же обнаружила, что не понимает языка, на котором разговаривают ее соседки. Они захихикали и предложили ей сушеные фрукты, которые она взяла, но не потому что была голодна, а просто не желая их обидеть.

Даная съежилась и откинулась назад, когда увидела, что Рамтат снова проехал рядом. Она ощутила неприятную тошноту – похоже, он ни перед чем не остановится, чтобы найти ее.

Рамтат задержал отправку трех караванов до тех пор, пока его люди их не обыщут в поисках госпожи Данаи. Ему сказали, что два каравана уже ушли. Уверенный в том, что девушка скорее всего находится в одном из них, он отправил людей ее искать. Один из стражников доложил ему, что торговка одеждой с рынка рассказала о знатной красавице, которая купила себе скромное платье ткачихи и, переодевшись, оставила ей свой роскошный наряд.

Рамтат схватил белое шелковое платье, которое хозяйка лавки передала его стражнику. Он нисколько не сомневался, что наряд принадлежал Данае. Прижав тонкий шелк к щеке, он ощутил слабый запах жасмина, все еще сохранявшийся в ткани.

Злясь на себя, Рамтат сунул платье в кожаную седельную сумку. Даная сильно ошиблась, если подумала, что сможет скрыться от него, сбежав в пустыню. Он и там будет ее искать.

Однако поздним утром следующего дня Рамтат все еще не имел никаких сведений о Данае.

Сидя на коне, он мрачно молчал, устремив взгляд в пространство перед собой, а в груди его бушевали противоречивые чувства, которым он не находил названия Он должен непременно найти ее – должен получить над ней власть! Она стала для него наваждением. Ни одна женщина не задерживалась в его памяти дольше чем на несколько дней. Но образ этой девушки постоянно преследовал его с того самого момента, как только он ее увидел – стоящей на палубе «Синего скарабея» рядом со свирепой пантерой.

Нужно было дать коню отдохнуть, и Рамтат неохотно спешился, подав знак своим воинам последовать его примеру. Если благородной Данаи нет впереди – значит, она осталась позади. Так или иначе, он найдет ее.

Он обязан это сделать.


Теодот осторожно проскользнул в спальню царя Птолемея, отлично зная, что юноша рано утром покинул дворец и вернется только к концу дня. Как он и рассчитывал, гепард находился в клетке возле кровати царя. Но когда царский учитель подошел ближе к зверю, тот зарычал, шерсть на его загривке стала дыбом, и враждебные желтые глаза угрожающе уставились на Теодота. Ясно, что гепарда отлично выучили защищать своего хозяина. Нелегко будет завоевать его доверие.

Но Теодоту упорства и решительности было не занимать.

– Милый Джабат, скоро ты поймешь, что я тебе настоящий друг, – сказал он тихим голосом, стараясь завоевать расположение животного.

Огромная кошка приподнялась на задних лапах и с рычанием обрушилась на клетку.

– Вот, милая кошечка, понюхай, что я тебе принес! – Гепард отпрянул, когда Теодот развернул большой кусок сырого мяса и поднес его к прутьям клетки – Скоро ты привыкнешь к сырому мясу и не станешь даже глядеть на вареное.

Теодот просунул мясо сквозь прутья и поспешно отпрыгнул назад, так как гепард бросился на него. Сначала Джабат только понюхал кусок и сразу же отвернулся.

Теодот понимал, что ему не удастся получить контроль над зверем, если тот не попробует сырого мяса.

Затаив дыхание, он выжидал. Джабат вернулся и снова принялся обнюхивать мясо. Затем он высунул язык и лизнул его. Потом откусил маленький кусочек. И наконец с рычанием принялся раздирать кровавое лакомство, жадно сожрав все до кусочка.

Теодот с удовлетворением наблюдал, как зверь облизал лапы, а затем тщательно вылизал клетку, подбирая каждую капельку испачкавшей ее крови, так что не осталось никаких следов происшедшего. Царедворец наклонился и почесал гепарда за ухом, чтобы животное привыкало к нему. Недолго придется ждать, пока жажда крови полностью овладеет зверем, и он больше не станет есть вареное мясо.

– Я научу тебя, кому доверять, – сказал Теодот, заворачивая маленький кусочек мяса в один из поясов первого министра, – а кто твой враг. Понюхай-ка это, привыкай к этому запаху – это запах человека, которого тебе предстоит убить!


Констанс О`Бэньон