Астапов, А. А. Оригинальный тип книжника-букиниста

Астапов, А.А. Оригинальный тип книжника-букиниста представлял собою Афанасий Афанасьевич Астапов (1840-1918), ученик Байкова, известный в книжном мире под прозвищем «горбатого» за его физический недостаток, торговавший также в «Проломе». В находившихся там деревянных лачужках он начал, выйдя из девятилетнего обучения у книжников, в 1871 году свою самостоятельную деятельность, «созрев окончательно в книжном деле», как самоуверенно он говорит в оставленной им «Повести о своем житии и о книжном деле», опубликованной в 1912 году (22). Любимым изречением Астапова и даже, так сказать, его девизом было — «для меня книжечка отрада, мне больше ничего не надо», но книгу он любил своеобразно, совершенно не зная и не заглядывая в нее. Ни в своих «Воспоминаниях», ни в «Повести о своем житии», ни в беседах с кем бы то ни было он не говорил ни слова о книгах, как таковых; он не назвал почти ни одной книги, прошедшей за сорок лет через его руки, не назвал состава ни одной своей покупки, он только говорил: «Добрые были книжки, хорошие книжки». «Да какие же, Афанасий Афанасьевич?» спросят его,— «Право не помню, запамятовал что-то», отвечал он обыкновенно. Из попавшей к нему в 1880 году огромной и замечательной библиотеки О.М. Водянского он буквально не назвал ни одной книги, украшавшей эту богатейшую библиотеку, которой он питался всю свою последовавшую жизнь. Рассказывая в своих мемуарах один эпизод из распродажи этой библиотеки, когда за одной книгой гонялись несколько любителей и цена ей, по мере увлечения, все возрастала и выросла с 10 р. до 100 р., он и тут — «запамятовал» название этой выдающейся редкости. И немудрено. Имея больше всего дело с учебниками и ходовыми научными книгами, он не углублялся далее этого, и если у него и попадались иногда редкие книги, то только купленные случайно, в массе с другими, которые и продавались по вдохновению, глядя по покупателю. Эта система продажи «по покупателю» широко господствовала в те времена у наших книжников-антиквариев. Существовало на книгу две цены, резко отличающиеся одна от другой: одна, когда продавец предлагал книгу сам, другая — когда ее искал покупатель. Если в первом случае назначался за книгу 1 рубль, то во втором — «на спрос» — как говорила книжники, цена возрастала в 3 рубля, а иногда и больше, смотря по страстности, с какой ее жаждал получить покупатель. Мало сведущим книжникам эта страстность ищущего книгу служила единственной примеркой ее степени редкости и по ней уже определяли и цену. Оттого они не любили издавать и каталоги, в которых волей-неволей приходилось выставлять твердые цены. Астапов, только спустя слишком 20 лет после покупки славной библиотеки выдающегося ученого, содержавшей в себе массу старинных книг на всевозможных языках, преимущественно по славяноведению, выпустил каталог, когда от этой драгоценной библиотеки был уже жалкий остаток. Но попытка с каталогами у Астапова так и не привилась; выпустив в 1901-1903 г.г. четыре каталога, он прекратил их совсем, найдя, очевидно, способ продажи через каталоги неинтересным. К чести Астапова нужно сказать, что он, сознавая свое бессилие сам составлять каталоги, обратился за содействием к сведущему лицу, и от этого его каталоги не только отменно отделились своею грамотностью от самодельных, издаваемых его собратьями, но были одними из самых дельных за весь обозреваемый московский период. Особенно интересны первые два. Разбитые на строго научные отделы, один, посвященный географии, с особо выделенными рубриками для Крыма и Кавказа, другой — по истории России, с рубрикою мемуаров, с полными, хорошо выписанными заголовками, они могли бы сделать честь и любому просвещенному антикварию. В первом каталоге, вышедшем в 1901 г., опубликовано 1635 №№, а во втором, вышедшем в 1903 году,— 1741. Несмотря на свою малокультурность и ограниченный запас книжных познаний, Афанасий Афанасьевич Астапов имел шумный успех и массу поклонников. Его любили за его веселый нрав, за образную философию, отдававшую мистицизмом; он без конца мог рассказывать о фатальном совпадении чисел, имевших большое значение в разных периодах его жизни; о благотворной роли тени Филарета, которая сопутствовала все его начинания. Но к его чести надо сказать, что он был в то же время и страстным поклонником Н.И. Новикова, память которого глубоко чтил, даже молился за него и имел редкостный портрет его, с которым никогда не расставался. Его любили еще и за то, что он был единственный, свободный от грубости и цинизма, черты неизбывной для большинства тогдашних книжников-букинистов. На нем, так сказать, отдыхали, слушая невинную и забавную его философию. Он единственный из книжников-антиквариев, который стремился и оставить после себя след пройденного пути в виде мемуаров, что ему и удалось сделать. Заслуга тем более значительная, что она принадлежит человеку непросвещенному, который не убоялся своей малограмотности и предстал перед судом публики с немудрым изложением всего, что сохранилось у него в памяти о той среде, в которой он вращался. Образно живописуя уходящие, если не совсем ушедшие, типы, как своих собратьев, так и собирателей, порою необыкновенно забавные, порой полные драматизма, он тем спас их от совершенного забвения. В завершение нужно сказать еще об одной похвальной черте или свойстве Афанасия Афанасьевича. Никто так не умел объединять вокруг себя служебный персонал, как он. Не употребляя никаких крутых мер, ни угроз, действуя, так сказать, одной словесностью, он достигал изумительных результатов. Его слушали, боялись, любили и были ему преданы. Из его школы вышли не плохие ученики, сделавшиеся все самостоятельными хозяевами: А.М. Михайлов, М.В. Кучумов, С.В. Кашинцев. Все они торговали на Моховой, ставшей самым центральным местом московского книжного антиквариата. Из них Кашинцев подвизался и на каталожном поприще, выпустив за время 1897-1905 г.г. 12 каталогов оригинального формата, в виде петровских календарей в продолговатую 8°. Умер А.А. Астапов в 1917 году, 77 лет от рождения, сложив свое боевое оружие еще при жизни, в 1908 году, и живя уже на покое. Состарившийся, схоронивший последних двух верных своих помощников, не изменивших ему до конца дней, И.М. Березина и П.П. Жаринова, и оставшийся в одиночестве, он не в силах был тягаться с молодым поколением, им же взрощенным, окружившим его тесным кольцом, и уже с иными приемами, хотя и не свободными от архаизма, но все же подвинувшимися вперед хотя бы на пути внешнего лоска. Прославленный «Пролом», более полустолетия служивший параллельно с Панкратьевским, средоточием букинистов, с прекращением деятельности Астапова, этого последнего из могикан старого книжного мира, совершенно замер. А теперь снесены даже и все деревянные лачужки, в которых происходило книжное торжище. Любопытна судьба книжной лавки Астапова. Прекратив торговлю, Астапов начал искать на нее покупателя, причем в непременное условие ставил, чтобы товар был куплен «вместе с ним», т.е. чтобы он имел пожизненное право пребывать у нового обладателя накопленных им сокровищ. Условия эти принял народившийся в 1895 году на Моховой антикварий И.М. Фадеев и, к чести его нужно сказать, честно выполнил их. Начиная с 1908 года, со времени продажи ему своего товара, в течение десяти лет, по конец дней своих, Астапов неизменно находился в магазине Фадеева, где для него было даже приобретено какое-то особое историческое кресло, на котором он и восседал, не неся никаких обязанностей по обслуживанию магазина, а только служа, так сказать, почетной его реликвией.

Фадеев Иван Михайлович — самый передовой из всей книжной братии, населявшей Моховую. Его горячее рвение по подбору у себя настоящего антикварного, а не букинистического материала на голову выделяло его над всеми остальными. Без всякого образования и не стремясь, увы, как и подавляющее большинство книжников, приобрести его, с познаниями самыми элементарными, руководствуясь одним чутьем и по наслышке, он покупал нередко очень хорошие книги, платя за них значительные суммы, и ему почти всегда сходило это счастливо. Каталоги его, к сожалению, не отличавшиеся особенною грамотностью, были очень содержательны по обилию ценных изданий, к которым Фадеев имел особое благорасположение и выделял их в специальную группу, носившую в каталоге заголовок «Ценные», в отличие от следующего затем отдела, которому давалось скромное наименование «Разные». Всего каталогов, выпущенных Фадеевым за время 1898-1911 годы было ровно 50, число для московских антиквариев почти рекордное.