Характеристика коллекционера. Об преданности

Характеристика коллекционера. Об этой преданности коллекционера одному поставщику стоит сказать несколько слов. Это такая психологическая черта собирателей с самых отдаленных времен, с самого начала собирательства, что ее нельзя не отметить. Как в России, так и всюду заграницей, большинство крупных коллекционеров избирали своим поставщиком одно лицо, поручая ему подбирать книги по их заданиям и всецело доверяя ему. Конкуренты счастливого поставщика знали о существовании такого крупного собирателя, всячески старались проникнуть с предложениями более выгодного свойства, присылали к нему списки и свои каталоги, но всегда безуспешно, и не потому, что такой коллекционер совершенно манкировал этими предложениями, нет,— он их тщательно просматривал и говорил своему поставщику: «Вот я видел в каталоге у такого-то такую-то книгу, скажите, стоит ее взять? Если стоит, пожалуйста, достаньте». Преданность и доверчивость таких собирателей своим поставщикам не знала границ, и дело доходило иногда до курьезов,— он не купит даже интересующей его книги, выставленной в витрине другого магазина, не посоветовавшись со своим избранником или не поручив ему купить ее. Замкнутость и крайняя застенчивость были отличительными чертами крупных коллекционеров. Имея дело с одним лицом, такой клиент и ему крепко заповедывал не оглашать его имени, что вполне, конечно, совпадало и с интересами поставщика, ревниво оберегавшего своего кормильца от посягательств на него конкурентов. Морган и Белен в Париже, Гирземан в Лейпциге, Кварич в Лондоне и многие другие делали даже целые кругосветные путешествия за поисками раритетов для своих постоянных клиентов. В Париже, Лондоне и Америке есть даже фирмы, издающие некоторые каталоги в самом ограниченном числе именных нумерованных экземпляров, и достать такой каталог обыкновенному смертному не представляется никакой возможности, разве только после смерти кого-нибудь из счастливых избранников. В отличие от такого типа собирателя или в противовес ему, существует другой тип, более преобладающий, собирателя скрытного, осторожного, который никогда не откроет своих карт книжнику, не скажет ему, чем он увлекается, не потребует книгу ни по названию, ни даже по предмету, из боязни, что книжник сейчас же воспользуется его увлечением и взвинтит цену. Опасения эти были не беспричинны и имели свои серьезные основания. Собиратель былого времени знал повадку продавца: «раз ты книгу спрашиваешь, значит она тебе нужна, а если она тебе нужна, то плати за нее». И покупатель, искушенный горьким опытом своей неосторожности, настораживался и прибегал к различным хитростям: то он сделает, найдя, нужную книгу, равнодушный вид и лениво-небрежно спросит, сколько стоит эта «книжонка», или замаскирует интересующую его книгу, вложив ее в кучу заведомо дрянных и заставив книжника все это расценить поодиночке. При абсолютном, почти поголовном, невежестве наших книжников, расценивавших книгу по наитию, по чутью и даже по лицам, которые ее спрашивают, подобные военные хитрости любителя часто удавались и они не без гордости похвалялись в своей среде, как им посчастливилось провести книжника, и научали более неопытных следовать их приемам. Такие и подобные им приемы, употреблявшиеся коллекционерами при покупке книг, приобретали вид особого спорта: чем искуснее проведет любитель книжника, тем более доставит ему эта победа гордости. Резюмируя обозрение русской антикварной торговли, невольно напрашивается вывод, насколько еще не высоко стояло у нас это дело, благодаря некультурности приставленных к нему лиц, и как должно быть стыдно русским книжникам перед западными их коллегами. Не странная ли ирония, у дела самого деликатного из всех дел, требующего огромных познаний и высокого образовательного ценза, стояли люди малограмотные и в большинстве случаев полные невежды в своем деле. Нас, быть может, забавляли приведенные типы, но надо плакать, а не смеяться тому, что было место таким ненормальным явлениям в культурной стране. Не удивительно то, что подобные явления были, раз их терпели, но поразительно, что их терпели и даже, можно сказать, с любованием. Но будем надеяться, что все это — в прошлом и что на смену явится новое, молодое поколение, культурное, просвещенное, с запасом необходимых знаний, загладит память прошлого и приблизится к своим западным собратьям, стоящим пока на недосягаемой высоте.