Я не верю, увы, в эмиграцию

Я не верю, увы, в эмиграцию.
Я верю в посмертную санаторию
Для тех, кто тащил чемодан и скончался.

Тут все промаслено солнцем.
Лопасти пальм, тротуарная плитка, перила.
Фасады в солнечных пятнах,
Как этикетка с банки оливок.

В каждом кашпо змеится зелёный клубок,
Что голова Медузы Горгоны.
Выше играет оркестр стручковых флейт
Манящую музыку раскидистой тени.

Ещё везде сине-белое конфетти,
Сине-белые щупальца воздушных медуз,
Сине-белая глянцевая вермишель.
До чего же здесь любят флаги!

Звуки стекают и капают на асфальт.
Шекели звякают, падая в лондромат.
Порошковая свежесть мешается с летним зноем.

Трескаются от натуги стручки.
У самых корней тихорятся сверчки.
Крутится в барабане день не сурка, но скворца,
Что ковыряются клювами в нашем прошлом.


А после, груженная, как верблюд,
Неподьемной прохладой белья,
Парфюмерной отдушкой, въевшейся в пальцы,
Сладкой болью в зубах от мороженого арбуза,
Квадратной письменностью языка,
Я качаюсь на детской площадке,
Истирая себя о горячий воздух,
Пока не встаю невесомой,
Прошлое обращая в песок.