41 й

Песчаный остров, неприкаянный,
Едва заметный в волнах моря,
Суровым ветром обдуваемый,
Над ним – стон чаек ветру вторит.

На острове – лачуга из морских отбросов,
Печальная, унылая картина:
Куски фанеры и обрывки тросов,
Повсюду мусор, клочья парусины.

По воле злого случая поручик,
Пленённый накануне батраками,
Препровождён на остров был «голубчик»,
Как в каземат с неясными сроками.

Ему в охранники приставлена Мария –
Столп революции расстрельный.
Такими «из низов» была полна Россия,
Страна кипела злобой неподдельной.

Бунтарская волна, пронизанная ложью,
Взлохмаченная яростью и мутью,
Предельно огорчила Матерь Божью
На русском оголтелом перепутье.

Мария, одурманенная властью,
В душе носила сорок убиенных.
Убийство пленных почитала счастьем,
Уничтожая ген страны бесценный.

Уединение, офицер тот статный
С чарующими синими глазами,
Аристократ, солдатам всем  - пример
Достойный и манерами, и тактом,

Пересказал ей  злоключения Крузо,
Заворожил, влюбил в себя девицу,
Опутал, охмурил словесным блюзом,
Дал ей почувствовать себя  царь-птицей.

Роман развился по законам жанра,
Поручик дрогнул под напором чувства.
Себя вообразил он в роли фавна,
Способного на чувство без искусства.

Со дня на день ждала Мария лодку,
Которая их увезёт навстречу счастью,
Но «синеглазенький», куря махорку,
Нетерпеливо ждал «своих», кляня ненастье.

А вот и наступил сигнал прозрения:
На горизонте замаячил парус серый.
Мария, распознав «чужих», в смятении
Схватив винтовку, навела «на белых».

Раскрылся чётко истины момент,
Сословное восстановив различие.
Отринув Машино: «Куда?! Корнет?»
К своим  поручик мчался, смяв приличия.

Инстинкт вражды заставил позабыть,
Отбросить чувства сантименты,
Винтовкой Мосина путь пленному закрыть,
Не допустить братания моменты.

И с хладнокровием, сощурив глаз,
Как это делала при  сорока расстрелах,
Любовь Мария погубила враз,
Всадив свинец в поручиково тело.
11.08.19