Темы и Варфоломей

 (поэма-гротеск)               

1.
Сухая прошлогодняя трава
Исчезла в основательном огне,
Который перекинулся на ивы,
Что затрещали в танце огневом,
Отчаянно цепляясь друг за друга.
Варфоломей, рассеян и напуган,
Пытается в попытке волевой
Остановить огонь. Но перспектива
Безрадостна – с огнём наедине
Он так беспомощен… Не поздно ль накрывать
Схватился он куртёшкою своей
Безудержно расползшуюся плазму?
Теперь и сам он понял, что напрасно
Тушил бычок у самых у корней
Вчерашней жизни…
Кинулся бежать…


2.
Варфоломей находит у дороги
Потерянную кем-то пачку денег.
На красно-синих листиках дрожит
Портрет вождя. А рядом с пачкой – лужа,
В которой он увидел пару дюжих
Кочетников в болотных сапогах.
Бежать на этот раз – не лучшая идея.
Решил он пачку всё-таки не трогать.
Но грубый голос тихо произнёс:
– Делись, Варфоломей, а то получишь!

И, бедный, горьким опытом научен,
Хотел, было, задать один вопрос,
Но разделил на три и этим был спасён.


3.
Петровским пивом залита башка.
Как возбуждает чувства дух апреля!..
И мой герой шагает до залива,
Что всё ещё покрыт колючим льдом.
Там форс-мажорным гением ведом,
Он, как птенец, беспутен и наивен…
Идёт по льду, глазам своим не веря,
Что он решил пройти через залив.
Как мягок лёд, пропитанный водой…
Проваливаясь, смотрит он на тучи…
Отчаянно кричит на всякий случай…
Но вылезает, справившись с бедой,
Из полыньи. Дошёл, таки, зацепер…


4.
Варфоломей торопится на сцену.
В руках его изящная гитара.
Произведенье Пака де Луссия
«На берегах…» - запамятовал – «…вод».
На нём пуловер, женские сапожки,
Вульгарные штаны… В противной дрожи
Худые пальцы. Медленно кладёт
Гитару он на острое коленко,
Садясь на стул, что взвыл под ним плаксиво.
Но, чёрт, что исполнял элементарно
Ещё вчера – забыл, ну, совершенно.
И выдал Грига простенький прелюд,
Отчаянно не справившись с фламенко.
Но хорошо хоть с резвостью эвенка
Не превратил гитару в барабан.
Рукоплескание.
Советский дом культуры.


5.
В карельских скалах в роли альпиниста
Варфоломей карабкается, словно
Упрямый жук. Вот-вот сорвётся в пропасть
И выронит из рук свою барсетку,
В которой денег ровно на бутылку.
Но зачесался стриженый затылок,
Рука с барсеткой дрогнула, и деньги,
Как бабочки, игриво разлетелись…
И сам он чуть не брякнулся с «балкона»
Опасного уступчика. Неистов,
Он выругался вдруг и обомлел
От красоты открывшихся просторов.
Явились ангелочки чувствам в пору. 
Один из них, ну точно обнаглел,
Стащил со скалолазика барсетку
И кинул вниз. Она пошла винтом.
А там был паспорт…
Ужасы какие!


6.
Двенадцать ночи. Слушает приёмник
Варфоломей. Слипаются глазёнки.
Сползли очки,– вот-вот сорвутся с носа…
Уснул диджей?.. – иголка заплясала…
Но дразнит ночь букетом приключений.
Нырнув под драп смешного облаченья,
Он  шасть в буфет ближайшего вокзала…
И вот жуёт бефстроганов серьёзно,
Желая дам задумчивых, высоких.
Но шансов – ноль, к тому ж ещё и вторник.
А сон нейдёт к романтику ночей.
Уставший дух колотится в общагу.
Рука неловко пишет завещанье.
Блестит на тумбе связочка ключей.
Но так манит недопитый портвейн,
Что Вахромей мгновенно выпивает
И, засыпая, шепчет: «…мудреней…»


7.
Январский день. Торопится на дачу
Варфоломей… Подходит электричка.
Вагонные сиденья холодны.
…и едет с полчаса. Светло от солнца.
Напротив – дама с кислым выраженьем…
В душе Варфоломея отторженье… –
Он пересел. Никак не разберётся
С эмоциями. Ладно. Варфоломка
В посёлке дачном прыгает привычно
С подножки на перрон… Пока удачно.

Как вот уже растапливает печь…
Поднял тепло до пара, будто в бане…
Затем «Soft cell» на полную врубает,
Желая с дамой миленько прилечь…
Но дамы – нет. Смельчак идёт смотреть
Не прячутся ль поблизости медведи…
Ага, вон волки – любопытные соседи
Изрядно наследили. Разогреть
Желает он вкусняцкую тушёнку…
О, женщина, приди к нему, приди!..


8.
В ноябрьский день, когда красным-красно
И ветер рвёт пунцовые знамёна,
Варфоломей решает навестить
Забавное местечечко – горсвалку,
Где можно столько нужного найти…
Довольно слов. Герой уже в пути.
Он красный цвет не любит. Как-то жарко
От алости его. Охота пить.
И жадно выдув водочки с лимоном,
Забыв в один момент про всё на свете,
Уже по свалке бродит, тащит ящик,
Что доверху игрушками набит…
Бывает и таким счастливый случай.
И вот он час – действительно удача:
Зелёный зонт старухи Шапокляк.
Укрыться б им от красного безумья…
Назад домой шагает под зонтом.


9.
Какая радость встретить Ритатулю!..
В ночной общаге пьёт он с ней вино.
На стенке «Флора» Рембрандта. Замазал
Её он чёрной краской. Но оставил
Цветок на шляпке, глаз и кисть руки…
Электроосвещенью вопреки
Горит пятно под чёрным абажуром.
А чёрная невзрачная гитара,
Что оказалась вдруг в руках Вахруши –
Не подвела. И, нежности полна,
Струна пропела девочке разгульной
Про алгебру расписанной двери
И попугая в клетке деревянной…

Проходит час и… рыцарь фортепьянный
О нелюбви, как Байрон, говорит.
А там за дверью, в тёмном коридоре,
Томится настоящая любовь.


10.
Открылись двери фотоателье.
А может, стать художником реалий?..
Герой мой бредит съёмками. И ночью
Лежит в мечтах – он слушает Гейс Брюля.
А следующим днём спешит за город,
Снимая мизер замысла, который
На самом деле – космоса мерцанье.
Ему неинтересен мир рабочих…
Влечёт сюрреализм полиспектральный,
Что у Данила стопкой на столе:
Четырнадцать полотен Сальвадора.

Бутылка молока в окне, мосты,
В сосульки превратившиеся, рельсы,
Ржавеющие в грязном водоёме,
Облезлый пёс влюблённый, но бездомный…
И все эти цветные интересы
При красном свете, в окнах темноты,
В большой, многовместительной, просторной,
Нескучной комнате… Но потуги пусты –
Никто не видит главного момента…
В отчаянье он пыжится заснуть.
Как жаль, что не придумали фиксажа,
Который закреплял бы сновиденья.


11.
Он ждёт троллейбус. Утренняя хмарь.
А люди по утрам – пустоголовы.
В его просторной сумке заведён
Будильник на «четырнадцать двенадцать».
Читает он на запотевших стёклах –
«Россия – русским»… Недопонимает
Абсурд изложенного жалким идиотом…
Но смысл ярок. Шумный малышок
Старается прочесть второе слово…
В кармане брюк заждался инвентарь
Курильщика. Он руку запускает
В карман, а там – махра да зажигалка…
На сигареты денег как-то жалко…
Ведь жизнь у нас в стране не из дешёвых…
Тем более студента… И, чихнув,
Стыдливо произносит:
– Извините…


12.
Варфоломей – известный театрал.
И вот сейчас предстал он жирной мухой
Под жёлтым глазом яркого софита,
В одном из классов студии кружа.
Изрядно надоел он режиссёру,
Который уж визжит, как поросёнок.
В кармане не найдя карандаша,
Провозглашает:
– Браво!.. Дверь открыта!..
Да перестань гундосить мне на ухо!..
В конце концов, прибейте эту тварь!..

Но мой герой, разучивая роль,
Вживался в образ не на три минуты.
Подскакивает в страхе…
– Фу-ты ну-ты!.. Не муха ты, а серенькая моль!..
Надеюсь «неуд» пыл ваш поубавит…
Куда же вы, дружище, поползли?..
О, нет спасения от этих насекомых!..


13.
Варфоломей коварный сердцеед.
И проучить он рад неблагодарных.
В разгар веселья, в праздник новогодний,
Он шепчет двум танцующим шкирла;м,
Что во дворце на Ла-Рошель идёт
Такой дискач, что прям-таки улёт.
– И я б там был, ка б вьюга не мела, –
Вздыхает он. – А впрочем, как угодно…
Надеюсь я, что выдал не задаром
Вам этот обольстительный секрет?

И понеслись наивные девчонки
Через сугробы, с облачками пара…
А на дворце – замочище амбарный
Да надпись в две строки. Она гласит:
«Дворец закрыт. Ведётся капремонт».
Но сей прикол, забытый им спросонья,
Не помешал зайти к ним за рассолом
И, утолившись, снова рухнуть в сон.


14.
Варфоломей отправился в круиз:
Посёлок «Зимник», далее – «Баранник»…
Гудок даёт судёнышко… Затем
Зазывно рында  бренькает три раза…
Но мой герой критически нетрезв,
Сидит один в кромешной темноте,
Припав башкой к томбуйчику. Механик
Спускается в каюту… (вот сюрприз)
…и круизёра за ноги берёт,
Таща его по трапу до причала.
Лишь голова по трапу отстучала
Двенадцать раз, как судно – в разворот…
Уплыло… в неизвестном направленье.
Как тяжело!.. И до оранжереи
Ползёт он приблизительно полдня,
Чтоб с кружкой водки ткнуться в огурцы.
Работники теплицы – тоже люди.
А в городе уже похоронили
Беспутного романтика. Жильцы
Замызганного притула вздыхают…
Пространными словами намекают…

Чуть протрезвев, эфеб идёт в продмаг
За надувной прыгучей обезьяной.


15.
Он учит роль. Даётся нелегко
Ему та роль. По комнате утюжит
Четвёртый час, бубня одно и то же.
Варфоломей – сомнительный актёр.
Пинает дверь, плюётся в коридор,
Крича – «цая;й!!!..», да так, что дрожь по коже.
Соседка Вика кличет всех на ужин.
Открылась дверь… Попала под плевок.
И вновь – «цая;й!!!» Тут Вика догоняет,
Что е;ю лицедей пренебрегает…
Взыграла кровь… Разит сковородой
Она его… Картофель и котлеты
Летят на пол… Вот будет пир так пир
У тараканов зрительного зала,
Что, осмелев, из нор повыползали
В желании хоть капельку добыть
Прожаренной котлетины заветной!..
Как больно дарит женская ладонь
Пощёчины… Не жаль вам театрала?..
Да, сковородка роли тяжелее…


16.
Варфоломей с похмелья. Не встаёт.
А в студию сегодня к первой паре.
Измучен дух рассолом огуречным,
Томатным соком, ледяной водой…
Но друг Евграф беднягу выручает
И в студии, как в спорте, объясняет,
Какою сломлен друг его бедой,
Учителю, что строг и безупречен.
И, объясняя, лётчика играет…
Трагедия.  Трагический полёт.
Крушение и… смерть – упал как мёртвый, -
Затем добавил с ноткой дискомфорта:
– Варфоломей не встретил самолёт.
Родители разбились. Жутковато…

И в тот же миг посыпались донаты,
Сочувствия и… прочие слова…

– Ну что, алкаш, прошла ли голова?..
Вот денег те наскрёб на опохмелку, –
Сказал Евграф и кинул на тарелку
Лохмоть «капусты» – девятьсот рублей.


17.
Наш театрал решает разыграть
Свою подружку, что зубною пастой
Игриво написала слово «месть»
На стареньких дверях Варфоломея.
Переродилось в действие словцо
И подтолкнуло к дурости. Темно
В глазах Варфоломея:
– Ну, паскуда!

К ней в секцию влетает. Злостью весь
Пропитан, брызжет матом, пот ручьём,
Пинает дверь и гаркает:
– Да срать
Хотел я на твои зубные пасты!..
Пошла к чертям!.. Ну что тебе неясно!?..
Мне, что ли, за тебя идти смывать?

Подружка в страхе мнёт в руках подушку,
Сверкают слёзы на её лице,
И говорит:
– Катись, покуда цел…

«А всё ж таки, какая она душка!
Хотел поцеловать, но не посмел».


18.
Стани;слав прошептал Варфоломею,
Что баб держать удобней в кулаке.
Налил ему в гранёный русской водки,
Благословил подняться на этаж…
И там герой прознав, что он мужчина,
Уж за полночь, отнюдь не беспричинно,
К рыжеволосой деве постучал.
На стук его соседская красотка
Открыла дверь:
 – Чё надо?..
 – Всё о кей!

А Стас ему:
– Ну, ты;, брат, и дубина!..
Смелее надо!..

Хлоп ещё сто грамм…
И веселее загремел Вахрушка…
В ответ лишь крики…
– Что за ахинею
Несёт Варфоломей!.. Ну просто срам!..

Ещё полста. Стучит уже ногою…
И тут его опять сковородою…
Да так, что мой любовник-дуралей
Упал на пол… Рыдает и клянётся…
А та над ним презрительно смеётся.
Несут Варфоломея… Пал герой,
Сражённый, как всегда, сковородой.


19.
Идёт спектакль. Глядит Варфоломей
Из-за кулис на шуструю подружку,
Что, издеваясь, топает ногой,
Выталкивая дружника на сцену.
А тот ей средним пальцем отвечает.
Ему плевать, что сделал замечанье
Не кто-нибудь, а Шварц… Фрагмент бесценный,
Похоже, ускользает. Театрал
Немедля удаляется. Натужно
Через бульвар волочит он в общагу
Своё неуправляемое тело.
«Не много ли ты, сучка, захотела!?
Чтоб я ещё играл на твой каприз!?»
Всю ночь один сидит он, не заснёт,
Плодя взахлёб идею за идеей.
Нельзя творца, как тигра, укротить,
Притопнув ножкой. Это несомненно.


20.
И вот Варфоломей – абитуриент.
В одной из новгородских деревушек
По вечерам терзает он гитару,
Сосёт «солому», пробует вино…
И ломится к хихикающим слева.
Он говорит:
– О, сжалься, королева!..
Собаки воют, ночь уже давно…
А я, презренный бард, прошу… Предстала б
Ты предо мной…

Увы, но с раскладушкой
Сегодня он встречает свой рассвет.
Идёт на поле, будто бы на казнь,
Где ждёт его гниющая картошка…
Противный дождь. Гудит баклушка. Тошно
Смотреть ему на тучи-облака…
«Протестовать!.. Бежать!.. Устроить драку!..»
– Сынок, сынок, не надо ли те маку? –
Кричит седая бабка у плетня. 


21.
А вот Варфоломей в библиотеке.
Платона, словно комиксы, листает,
Посмеиваясь и не соглашаясь.
Заказывает он уже Плутарха,
Давясь от смеха. Боже, сколько дури…
Погрязнув в древнегреческой халтуре,
Он достаёт «Penthouse» и… с размахом
Смазливых дам с прилежностью листает.
Не так ли смысл поэты обретают?
Журнал изучен. Села батарейка.
К нему подходит милиционер,
Что, видимо, устал от детективов,
И произносит несколько учтиво,
Но с голубою ноткою:
– О, нет!..
Какой позор!.. Немедленно уйдите!..
А то я посажу вас в обезьянник!..


22.
В порту снуют на роллерах спортсмены.
В тени – за тридцать. А;ктор ищет пиво.
Лицо приятно ветер обдувает.
Прелестница торгует сладкой ватой…
– Как звать тебя?..
– Жаннет…

Чудаковато
глядит она, как актор выливает
Бутылку пива пенистого в рот.
Он ей читает сны неторопливо,
Почти не зарифмованные темы…
Приморский парк. Атлеты. Силачи.
Жаннэт верти;т глазами, изменяя…
Небрежно роль подружки исполняя…
И вдруг как заорёт:
– Да замолчи!..
Я трахаться хочу!.. А ты о смысле!..
Как только это… мозги не прокисли!..
– Чего ты хочешь?.. Что же, получи…

Но львица убегает по аллее
Смотреть в общаге грязную порнуху
И вспоминать мужластых силачей.


23.
Друзья Варфоломея – наркоманы.
Но сам он с этой гадостью не дружит:
Все эти глюки, вмазки, вторяки… –
Не для него. Он любит пробежаться
По набережной. Радостно теснятся
В его сознанье милые стихи…
Хоть денег нет, но страсть охота кушать.
Печально смотрит он на рестораны.
А в комнате – бардак: бинты, шприцы…
«Макс-марцефальщик…», «Саха-опиушник…»
А тут ещё учиться как-то нужно…
Да, не придумал мир ещё вакцин
От этой дури. Только ум и воля. 
Актёр брезгливо грязь отодвигает
И впопыхах разучивает роль.


24.
Варфоломей собрался уезжать.
Сел в электричку, к печке приснастился…
Не бряцая, гитару положил…
Закрыл глаза… Но голос контролёрши
Внуди;л его схватиться за карман.
А в том кармане только таракан,
И тот уже от голода засохший.
«Ещё б башку на тумбочке забыл!..»
Отбыть сегодня – явно мало шансов.
И вот уже в общагу он бежит,
Где под матрасом в паспорте лежит
Его билет. «Не тренькал б на гитаре,
Не хаживал по городу, томясь…
А поднял бы матрас…» Галдёж вокзала.
Горящей свечкой плавится мечта.
Прощай, театр…


25.
Приятель Макс удрал в Боровичи.
Варфоломей остался на кровати.
Толкнули дверь… Упала дверь плашмя,
Поскольку дверь та петель не имела.
– Со Львова мы…

В дверях – пяток парней.
И достают из толстых рюкзаков
Сальце, чеснок и… хлеб, как сахар, белый.
Студент не спит. Глядит из-под локтя
На то, как те выкладывают пищу…
И давится слюной.  Притих, сопит…
Но в непрерыв сквозь щёлку одеяла
За ними наблюдает он незло.
«И кем себя я чувствую?.. Ослом».
А те ему:
– Рыбак, Беспалый, Цехла…
– А як жэ звуть тэбэ?
– Варфоломей...
– Як хрэсного мого, що из Полтавы...
Ты сало будэш?..

26.
Варфоломей в двенадцать ночи слышит
Знакомый голос….  Ерсус под кумаром
Спускается лениво от подружки;
«Рябинушку» поёт и за собою
Стальную цепь заржавленную тащит,
Что то и дело лупит по ступенькам.
– А ну-ка расскажи, Варфоломей,
Какую-нибудь байку… Так, чтоб страшно
Мне стало. Впрочем, тебе и сам я байку расскажу…
Итак, внимай любезный… Где же кружка?..
И, в коридор открыв ногою дверь,
С кровати прямо, за; голову руки,
Докладчик начал басом громыхать:
– Проснитесь все!.. Хорош сопеть в две дырки!..
Пустая трата времени!.. Подъём!..
Проходит жизнь!.. Чернигов, хва валяться!..
Не время ли с кацапом побрататься
И салом угостить его?!.. А то!..

Чуть призакрыв ногою дверь, с кровати
Заканчивает… Ерсус свою речь:
– Да будет здрава вильна Украина!..
Чубатые, дадим носатым сечь!..

Ногой прихлопнув дверь, отдался храпу.
– Спокойной ночи, лектор… Завтра будут
Тебе малороссийцы докучать…

……………………………



27.
Друзья мои, не ждите эпилога.
Произведенье это бесконечно.
Ведь смысл его – само теченье жизни,
В которой упускаем мы детали
И не находим прошлого…
А в нём – таятся сны, что параллельны яви…
И числа, числа, числа без заглавий.

                88 г.