Добрались

Добрались до весны.
– Побирались скупыми подачками солнца
и нещедрою просинью в облачных сирых оконцах.
А "весной" слыли лишь невозможно волшебные сны…

Добрались.
Вот проталина!
                – Значит, возможен и лист,
как птенец, что из почки проклюнется.
И воробей,
что, как в купели, блаженнейше плещется в лужице.
И падение в нети последнего льда
по кривой водосточной трубе.
И грачи-возвращенцы, что так вдохновенно галдят.

…Добрались.
                Ты и я.
Но тугие, не вскрытые солнцем бутоны
невесть что: эдельвейс или лотос таят?
Эдельвейс - это верность, а лотос – забвение…
Я забуду тебя упоенно?
Или – чудо! –
я верна тебе буду?
Нет в саду моем честности-анемоны.

А таинственных страстоцветов
в нашем краю и подавно нету!
(Есть лишь страсти, напасти
и прочее счастье.)

Впрочем,
нет и лотосов, и эдельвейсов…
– Одуванчики да ромашки
свойственны русским весям.
Как же нагло ромашки сердца морочат!
…Самообманы
со времен незапамятных
наше
         все.
Что же: нам больше других везет!

…Самообманы
– благая мания!
Это: надеяться на любовь.
Верить в надежду.
                Любить веру.
Приносить сердечку рассудок в жертву.
И дарить судьбе самоцветы
недостоверных, прекрасных слов…
– Чистой воды безупречных стразов.
…Просто некто в черном алмазы сглазил:

по весне не стоит рядиться в черное:
быть плачевнейше облаченным
в зимний траур, такой облезлый…
Ибо радость петь и любить воскресла!

Да и черный глаз нам носить не надо бы:
голубым за юной весной подглядывать
дОлжно!
Ходит слух о враках на голубом глазу…
– Вы зиме не верьте:
злая ведьма
безбожно,
пошло,
подло клевещет на бирюзу.