Арминий

Налей, Лонгин!  Побольше лей!
Ведь, кто он? Просто он - еврей!
Таких,  как он, смотри, полно!
А что-то стало  нелегко.

Иешуа – его так звали.
К кресту его мы привязали.
Так делали мы сотни раз.
Начну, пожалуй, свой рассказ.

Крест плотник нам привез.
Хороший крест. Он снял с  колес.
Тяжелый крест. Втроем  стащили.
Мы на брусчатку положили.

Еще достали два креста.
В запасе были. В ворота
Мы притащили сразу три.
Преступников уже вели.

Вручили каждому свой крест.
Бичом погнали  с этих мест.
Там за стеной - Голгофа холм.
Туда и шли они втроем.

Что до двоих, то душегубы.
Ногами их мы били в губы!
А третий вот,  совсем другой!
За ним народ валил толпой!

Кричали что, я не пойму.
Язык не знаю. Ни к чему.
Тащил он этот самый крест,
Что делал  плотник этих мест.

Тащил один. Как мог нести?
Прошел он только пол пути.
Упал, но крест он удержал.
Он попытался, но не встал.

Я взял еврея  одного
И пнул ногой - упал легко.
Я указал рукой на крест.
Меня он понял на конец.

Вдвоем поднять его смогли
И дальше так поволокли.
Народ я оттеснял  щитом.
Не в первый раз был палачом.

Двоих тех первых уложил.
Я быстро руки им прибил.
Тот молодец, кто заточил.
Кто гвозди хорошо острил.

Веревки, сила рук и ног.
Кресты стоят, что твой сапог.
Опять же молодец солдат,
Что ямы выкопал все в ряд.

Я уложил на крест его.
Я руки привязал его.
Занес я  молот, гвоздь поставил.
Я не спешил. Я не ударил.

Он повернул ко мне лицо.
«Арминий».  Вспомнил
Я  сельцо, свой дом, жену.
Жива? Не знаю?

«Он жива». Как я скучаю.
Не видел я ее давно.
Как много лет с тех пор прошло.
Ушел служить. Был молодой.

Сейчас смотри. Я весь седой.
Остался только год один.
«Ее увижу, господин?»
Кивнул. Глаза свои закрыл.

Забил  я гвоздь. И тут слеза.
Такое делал сотни раз!
Забил я все.
Вот мой рассказ!

Добавлю  я тебе,  Лонгин.
Он - по германски говорил!
Арминий – только мать звала.
Давай, налей еще вина!