Грузинский цикл - Стихи разных лет - 6

Лев Гунин


ГРУЗИНСКИЙ ЦИКЛ

стихи
___________


Возможны ошибки в передаче текста везде, где использована
автоматизация. Тем, кого интересует творчество этого автора, можно
порекомендовать альтернативную версию (с обложкой, иллюстрациями, авторской вёрсткой) -



В это собрание вошли избранные стихотворения разных лет. Стихи без географической ссылки (1970-1991), как правило, написаны в Бобруйске (Беларусь). Разножанровость, характерная для автора, и очень разные (по тематике, по образности, по типу) стихи в одном цикле или сборнике: это - широкий охват явлений, "вариантность личности", артистическая "смена" персонажей "первого лица".
______________ 

© Лев Гунин: автор стихов; дизайн обложки; вёрстка; и др.
© Автопортрет Виталия Гунина на первой заглавной странице.
© Михаил Гунин (отец Льва, фотограф): фото на первой заглавной странице.
______________

Поездка на Кавказ (включая Грузию) (1976) обогатила автора новыми впечатлениями и наблюдениями. Он отправился в это путешествие со своим близким другом, Мишей Куржаловым, соседом, коллегой (тоже профессиональным музыкантом, преподавателем музыкальной школы). В Грузии Лев и Миша были встречены на "ура" местной богемой. Их опекала известная поэтесса, представительница знаменитой династии Джапаридзе - Нана; одна молодая аджарка, эколог по профессии, водила их по горам; легендарный мим Амиран Шаликашвили пригласил Льва прочитать свои стихи перед всей труппой Тбилисского Театра Пантомимы. Отар Мацаберидзе-Микеладзе, у которого друзья остановились (приятель Миши Куржалова, с связанный с ним армейской дружбой), стал впоследствии знаменитым актёром и режиссёром. Друзья исполнили несколько своих песен (аккомпанируя себе на фортепиано) в Театральном Институте, где учился Отар… Тем не менее, тематика стихотворений этого цикла - не высокое искусство, не красоты природы, не воспевание прекрасного, не общая история евразийских народов, но социальная несправедливость, человеческие страдания, клоаки земной юдоли. Естественно, и захватывающие южные пейзажи, и горы, и море, и особенности неповторимого грузинского быта: всё это не могло не отразиться в цикле, характер которого подчёркивает само название, но его идейно-эмоциональный строй сосредоточен вокруг своего рода экскурса в горестное прошлое, в реальность нищеты, болезней, кричащего социального неравенства. Характерный для автора колорит европейского неоромантизма тут вытеснен налётом влияния грузинского романтизма и неоромантизма. Стихи этого цикла совсем не такие, как стихи пяти его предыдущих сборников. Они безыскусные, наивно-романтические, как будто детские: словно этот цикл писал совсем другой человек. Возникает даже сомнение в авторстве Льва Гунина, но вскоре начинаешь замечать характерные для него обороты речи, метафоры "в его стиле", мастерские пассажи, будто выпадающие из общего стиля, несколько тяжеловесные построения - визитная карточка некоторых его стихов. Кое-что перекликается с творчеством Велимира Хлебникова (Виктор Владимирович Хлебников (1885-1922), русский поэт и прозаик, основатель русского футуризма), Сологуба, Ходасевича. И внезапно открывается неожиданное окно (прошу не усматривать тавтологии): понимание того, что этот цикл - не что иное как рывок в общее прошлое Грузии и Российской империи, в тот совершенно иной мир царской России и прошлой Грузии, который нам сегодня очень трудно понять. Именно с такого ракурса и нужно рассматривать этот любопытный, своеобразный, особенный цикл стихов.  - Аркадий Коровин.

_______________________________



Из

  ГРУЗИНСКОГО ЦИКЛА



  Нане Джапаридзе и
  Отару Мацаберидзе-Микеладзе
 


Тбилиси, гнездо моей мысли
Мтацминда оплот мой надёжный,
Прижми меня к каменной высью,
Расстаться с тобой невозможно.

Мосты над Курой изогнулись,
Семь раз натянув тетивы,
В гористых расселинах улиц
Так смутен налёт синевы.

        Симон Чиковани. "Тбилиси ночью"/.


 

СОДЕРЖАНИЕ:
1. Опять светлом больничного огня (…)
2. И вот я в Грузии. Простой, спокойный дух (…)
3. Два дня как вычеркнуты. Я лежу больной. (…)
4. Подошвы маленьких ботинок аккуратных.
5. Тихими стонами море вздыхает (…)
6. Поехали завтра в Сухуми!
7. Совсем - как осенью. Города забыты.
8. Я согрешил. Нелепо согрешил.
9. Часы стоят. Идёт видений рать (…)
10. В Тбилиси я. Здесь бедность и обман.
11. Изменчиво-обманчивы слова.
12. Амирану Шаликашвили. Шикарный вечер. Отраженье света (…)
13. Грузинское небо. Оно не такое (…)
14. Лие Сванидзе. От Грибоедова до дочери поэта (…)
15. Плодами спелыми покатятся часы.
16. В иллюминаторе далёкая земля (…)




1

Опять светлом больничного огня
Светло в вагоне нары освещает,
И, белой простыни спокойствием маня,
Незримой тяжестью сознание пронзает.

Где копоть пыльная, набившись в уши, в рот,
Щекочет лёгкие, и кашлять заставляет, -
Там едет вдаль, теснясь, простой народ,
И тесноты своей не замечает.

Пусть будут страхи только прошлых лет,
Страданья, тяготы борьбы и огорчений:
Сегодня воздух льет свой яркий свет,
Вбирая плоть ушедших поколений.

Пусть будет мир "их"; пасынкам его,
Нам не дано излишества желаний, -
Но счастье близкое и что-то от всего
И нам увидится в часы своих страданий.

Пусть мы бедны. Но сердца чистый жар
На деньги променять мы не готовы,
И я зову, как самый ценный дар,
В душе давно покинутое слово.
       Июнь, 1976. Тбилиси - Ростов.
 

2

И вот я в Грузии. Простой, спокойный дух
Широкого окна за занавеской,
Растений южных светлый полукруг
И моря близкого неясный вздох и всплески.
 
Всё так несбыточно. Реальность и покой,
Реальность и покой одновременно.
Так: день - за днём. И брезжит спелый зной,
Сквозь пыль лучистую вползая в эти стены.
 
А там, где холодно, где каменные рвы,
Дворов колодцы подпирают небо -
Там рельсов сталь, путей трамвайных швы,
И глыбы тёмные насуплены враждебно.
 
Там день - другой; разорванность его;
Там душу поит тяжкий дух пространства,
И хаос лиц рождает за собой
Толпы густой и слов непостоянство.
 
Но здесь всё спит. Простой, волшебный сон.
Он непонятен для степной России.
Пока в ней грохот, заколдован он
Под выменем её, он полон силы.
 
Я здесь, я жду. Но слов ненужных пыль
Меня сверлит, и не обманет снова,
И я верну, как пройденную быль,
В душе простое, праведное слово.
       Июль, 1976. Сочи-Адлер-Гагра.


3

Два дня как вычеркнуты. Я лежу больной.
Вокруг сияет южным светом лето.
Но день прошёл. И вот теперь другой
Внезапно вынырнул из сени полусвета.
 
Так всё пройдёт. Но - что не зачеркнёшь,
То, что не вычеркнуто, не преодолимо,
Безумной смесью дней бросает в дрожь,
И шепчет жаждой жить неистребимой.
 
То, что не сбудется, пускай отбросит вспять,
Хотя бы  т е н ь ю  вспыхнет отраженья,
Пусть - ускользая - озарит опять
Забытой беспредметностью мгновенья.
 
Длина часов соизмерима с  т о й,
И падают, как на подушку руки,
Минуты, наполняя всё собой,
Переполняя виадук разлуки.
 
Пусть свет горит. Он не "за упокой".
Удел довольных в формулах готовых.
А я больной. Так просто: я больной.
Здесь белой пылью давнишнее слово.
               24 июля, 1976. Гагра.


4

Подошвы маленьких ботинок аккуратных:
Они во мне. И кожа подошвы
Горит, как сердце в клочьях будней рваных,
Тень прошлого, святого детства дым.
 
Здесь время вертится. Здесь золото шагов
В ворота мельницы упрятано устало.
И я валюсь, как в тишину дворов,
В объятия застывшего квартала.
 
То детства мир. Здесь чуждого мне нет.
Покой безмерный сердце мне сжимает.
И чудный свет, забытый чистый свет,
Мне душу, как бывало, согревает.
     Ночь, 25-26 июля, 1976. Гагра.
 

5

Тихими стонами море вздыхает,
Галька и тернии на берегу.
Горы далекие светят и тают,
И - как абрис - формируют дугу.
 
Словно несбыточный мир, что придуман,
Край этот спит, удивляя глаза.
И этой ночью с удвоенным шумом
Моря язык спину гальки лизал.
 
Все продавцы ищут холода тени,
И, приседая, спускают штаны,
Будто специально, поближе к коленям,
Так, что и прорези сзади видны.
 
В тесных столовках, набитых народом,
Знойные девушки ходят в трусах,
И на банкетке сидит перед входом
Жгучий брюнет с сединой в волосах.
                28 июля, 1976. Гагра.


6

Поехали завтра в Сухуми! -
Хоть болезнь ещё не прошла.
Там волны, цветастые дыни,
И полное море стекла.
 
Здесь тоже достаточно света,
Но толщи не требует он,
А там неразрывное лето
И яркий, не выцветший тон.
 
К чему нам стоять на распутье?
Поехали завтра, - и всё.
Но душу смятение мУтит,
И ворох сомнений растёт.

Поехали завтра в Сухуми?!
Там близких рассветов стекло.
Но воздух, наполненный дымом,
В душе растаёт тяжело.
  27 июля, 1976. Гагра.
 

7

Совсем как осенью. Города забыты.
Здесь пахнет дымом. Влажно и светло.
Неоновых прожекторов орбиты.
Гудки машин. Птиц щебет донесло.
 
Крик петухов деревней отвечает.
Состава звук. И снова, как тогда,
Осенний свет весну напоминает,
Весенним светом мчатся поезда.
 
Как госпиталь. Лекарств налёт старинный,
Следы на лестнице. Болезнь и тут, и там.
Забот и дней оставлено в гостиной,
И тихих снов, как всюду по утрам.
 
Мне стал почти родным и этот дом, и двери,
И тишины несказанная грусть.
Я тем, далёким, кулуарам верен,
Но в этих я, и к ним ещё вернусь.
 
Здесь стало холодно. Но трубка телефона
Меня связала с домом навсегда.
И тихо чувствую, как в полусне вагона,
В душе коров пасущихся стада.
     27 июля,1976. Гагра.
 

8

Я согрешил. Нелепо согрешил.
И всё отброшено назад: и свет, и смысл;
Мой страх, моя любовь, мой мир, мой свет, мой пыл -
Всё искорёженным металлолом мчится.
 
Зубастой пасти щётка велика.
Я отступил. Порыв угас. Я сбился.
Но победителем не будет враг сейчас:
Я вовремя сумею удавиться.

Пусть я не выдержал. Пусть рана велика.
Но путь, что был намечен, я открою.
Иначе жизнь была бы так тяжка!
Я страстью к лучшему своё паденье смою.

Сто передряг, сто путаниц, сто крат;
Препон бездушных, тянущих за нОги;
Пусть я хочу; но пальцы не хотят
Меня пустить из роковой берлоги.
 
Но я прорвусь. Я знаю, что прорвусь.   
И сколько б жест хватающий не тщился,
Ему не взять меня, и не пресечь мой путь,
И волосам травы в меня не уцепиться.

Я  б у д у  там; меня досада жжёт. 
И мне вина не даст остановиться.
Ах, как мне нужно то, что жизнь даёт,
Но как мне нужно вновь не оступиться!
        27 июля, 1976. Гагра.
 

9

Часы стоят. Идёт видений рать,
Косое марево побед и поражений.
Я не устал. Я не устал лежать.
Но жизнь слагается из каждых трёх мгновений.

Мне тяжко дышится. Мне тяжело дышать.
Наполнен воздух массою тягучею.
Но путь далёк. И он не станет ждать,
Хоть мнимой цепкостью его давно измучен я.

Мы вновь в субтропиках. В долинах мы опять.
Вдали реки проснётся пойма рыжая.
Я не устал. Я не устал лежать.
Но стук колёс нещадный слышу, слышу я.

Два дня я кашляю. Мне кашель режет рот.
Мне красной пеною клокочет вожделение.
А он идёт, идёт, горячий пот,
И путь не даст забыть ни на мгновение.

Тоннеля жуть. И красное светло.
И кровью дышится в вагонном блеклом свете.
И, всё же, я гляжу ему назло,
Как будто он тоскою не ответит.
   28 июля, 1976. Сухуми-Гори-Мцхета-Тбилиси.
 

10

В Тбилиси я. Здесь бедность и обман.
Порок и ложь, любовь и вожделенье.
Кровати устланной призывно-строгий сан,
И взгляд мадонны на стекле у тени.

Один я в комнате. В чужом я мире вдруг.
Здесь стен побеленных неяркая окраска.
Здесь бедность скрашена. И, всё ж, здесь пёстрый юг.
С какой-то мягкостью он льёт мадонны взглядом.

Здесь голь простецкая. Здесь мягкость и любовь.
Здесь женственность. И, вняв со всем стараньем,
Я тихо верую. И оживаю вновь.
И боль мою мешает с ликованьем.

Здесь всё сильней: любовь и естество,
Коварство, боль, которую заметно.
Здесь сказка всё. И женское тепло
Здесь во сто крат милей и откровенней.

Тбилиси мир... Давно забытый сон.
Всё было кончено. Всё началось сначала.
Я был - и умер. Я опять рождён.
Ещё одним на свете больше стало.

Я вновь живу. Я изнутри. Я жду.
Я мысль найду, я слово повторяю.
И, линий-чувств сложив свою звезду,
Я стольких их за годы не считаю.
      29 июля, 1976. Тбилиси.


11

Изменчиво-обманчивы слова.
Сгорит эпоха в новом представленье. 
Ах, как опять кружится голова
И от болезни, и от впечатлений.

Всё это было уже много раз:
В далёкий час, в эпоху дней туманных;
Но и тогда, как, может, и сейчас,
Я не обманут зовом океана.

Что может прошлое! Я снова погружён
В былые горести, страдания, печали;
В былую жизнь. И, словно это сон,
Они мена из тления подняли.

Миг замороженный преследует всю жизнь.
Он вдаль бежит. Он не даёт покоя.
И, вдруг, из гроба вызванный (о, миг!) -
Он предстаёт живым перед тобою.

Так и сейчас. Из дымки голубой -
Не постучав, забыв о позволенье, -
Я в даль вошёл, вошёл к себе домой,
Как в жизнь, прервавшуюся только на мгновенье.

Который, час? Я в том опять живу,
Что мИнуло. Я думал, безвозвратно.
Я время детства полной грудью пью,
Что, спрятавшись, вернулось вдруг обратно.
 
Мгновений прожитых ловлю я сладкий дух,
Той силы чувств извечное томленье,
И счастье вечное беру из верных рук,
Что так щедры на это одаренье.
        29 июля, 1976. Тбилиси.


12
   Амирану Шаликашвили.

Шикарный вечер. Отраженье света
В витринных гроздьях, в проводах блестящих.
Пусть больше не дано. Но это
Плетенье нитей, чувства проводящих.
 
В глазах пылает нежный свет рекламы,
Машин тела снуют неслышно мимо;
Я вспоминаю д е н ь невзрачный самый,
В глазах тоску - и театр пантомимы.

Мы в зал вошли, пустеющий от сцены,
Здесь всё - любовь и рок - сплеталось разом,
Я вспомнил будто вздувшиеся вены
В игре Шаликашвили Амирана.
 
Здесь всё было правдивей сАмой жизни;
Здесь был подъём, хоть в зале было пусто,
И мы ловили в пластике движений
Знакомый лик великого искусства.
 
Здесь в е ч е р пел. И чувства говорили
Без всяких слов, без всяких искривлений.
И мы движенье каждое ловили,
Как будто мир слагался из движений.
 
Мы были здесь. Минуты улетали.
Мгновения срывались в бесконечность.
А мы сидели и невольно ждали,
Когда со сцены к нам сорвётся Вечность.
      2 августа, 1976. Тбилиси.


Лев Гунин и Отар Мацаберидзе-Микеладзе. Тбилиси, 1976. Фото.


13

Грузинское небо. Оно не такое,
Как русское небо, как небо России.
Здесь белые тучи одна за другою
Плывут по лазури, по розовой сини.
 
Тбилисское утро. Оно не похоже
На утро д р у г и х городов европейских.
Здесь, вроде, добрее, здесь кажется строже,
Здесь море безбрежное сини Сванети.
 
В горах и в ущельях, над белой равниной
Домов, облачённых в резные попоны,
Колышется воздух, спокойный и синий,
Как зов и молитвы земли непокорной.
 
Балконные двери. Они приоткрыты.
Завесы. Тесёмки. Нависшие гири.
Раздвинуты влажно пространства ланиты,
Обильной и щедрой сиреневой шири.
 
В окно, сквозь гардины вплывающий воздух,
В который гуденья и зовы зашиты,
Врывается город, пространный и звёздный,
Тревожный - и куполом светлым покрытый.
 
И всё хлебосольство, и лучших из лучших,
И весь темперамент обычаев горных
Он в сердце вмещает живом и могучем,
В котором ударами - синие звоны.
      Август, 1976. Тбилиси.


14
               Лие Сванидзе.

От Грибоедова до дочери поэта,
С Фуникулёра - и до мастерской:
Повсюду неожиданное лето,
Повсюду ветер с гор - и жаркий зной.

Тут прошлое вливается в сегодня
Притоком ощущаемой реки,
И будущее предстаёт, как сводня,
Соединяя пальцы-поплавки. 

Тут нет октябрьской бритвы притуплённой,
Не виден тут её водораздел.
И Сталина мальчишески-влюбленный
Взгляд незнакомый на меня глядел.
 
Лишь тут всей труппе театра пантомимы
Я долго мог читать свои стихи,
И русский - и грузинский: совместимы
Лишь тут, где горы есть и две реки.
 
Прохлада гор и зной тут неразлучны,
Париж и Осло, Пиза и Стокгольм;
Внизу белеют буруны излучин,
Живут богатства пиршество - и голь.
 
И тень холстов, написанная синим,
Темнеет, как запёкшаяся кровь,
И дышат монументы и картины
Сквозь трубочку по имени Любовь.
      Август, 1976. Тбилиси.


15

Плодами спелыми покатятся часы.
Минуты зрелые, как раны небольшие.
Тбилисский жар расплавился в тиши
Взволнованно-вздыхающей стихии.

Как пульс, что бьётся, - пыльный стук колёс.
Порыв и радость в воздухе повисли.
Я в Харькове оставил то, что вёз:
Фотоаппарат и вазу из Тбилиси.

Суровым отрезвлением слова.
И пустота в обрывках, как с похмелья.
О, вновь моя кружится голова,
И сердце вскачь несётся, как от зелья.

Всю доброту, всё южное тепло,
Всё близкое, знакомое, родное -
Я растерял, как только подошло
Двустворчатое, плоское, другое.

И тот порыв, и тот лучистый свет,
Сквозь фильтр простой, дневной и протрезвлённый,
Просеялся, и только бледный след
В руках моих, как провод оголённый.

Куётся будущее в мастерских пути.
И боль ползёт, усталостью терзая.
И от судьбы и рампы не уйти,
И нет земли в чертогах Дхармакая.

Пусть всё пройдёт. Пусть тесен, мелок мир.
Но воля есть, и чудо, и стремленье.
И фавн, вепрь, наяда и сатир -
Не смогут отнять перевоплощенья.

Грядут желанья. И земли овал
Туманно проступает сквозь колосья.
И все свершится, что я намечал,
И все пройдет, как плеск многоголосья.
     Август, 1976. Харьков.
 

16

В иллюминаторе далёкая земля,
А в голове грузинские напевы.
Реальность отметая и деля,
Сверхсущее щадит свои посевы.

Как плуг воздушный или борона,
Авиалайнер борозду проводит,
И будущего магия видна,
Как в шаре, в осевом полета коде.

Империя другая полоснет
По телу Грузии и телу Украины,
И не серпом весь урожай сожнет,
Но клювом птицы, клювом гильотины.

И - далеко от швов своих границ -
Начнет срезать и головы, как маки,
И тонкий слой последних греков лиц:
Во имя тех, чьи на купюрах знаки.
      Август, 1976. Харьков-Минск.
__________________

______________
 
ОБРАЩЕНИЕ ГРУППЫ УЧАСТНИКОВ ДИСКУССИЙ НА ПОЭТИЧЕСКОМ ФОРУМЕ ЛИТЕРАТУРНОЙ БИБЛИОТЕКИ МАКСИМА МАШКОВА К АВТОРАМ И ЧИТАТЕЛЯМ (2014) - ДОПОЛНЕНИЯ ВНЕСЕНЫ УЧАСТНИКАМИ ОБСУЖДЕНИЯ РАБОТЫ О МОЦАРТЕ (2023)

 Читатели должны знать, что не только сам автор, но и его стихи подвергаются травле и вымарыванию, так что единственная возможность спасти его поэтические тексты: это сохранять их на внешние (не подключаемые к Интернету жёсткие диски, USB-флешки).
  Особенно досталось его доиммиграционной поэзии.
  Автор вывез в изгнание около 26-ти машинописных сборников стихотворений. Они состояли из 2-х собраний: 9-ти-томного - 1982 г., и 6-ти-томного - 1988 г. (охватывающего период до 1989 г.). Первое (до 1982 г. включительно) существовало в 2-х версиях. Кроме основных экземпляров машинописных сборников, имелись (отпечатанные под копирку) 2 копии каждой книги.
  В 1994 г. они - вместе с автором - благополучно прибыли в Монреаль.
  С 1995 г. он взялся вручную перепечатывать на компьютере отдельные избранные стихотворения, а в 2002 г. - сканировать и отцифровывать все привезённые с родины сборники. Примерно в 2006 г. добрался до предпоследнего тома собрания 1988 г. Но, когда было начато сканирование самого последнего тома, именно этот сборник исчез из его квартиры (уже после переезда с ул. Эйлмер на Юго-Запад Монреаля).
  Одновременно копии того же тома пропали из квартиры его матери, и из дома его приятеля (где хранился 3-й экземпляр). Это произошло, как нам сообщил автор (не совсем уверенный в дате) где-то в 2007-м году, вскоре после чтения (по телефону) отрывков из отдельных стихотворений Юрию Белянскому, культовому кинорежиссёру конца 1980-х, тоже проживающему в Монреале. Известный поэт и деятель культуры Илья Кормильцев как-то обещал автору издать сборник его стихотворений: из того же - последнего - тома. Проявляли подобную заинтересованность и другие известные люди. Интересно отметить, что именно в 2007 г. Гунина сбили машиной, нанеся серьёзные травмы.
  После 2017 г. постепенно исчезли все томики второго машинописного собрания доэммиграционного периода, и, к 2022-му, не осталось ни одного...
  Первая редакция доиммиграционной поэзии (включая поэмы) 2008-2011 г. г., сделанная самим автором, оказалась не очень удачной. Она опиралась на рукописные черновики, где почти над каждым словом надписано альтернативное, и целые строки (даже строфы) дублируются альтернативными версиями. Эта редакция была скопирована множеством сетевых ресурсов, так как поэзия Гунина в те годы пользовалась немалой известностью, и была популярна среди молодёжи и людей от 25 до 45 лет.
  Вторая редакция (также сделанная самим автором) - несравнимо удачней, и - в 2012 г. - заменила предыдущую.
  Однако - с 2013 г. - то ли сервера, то ли хакеры стали заменять файлы первой редакции версиями второй: это регулярно происходило на сайте Максима Машкова (lib.ru), на сайте Сергея Баландина, и т.д. (Следует добавить, что травля автора на сетевых форумах, на литературных сайтах стартовала ещё в середине 1990-х, включая разные хулиганские выходки в его адрес, массированно устраиваемые организаторами).
  О творчестве Льва Гунина писали: Орлицкий (оригинал - stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/178), М. Тарасова (stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/180), А. Коровин и Белый (proza.ru/2023/06/28/175), Игорь Гарин (proza.ru/2023/06/28/170), и другие литераторы, критики, издатели. В этих заметках - прямо или косвенно - упоминается об изощрённой травле. (Более подробно - у Коровина, Белого, и Тарасовой).
  О поэзии Льва Гунина на английском и на польском языке писали Kurt Flercher и Агнешка Покровска (?).
  В многочисленных интервью сетевым и печатным журналам (к примеру, в интервью журналу "Воркувер" - proza.ru/2023/06/28/171) - сам автор иногда косвенно затрагивает эту тему.
  На сетевых форумах обсуждалась систематическая порча литературных и музыкальных текстов. В своё время, отправляемые К. С. Фараю (Фараю Леонидову) многочисленные варианты перевода стихов и Кантос Э. Паунда подверглись злонамеренной модификации (вероятно, во время пересылки), и в печать пошли не окончательные, но черновые версии. Переводы Гунина текстов (эссеистики) Исраэля Шамира (Изя Шмерлер; знаменитый политолог, эссеист, корреспондент, известен также под именами Роберт Давид, Ёрам Ермас) с английского на русский вообще не вышли в свет вследствие порчи текстов во время пересылки Шамиру. По той же причине сорвалось несколько попыток издания "Прелюдий" для ф-но и сборника "Лирические пьесы" Льва Гунина, которые высоко оценили известные музыканты. (См. Ю-Тюб - youtube.com/@robertcornell6802).
(Лев Гунин по профессии музыкант, автор многочисленных композиций (включая музыку к фильмам), исполнитель классических произведений (ф-но) [youtu.be/KyHYzOl-xQY , youtube.com/watch?v=94Ac0OAZBAs, youtu.be/dGKy0yCkKnQ , youtube.com/watch?v=D2A4RWaDggQ&t=148s , youtube.com/watch?v=eCyavxkENF0 , youtube.com/watch?v=ym0uqTz_poo , youtube.com/watch?v=eDdh3Fg-H6s , youtube.com/watch?v=mrMikJVDC60, youtube.com/watch?v=_lLdndynze4 , youtube.com/watch?v=VODlm7l4MNY , youtube.com/watch?v=5B8k5H2zKzs , youtube.com/watch?v=E2Mo5d44WnQ , и т.д.] ; см. также фильмы "Гусеница" (Caterpillar) - youtu.be/qeDmEhaXMU8 , "Подушка" (режиссёр Юрий Белянский) - youtube.com/watch?v=BDrhptcbfwE&t=48s , Des souris et des hommes (режиссёр Жан Бодэ) - youtube.com/watch?v=Ctx2sm4ZnAI).

  Диверсии против его домашних компьютеров обсуждались с Ильёй Кормильцевым, Юрием Белянским, Кареном Джангировым, Исраэлем Шамиром, Мигелем Ламиэлем, Борисом Ермолаевым, Жаном Бодэ, Владимиром Батшевым, Эдуардом Лимоновым (Савенко), и другими известными личностями, с которыми автор был знаком, но реакция была одна и та же: "против лома нет приёма". Подробней эти случаи описаны в обширной работе на английском языке "The Punitive Health Care".

 
  Биографии этого автора неоднократно удалялись из различных энциклопедий, убирались с многочисленных сетевых порталов, но краткие справки о нём можно найти на сайте Сергея Баландина; в библиотеке lib.ru; в антологии "Мосты" (под редакцией Вл. Батшева, с участием Синявского и Солженицына; Франкфурт, Германия, Brucken, 1994); в литературном журнале PIROWORDS, под ред. Мигеля Ламиэля (английская поэзия Гунина); из-во Pyro-Press, Монреаль, 1997); в сборнике Throwing Stardust (London, 2003; Антология Международной Библиотеки Поэзии, на англ. яз.), English Poetry Abroad (London, 2002, на англ. яз.); в газете "Hour" (Montreal, Quebec, Canada); в сборнике "Annual Poetry Record" (Из-во Международного общества поэтов, Лондон, 2002); в культовом издании "Паломничество Волхвов" (Гарин, Гунин, Фарай, Петров, Чухрукидзе: Избранная поэзия Паунда и Элиота); в @НТОЛОГИИ - сборнике стихов поэтического клуба ЛИМБ (Поэтический Клуб "Лимб". "Геликон-плюс", Санкт-Петербург, 2000); в  в журнале АКЦЕНТЫ (1999); в СК НОВОСТИ (статья, написанная в сотрудничестве с кинорежиссёром Никитой Михалковым, Июнь, 2000. (Номер 27 (63), 14.06.2000); в публикации "Университетская пресса" ("Маэстро и Беатриче", поэма Льва Гунина; СПБ, 1998); в "Литературной газете" (Москва, №22, май 1994 г.); в литературном журнале ВОРКУВЕР (избранные статьи, интервью и поэзия Льва Гунина, Екатеринбург, 2006); в журнале поэзии ПЛАВУЧИЙ МОСТ (публикация избранных стихотворений, 23 декабря 2014 года. Москва - Берлин); в литературном журнале "AVE" (Одесса-Нью-Йорк, Номер 1, 2004-2005); в газете "МЫ", под редакцией Карена Джангирова (15 декабря 2006 года; репринт (повторная публикация на русском языке); первая публикация - на англ. яз. в культовом журнале "Wire" (январь 1997); вторая публикация - "По образу и подобию" (Теория мультипликации), газета НАША КАНАДА, выпуск 13, ноябрь, 2001); в Интернете теория мультипликации циркулировала с 1995 года; написана эта работа в 1986 году (братья Вашовски могли использовать ту же (дословно) идею для своего - ставшего культовым - фильма Матрица); в сборнике L'excursion (Leon GUNIN. La poesie du siecle d'argent. (На французском языке). QS, Монреаль, 2001); в литературной газете "Золотая антилопа" (Лев Гунин, рассказ "Сны профессора Гольца", СПБ, 2001); Лев Гунин, Миниатюрная книжка стихотворений, Париж, 1989 (Les tempes blanches. Белое время. Из-во Renodo, Paris 1989); в газете "КУРЬЕР" (многочисленные публикации Льва Гунина (1992-1993); в книге - Лев Гунин "Индустрия (…)", из-во Altaspera, Toronto (Канада), 2013, на русском языке), и т.д.   

  Лев Гунин живёт в Кбевеке (Канада) с 1994 г., не имея ни малейшего шанса когда-либо покинуть эту страну даже на короткое время, а - с 2001 г. - не имея возможности даже посетить другую провинцию. Он подвергается травле полицией и другим репрессиям.

________
 
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

  Несчастливая судьба литературно-поэтического творчества Льва Гунина - достойного большего внимания - сложилась не только в связи с широкой травлей и политически-мотивированными репрессиями (в частности: в стране, где он живёт (включая травлю полицией; административный прессинг; плотную изоляцию; помехи, чинимые в области коммуникаций; вызванное репрессиями обнищание; отказ в медицинском обслуживании…), но также по другим причинам.
  Одна из них - неумение, а то и упрямое нежелание автора тщательней просеивать написанное через сито более строгих требований. Именно сбой в таком отборе и приводит к недостатку внимания и ко всяческим казусам. Никто в наше время не выставляет ранние опыты на всеобщее обозрение. Зрелые авторы, как правило, уничтожают свои рукописи, предшествовавшие мастерству. Соседство стихотворений разного уровня в одном сборнике служит плохим предзнаменованием (имея в виду ожидаемую реакцию), и, хотя - более удачная - редакция 2012 г. уже является плодом более строгого подхода, она всё ещё цепляется за некоторые пласты личной биографии больше, чем следует при отборе.
  С другой стороны, если бы не травля, это могло способствовать экспоненциальному росту популярности среди широкой читающей публики, что, в свою очередь, с неуклонной неизбежностью повлияло бы на признание и в литературной среде. Так и происходит довольно часто с другими поэтами и прозаиками. К сожалению, этот автор находится не в таком положении, когда позволительна подобная роскошь. Чтобы пробить плотную стену замалчивания, остракизма, предвзятости и бойкота, ему следовало бы серьёзно подумать об этом. Но теперь, по-видимому, уже слишком поздно; состояние здоровья, ситуация, и другие помехи вряд ли позволят ему что-то изменить.
  Остаётся надеяться, что критики и все, способные повлиять на преодоление этой несправедливости, проявят чуть больше терпения, не побоятся затратить чуть больше времени, и с известной снисходительностью отнесутся к причудам этого уникального, ни на кого не похожего автора.
________________________________