Первая бабочка

- Поедем, красотка, кататься! - Стаська позвенел ключами от машины, улыбаясь задорно и в то же время ласково. Нинель тут же бухнулась с головой в его глаза, и ей захотелось прямо сейчас рвануть с ним на край света!
Уроки уже закончились, но нужно было еще заполнить журнал, привести в порядок кое-какие бумаги и полить перед выходным цветы.
- Погоди, я еще полчасика покопаюсь. Хочешь, чайку попей пока.
- Не хочу! Я лучше на тебя посмотрю!
Стаська уселся за первую парту, напротив Нинель и лег подбородком на сложенные впереди руки.
Нинель выставляла в журнал оценки из своей тетрадки. Он смотрел на нее в упор, ничуть не смущаясь, как разглягдывают картину в музее, и блаженно улыбался.
- Ты во мне дырку просверлишь! - не выдержала Нинель и засмеялась. Она спешила скорей покончить со всеми делами, сесть в машину к Стаське и покатить куда глаза глядят по загородной трассе, то любуясь, как он уверенно сидит за рулем, то глядя в окно на зеленеющие деревья вдоль дороги, а то просто засыпая ненадолго под тихую музыку и мерный шорох колес.
Как хорошо ехать вот так в полудреме и ни о чем не думать!
Нинель уже была замужем, но лишь со Стасом она поняла, что такое забота любящего человека. Казалось бы, что женщине надо: ну своди ты ее в ресторан, ну подари цветочки, назови красавицей... Стаська таскал ей шаверму, ремонтировал всякую мелочь в школе на радость завхозу и увозил ее на машине в никуда, чтобы она могла подремать, расслабиться и хоть ненадолго отрешиться от забот.
Пацан совсем, на девять лет моложе, а рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, о которой заботится надежный мужчина, большой и сильный.
Нинель приоткрыла окно. Свежий весенний воздух проник сквозь щелку и тоненько разрезал духоту нагретого солнцем салона. Она подставила лицо под прохладную струйку, дышала и не могла надышаться.
Стасик искоса поглядывал на нее, но ехал молча, не мешал, не досаждал разговорами. "Самый лучший друг - тот, с которым хорошо молчать" - вспомнилась Нинель где-то услышанная фраза. "Господи, неужели я его люблю?! О боже, что ты делаешь, Нинка, что ты делаешь?!"
Больше всего ей не хотелось думать о будущем. Она уже не представляла себя без Стаськи - без этого милого мальчишки, который так быстро стал родным, - но даже думать боялась о том, как примут его у нее дома.
Стас давно хотел познакомиться с Антошкой, он придумывал, чем они будут вместе заниматься, куда пойдут, о чем будут беседовать. И Нинель радовалась, что вот наконец у ее сына появится рядом взрослый мужчина, который может стать ему другом и наставником. А еще ей было страшно.
Антошке конечно не хватает отца, и со Стасом они наверняка найдут общий язык. Но как быть с бабушкой?
Три года, как нет Виктора, а со свекровью они так и не разъехались. Поначалу вместе переживали горе, казалось, что так легче. Потом начали просыпаться, возвращаться к жизни, и если у Нинель не было выбора: ребенок, работа, масса дел, то Галина Михайловна, оставаясь одна в пустой квартире, сходила с ума от безысходности и в конце концов оказалась в больнице с сердечным приступом.
Теперь Нинель, которая задумалась было о поиске съемного жилья, уже боялась оставлять свекровь одну. А потом обе как-то свыклись, что они и есть друг другу семья, что разъезжаться им незачем, да и проще вот так, всем вместе: одна с внуком помогает, другая за здоровьем следит.
И вот теперь Нинель пыталась представить, как придет домой и скажет: "Знакомьтесь, мама, это Станислав, мой... друг"
Совсем не хотелось об этом думать. Она протянула руку и коснулась рукава Стаськиной рубашки. Тот улыбнулся, приподнял плечо так, что ее ладошка оказалась возле его щеки, и нежно прижался к ее пальцам.
- Выспалась?
- Подремала. Стаась!
- А?
- Стась! А я тебя люблю! - неожиданно для себя вдруг сказала Нинель.
И уткнулась носом ему в плечо.
Стаська сбавил скорость, осторожно съехал на обочину и остановился.
- Нин! - он держал ее ладонь, прижимал к лицу, а в глазах светилась такая нежность, что Нинель захотелось плакать. - Ты моя самая, самая любимая женщина!
Пальцы Стаса зарылись в ее волосы, а губы покрывали поцелуями мокрые глаза, щеки, лоб, и наконец схватили теплые дрожащие губы Нинель и долго-долго не отпускали.
Они не поняли, сколько времени прошло, прежде чем их объятия разомкнулись. Стас повернул ключ зажигания и решительно выкрутил руль, развернув машину в обратную сторону.
- Куда мы? - спросила Нинель, хотя, пожалуй, ей было все равно.
- Ну для начала в пекарню Вольчека. Твоя Галина Михална что больше любит: эклеры или корзиночки?
- И то, и другое! - после секундной паузы ответила Нинель и засмеялась.
Как она могла бояться, когда рядом с ней Стаська? Ее мужчина, ее каменная стена!
...Вечером, когда после ухода Стаса Нинель уложила Антошку и вышла на кухню, свекровь хлопотала у раковины, мыла посуду.
- Идите отдыхать, мама, я сама домою.
- Да ладно! Осталось-то...
Нинель присела на табуретку, с тревогой глядя в спину Галине Михайловне.
- Нинка! - наконец произнесла та, поворачиваясь. - Что ж ты раньше его не привела? Неужели думала, что я осуждать тебя стану?
- Ну... - замялась Нинель.
- Что "ну"? Дурочка ты, девочка! - свекровь прижала к себе сидящую невестку и по-матерински потрепала по голове. - Слава Богу, хороший парень. Рада за тебя, дочка.
И она направилась в комнату, по-старчески подволакивая артрозную ногу.
Нинель подняла глаза и уперлась взглядом в  одинокий матовый плафон на потолке. Вокруг плафона вилась серая ночная бабочка. Первая в этом году. Вот и лето скоро!
- Все будет хорошо, - произнесла она, как мантру. - Все бу-дет ха-ра-шооо!