Богдан-Игорь Антонич 1909-1937

.





Богдан-Игорь АНТОНИЧ (1909-1937) – украинский поэт, прозаик, переводчик, литературовед.
© Перевод Н. Котенко

ПРЕЛЮДИЯ

Такое в жизни выпадет мгновенье,
что не решишь, откуда, почему
оно грядет в ночную кутерьму
и в полдень, осиянный вдохновенно.

А видишь даль такую  –  сам не веришь!..
Отдышишься, кромсаешь в клочья тьму
и слышишь счастье давнее, –  ему
забыл ты цену в суете и скверне.

Холмы и топи пресекли дороги,
взволнована морских поверхность грив  –
таков соревнованья путь пологий.
И пусть чело кнут неудач изрыл, –
ступенькою к победе недалекой
становится для сильных каждый срыв.

1931


СТАРОЕ ВИНО

В холодной тьме подземного чертога
по стенам тишина  –  что зерна града.
И пьяный, мятный запах винограда,
и строй бутылок в паутине моха.

Как в землю рало, в те ряды без вздоха
вбивает время плесень  –  где пощада?
Бутылки взбухнут в подземелье склада
и вдруг взорвутся, как стручки гороха.

Вино в песок уйдет, пунцовость роз
всочится в зелень мохового прута.
И мы, бывает, восхотим всерьез
своей реальности разрушить стены,
хотя бы даже, сбросив эти пута,
влились бы в нам неведомые вены.

1931


ОМЁТЫ

И шепот над равниною разнесся:
как будто на весы, на горизонт
укладывал в упитанный омёт
косец набухшие мукой колосья.

И зашумели вдруг: «Еще сорвемся».
Так каждый колосок предполагал,
а ветер лихо драл вихры лугам
и гордые стога таскал за косы.

Ведь лучше им, чем преть по чердакам
или под жерновами погибать, –
чтоб ветер их разнес по большакам,
чтоб улететь на кружевах метелиц,
О, кто не знал желанья убежать
от серых будней ненасытных мельниц.

1931


СОРЕВНОВАНИЕ АТЛЕТОВ

Судья с лицом распухшим  –  точно бонза,
его свистка пронзительный сигнал,
вокруг  –  страстей разбуженных накал,
овации и мышц литая бронза.

Победы кубок праздно серебрится, –
беру его, оглохший и немой,
а на земле лежит противник мой,
поверженный в двойном нельзоне рыцарь.

Я  –  бог, я  –  статуе античной равен,
я царственно арену оставляю,
хоть реет славы гром над полем брани.
Бокал несу в притон свой, как в полон,
я пить хочу, я жаждой понукаем,
к бокалу приникаю  –  в нем полынь.

1931


МУРАВЕЙНИК

Причудливы, как сказка, города  –
из рыжей глины и трухи померкшей.
И нити улиц сплетены, как нервы,
и рига, и тесовы ворота.

Предела нет заботам и трудам,
однообразны годы, как консервы.
Где будет финиш, кто был зодчий первый?..
Лепи листок к листку  –  и так всегда!..

В подвале, беспросветном, как тюрьма,
сосет кровь мошек алчущий вампир.
Рядами над рядами здесь дома
хвалой труду наполнили эфир.
Подумай: шаг нечаянный впотьмах  –
и сапогом расплющен целый мир…

1931









.