Последняя станция

                посвящается А. С. Пушкину

(симфониетта)

Оставив прозу жизни бренной,
Отдавшись ритму ёмких строк,
Творя под солнцем вдохновенно,
Он развернулся, как цветок.
Но в том есть про;мысел известный…
Поэт – во всём его слуга:
Он и пророк, он и повеса,
Вместивший бал и… балаган.
Как билась жизнь огнём желаний!..
И вот, на кончике пера
Томится правда в ожидании,
Как театральная муштра.

Промчались годы-скороходы,
Интриги, дамы, кутежи…
Завеса пала. И в угоду
Царёв слуга к жене спешит.
«Пронзай врагов пером гусиным!..
Жену-кокетку карауль,
Пока её поклонник мнимый
В подарок греет пару пуль…»

Перчатка брошена. И взгляды
Пересеклись, как два луча.
Дуэль близка. Но где-то рядом
Шуты; танцуют, хохоча.

И вот сошлись у Чёрной речки
Две чёрных тени на снегу.
Раздался выстрел. Без осечки.
Ближайший крикнул на бегу:
«О Александр, ты ранен, братец?!..
Повозку, чёрт бы вас, сюда!..»

А он в ответ: «Должно быть, хватит…
Куда попал он мне?…Куда?..»
Сражённый пулею, повеса
Сказал – «…да к чёрту Натали!..»,
Когда услышал голос леса,
Гудящий колокол  вдали,
Друзей неровное дыханье,
Глубокий хруст, красивый стон…
И пса случайного рычанье
В безумном карканье ворон.

Ужель себя он дал растратить,
Развеять лиру на ветрах?..
Так он ли был на той кровати,
Играя боль, внушая страх?..

Летят чернильные рисунки
Меж капель восковы;х свечей:
Друзья, деревья, перья, руки,
Любовь таинственных очей…
Они летят, сплетая рамки
Стихам давно минувших лет…
Ряды солдат, сенат, Иссакий,
Фигурка девушки, балет…
А дальше – ночь, а дальше – выстрел,
Затухший в шорохе хвои…
И над уснувшим лицеистом
Какой-то странник неказистый
Кряхтит: «Увы, увы, увы…»   
               
                93 г.