Медной горы Хозяйка ч. 3 Парафраз сказа Бажова П
После того, как Степан-то наш помер,
Тот, что столбы малахита добыть
Смог, потянулся народ в Красногорку.
Охота всем камешков нарубить,
Коих в руке мёртвой видели люди.
Дело уж осенью было и снег
Скоро посыпал, а с ним, что добудешь?
Все отступились. Один человек
Только остался. То был Ванька Сочень,
Даж не старатель, а сбоку припёк.
Смолоду возле господ вечно тёрся,
Да за провинку прогнали. Не смог
Выслужиться. В приказные не взяли:
Грамота малая, в гору не гож.
Там и недели не выдюжит кряду,
Да и в артелку горняцку не вхож.
После на прииск надумал податься,
Там по рассказам мёд чашками пьют.
А как хлебнул, солон мёд оказался.
Так он по рылу нашёл себе труд.
Эта зараза – лизать барски блюдья,
Прочно засела в нём. Он ремесло
И приспособил к себе. У конторы
Нюхалкой стал. А чем плохо оно?
Около люда на прииске кишкался,
Промеж старателей тёрся, а сам
Слушал, смышлял и выведывал, чтобы
После в контору донесть по складам.
Ковшик старательский он не забросил.
Видят конторские пользу себе.
И сноровлять стали Сочню местами,
Кои получше, деньгами, еще
Разной обувкой, одёжей. Пусть служит.
Дело-то нужное - в курсе держать.
А люд старательский тоже расчёт свой
С Сочнем ведёт: по загорбку поддать,
Когда по уху, местам прочим мягким,
Глядя по делу. К битью он привык.
И по лакейскому, видно, сословью,
Как отлежится - за старое вмиг.
Так вот вертелся промеж тех да этих.
Жёнка подстать ему, кем ж ещё быть.
Не то гуляща али вовсе плёха,
На даровщинку любила пожить.
Ребят у их вовсе не было. Где уж
Таким-то. Вот разговоры пошли
В нашем заводе про эти богатства
И про Степановы те камешки.
Ну и народ валом на Красногорку.
Сочень туда же. «Пойду, поищу.
Чем я Степана-то хуже? Небось уж
Дурости этакой не допущу,
Чтобы богатство в руке раздавить. Вон
Знают старатели, где, что искать.
Всю Красногорку изрыли, отстали.
Видно порода не та, не сыскать».
Сочень умнее же всех себя кажет.
Один остался. «Не я, - говорит, -
Буду, коли не возьму то богатство!»
Вот какой умник. Киелкой стучит.
Хлещется этак в забое, руду зря
Рубит со злобою с последних сил.
Вдруг глыба этак пудов мож на двадцать
Валится, ноги чуть не отдавил.
Как отскочил он, глядит, а напротив
Него два камня зелёных. Он рад.
Думает: «Во как, гнездо обнаружил».
Руку к камням, да и тотчас назад.
Оттуда пышкнет. На свет из забоя
Бурая кошка выходит. До пят
Шерсть без единой отметины, только
Глаза зелёные огнем горят.
Зубы белеют и шерсть прям вся дыбом,
Спина горбом, свечкой хвост. Он тикать.
Версты две бёг без оглядки, задохся.
Прям чуть не помер. А дома ж кричать
Бабе своей: «Истопи скорей баню!
Что-то неладно со мною стряслось».
После возьми, да и всё расскажи ей.
Та голосить. Тут тако началось…
«Надо бы к бабке сходить Колесишке.
И, поклонившись, сказать, мол, беда.
Живо наставит на путь. Понимает
Всё про земельно богатство она».
Была такая у нас старушонка,
Рожениц парила в банях. Порой
Девичий грех от чужих хоронила.
Ноги кривые у ней. Вот молвой
Так и прозвали её Колесишка.
Ванька сперва упирался, потом
Всё ж к ней пошёл. Обсказал ей про кошку.
Та же бормочет об чём-то своём.
«Дыр-гыр-быр-дыр, змея кошки боится,
Кошка собаки, собака волка,
Волк медведя. Дыр-гыр-быр-дыр! Рассыпься.
Чур меня! Дыр-гыр-быр-дыр. Чур меня!»
«Есть у тебя, сынок, яга собачья?»
«Есть, - говорит, - ток вся в дырах, стара!»
«Главно, чтоб лишь пёсьим духом смердило».
«Шибко смердит, хоть беги со двора!»
«Ягу надень и с себя не снимай-ка,
Камни пока домой не принесёшь.
А ежели опасенья имеешь,
Дам волчий хвост. С ним вернее дойдёшь!
Либо медвежьего сальца в рубаху,
Чтобы зашить… Ты бы денежек дал!
Стоит немало защита». Сама же
Думает: «Вот дурака бог послал!»
Взял волчий хвост и на шею повесил.
Сало жена в рубец на вороту
Его рубахи зашила. Надел он
Ягу собачью, пошёл в вечеру
На свой рудник. Вновь киелкой махает.
Крепко умаялся, духом раскис.
Лёг отдохнуть. Сон – не брат, всех роняет.
И захрапел громко, только держись.
Ну, а как выспался – снова за дело.
Глыбу руды всковырнул наугад.
Сеет породу и видит, что в ямке
Шесть камешков в ряд зелёных лежат.
Сколько ни бился старать, больше нету,
Будто отрезало. Хлебушек тут
Весь свой приел, домой засобирался.
Думает: «Сколько ж за камни дадут?»
Тропка вела через лес. Здесь густой он.
Только как будто бы слышит чего.
Он обернулся, а сзади три кошки,
Бурые и все без глаз. На него
Шибко бегут и шипят: «Мяу! Мяу!
Наши глаза отдавай!» Он бежать.
Прям через лес и болото. Всю рожу
Раскровянил. Ну, куда ж им догнать,
Им-то, безглазым. По счастью телеги
Ехали лесом, его подвезли.
Время ночное. Пришёл домой. Баба
Соченя спит. Покрестил он углы,
Вздул огонька, кошелёчек достал свой.
Хочется камешки вновь рассмотреть.
Хвать, а в кошеле лишь пыли щепотка.
Он в полный голос давай тут реветь.
С горя начал материть Колесишку:
«Не сберегла камни, зазря деньгу
Бабке стравил. Обманула старуха.
Зря цельный день свою нюхал ягу!»
Снова жена Ваньку стала советить:
«Знать, Колесишкина сила слаба.
Надо к попу сходить». Сочень об этом
Даже и слушать не хочет. Сперва
Он убоялся, потом же подумал:
«Зря кошек я испугался тогда.
Они ж без глаз. Что мне могут-то сделать?»
Пошёл к попу, мол, такая беда.
Поп же подумал-подумал и молвит:
«Надо, сын мой, обещание дать,
Что камешок первый, из той добычи,
Дашь богородице. После же, знать,
Ещё приложишь своё добавленье,
Потом по силе своей… и тогда».
«Что ж, это можно, - Сочень отвечает. -
Ежли добуду десяток, то да,
Пяток на венчик ей не пожалею».
Поп стал над Сочнем молитву читать,
Благословил крестом, водой побрызгал,
Полтину взял. Говорит: «Что сказать
Хочу я, сыне, крест из кипариса
С Афон-горы очень нужен тебе.
Вмиг защитит от напасти. Могу я
За полцены уступить». По цене
Вышло в два раза против Колесишки.
Ну, а с попом кто рядиться начнёт?
Купил тот крестик Сочень. Перед бабой
И похваляется: «Я наперёд
Здесь не боюсь никого». Крест повесил,
Хвост волчий, сало медвежье – пошёл
На Красногорку. А там всё, как прежде.
Вдруг слышит голос: «Опять, что ль пришёл?
Безглазых кошек моих не боишься?»
Ванька по платью признал вмиг её.
Сама Хозяйка, сидит рядом, смотрит.
«Да ты не бойся! Скажи лучше, что
Тебе тут надо?» А он, знай, бормочет:
«Дыр-гыр-быр-дыр, камешков поискать…
Тех, что в Степановой видели люди
Мёртвой руке»… Она тут же: «Молчать!
Ты это имя при мне не трожь-ка!
Дам я камней тебе. Вижу, что ты
Честный старатель и шибко полезный.
Дам я по совести. Только смотри
Никому камни те не продавай ты,
Ни одного! В приказную неси.
Из рук своих наградит пусть приказчик.
Будешь доволен. Потом из казны
Тебе добавят, отсыплят, отмерят
Так, что домой будет не донести».
Только сказала и тотчас под горку.
Пнула ногой камень, чтоб отвести.
Камень огромный, а вмиг отвалился.
И прям под ним тайничок. В нём лежат
Камни зелёные в синей породе,
Полным-полнёхонько, как на погляд.
«Что ж, нагребай, - говорит, - сколько надо».
Сама ж стоит рядом, смотрит, как он
Туго себе кошелёк набивает.
Руки трясутся, в ушах перезвон.
Туго набил, а ему всё же мало.
Охота бы и в карман насовать.
Шибко боится. Хозяйка сердито
Молча глядит. Мож, спасибо сказать?
Смотрит, а нет никого. Оглянулся,
И тайника след простыл, нет его.
Будто и не было вовсе. На месте
Камень огромный лежит. Ничего.
Пощупал Ванька кошель свой. Он полный,
Да и айда поскорее домой.
Хвостом над ним волчьим истово машет,
Крестик потрёт. Всем доволен собой.
Дома кричит своей бабе: «Окошки
Мигом завесь». Кошелёчек на стол.
Высыпал груду зелёненьких зёрен.
Баба ему, настоящие, мол?
«Дура, в горе брал. Сперва прицениться
Надобно», и побежал к щегарю.
Тот оглядел камни, их кислотою
Тотчас полил. Говорит: «Не пойму,
На Красногорке таких изумрудов
Нет медных. Что-то сумнительно мне.
Много добыл?» Как кошель тот увидел,
Прям обомлел. Чудеса в решете.
Как отдышался и молвит Ивану:
«Счастье пришло к вам. Уж как-нибудь нас
Не позабудьте при случае. Надо
Срочно в приказную, прям сей же час!»
С таким кошелем, не то, что в приказну,
Можно к царю прямо сразу идти.
Примут во всякое время, Ивана.
Дать не побрезгуют даже руки.
А как пришли в приказную, там сходка.
Барин сидит, а приказчик ему
В ухо дудит про дела рудниковы.
Щегарь на стол кошель и за тесьму
Берёт его. Он тяжёл на ладони.
Вон сколько тех изумрудов добыл.
Барин раскрыл кошель - дух пошёл, словно,
Палую лошадь кто в избу втащил.
Барин приказчику: «Это насмешка?
Вздумал шутить?» Да из комнаты вон.
Сочень весь белый, приказчик трясётся:
«Ты это что? Кем, скажи, научён?»
Иван глядит, дело плохо и тут же
Всё обсказал, не таясь от вины.
Приказчик молвит: «Награду сулила
Из рук моих, да ещё из казны?
Что ж, получай». И как двинет Соченю
Прям по зубам. Угол вышиб башкой.
«Это задаток тебе, а награду
В части пожарной получишь с лихвой.
До конца века свово не забудешь».
Слово сдержал. На другой день ему
Щедро отсыпали розог и столько,
Что донести их не смог до дому.
Так на рогоже его и стащили
Прям в лазарет. Даже те, кто порой
Нюхалку сам поколачивал шибко,
Тут пожалел: «Навалили с горой!»
Ну, а приказчику тоже досталось.
Барин его по заслуге: «Пущай
Он надзирателем в прииск Крылатов.
Так вольный воздух. Подышит. Ступай!
Воздух тут стал от него что-т тяжёлый.
Недаром кличут его здесь козёл».
Что ж, на Крылатовском прииске приказчик
Быстро от жизни той в «доски ушёл».
Свидетельство о публикации №124030704028