Вождь символистов Брюсов. Часть двенадцатая

С женой уехал в Крым — взял отпуск.
В Алупке берег, Коктебель...
Волошин*, встреча, в радость пропуск,
Чарует слогом менестрель.

Бодрит поэта радость встречи,
Близки две родственных души.
Прекрасен в Коктебеле вечер,
Как галька под ногой шуршит...

Прогулки пешие у моря,
Беседы, острота словца.
Не думалось, что рядом горе,
Болезнь — предвестником конца.

О чём беседовали долго?
Биографы то не спасли...
О чести, совести, о долге?
Морские волны унесли...

Домой больным вернулся, слабым,
А дело жизни всей не ждёт.
Работал и не лишь бы, как бы...
Рецензиям потерян счёт.

До осени он продержался,
А в холод с пневмонией слёг.
Писать и диктовать старался,
Но одолеть недуг не смог.

«Мои стихи...» — Жене вождь шепчет.
Его последние слова.
А за окном октябрьский вечер,
Летит опавшая листва.

На похоронах многолюдно,
Литературный свет здесь весь.
Холодный ветер, неприютно,
Народа тьма, не перечесть.

Звучали траурные речи:
Бухарин**, Луначарский***, Шмидт****...
Давило горе людям плечи,
Потерянный у многих вид.

Осиротели символисты,
Ушёл литературный вождь,
Принявший веру коммунистов.
Октябрьский тихо плакал дождь.

Примечание:
*Максимилиан Волошин — поэт, переводчик,
художник-пейзажист, путешественник,
художественный и литературный критик;
**Николай Бухарин — революционер
и политический деятель;
***Анатолий Луначарский — российский
революционер, писатель, переводчик,
публицист, критик, искусствовед;
****Отто Шмидт — советский математик,
географ, геофизик, астроном, организатор
книгоиздания и реформы системы
образования.