Там сыт будешь...

     У многих жителей нашей страны остались самые тёплые воспоминания от кулинарной программы «Кухня батюшки Гермогена». В начале 21 века иеромонах Данилова монастыря Гермоген вёл такую передачу. Его обаяние и простота тронули многие холодные сердца, а замечательная мелкая моторика рук, связанная с привычкой бережно работать с богослужебными просфорами, радовала взгляд сведущих людей.
     В этих передачах уделялось внимание, как постным, так и скоромным блюдам, а также был сделан акцент на простые и вкусные рецепты, доступные по своим составляющим большинству граждан нашей необъятной страны. В это время отец Гермоген выполнял послушание келаря в трапезной Данилова монастыря. Он отвечал за организацию питания братии.
     Эти передачи в своё время подвигли моего шестилетнего сына начать готовить, а годы спустя он стал поваром и за пять лет взлетел до шеф-повара элитного ресторана. К сожалению, сейчас он оставил тему, связанную с приготовлением пищи.
      Однажды мне довелось оказаться за одним столом с отцом Гермогеном и испробовать сваренную им уху. Сейчас батюшка уже не выступает по телевизору и не несёт послушания келаря, но готовит по-прежнему замечательно! За праздничным столом я решил попросить его лично рассказать историю про «Пищёвку». Я уже знал её из уст других рассказчиков, но мне хотелось услышать более точное изложение событий. Отец Гермоген с удовольствием и неизвестными мне подробностями воспроизвёл этот рассказ и разрешил его опубликовать:
- В седьмом классе я выиграл олимпиаду по французскому языку и попросил родителей отправить меня на платные городские курсы по изучению иностранного языка  для подготовки в институт по этой специальности. Отец мой был простым инженером, а мама работала фармацевтом в аптеке. Мы были вполне сыты и обеспечены, но особых излишеств в семье не было, а вот муж маминой сестры был директором столовой в институте имени Туполева, и у него была машина, кооперативная квартира и очень вкусная еда из мало доступных советскому человеку деликатесов. Он был очень доволен своей жизнью, но жизнь его не была долгой. И мама, выслушав меня, сказала знаковую для моей жизни фразу:
- Иди в пищёвку, там сыт будешь и хорошо обеспечен! – Впрочем, видя мою непреклонность в выборе профессии, занятия по иностранному языку для меня организовали.
- В иняз я не поступил, а вот в педагогический меня взяли с распростёртыми объятьями, и я там был отличником до четвёртого курса и там же стал заниматься народным пением и решил поступать в Гнесинку. Когда я сказал об этом маме, она обречённо вздохнула и повторила знакомую мне фразу:
- Да иди ты в пищёвку! Там сыт будешь и обеспечен!
- В педагогическом все очень расстроились, узнав, что я собрался уходить. Ко мне хорошо относились и декан, и ректор, и я убедил их дать мне академический отпуск. Я говорил им, что поступлю в Гнесинский, отучусь год и там тоже возьму академический отпуск, чтобы закончить педагогический университет, и меня нехотя отпустили.
     В музыкальное училище имени Гнесиных брали только после окончания музыкальной школы, в которой я не учился. Предполагалась, что окончившие её абитуриенты должны сдавать базовое фортепьяно и писать диктант по сольфеджио, но в этом единственном экспериментальном  году было решено взять без этих испытаний просто вокально одарённых людей и за год  подтянуть их до общего уровня, а дальше со второго курса учить всех по привычной программе. Так я поступил в музыкальное училище имени Гнесиных, которое потом получило статус академии.
     В нём преподавала дочь протоиерея Николая Тарасова, с которой мы очень подружились. Когда он стал настоятелем храма Успения Пресвятой Богородицы в Троице-Лыково, то позвал её туда регентом. Я тоже пришёл туда по её приглашению на клирос, и в этом храме началось моё воцерковление. Удивительно, что многие люди из этого храма уже тогда окормлялись у моего будущего духовника отца Алексия Поликарпова, но я правда об этом тогда не знал. Обстановка в храме была семейная, и я очень обрадовался, когда многих из этих людей встретил в Даниловом монастыре. Среди них были и ныне покойный помощник эконома Борис Васильевич, наш монах отец Герасим, монастырский электрик… Потом отца Николая перевели в храм на Пятницком кладбище, там у него возникли различные сложности.  После этого события я стал петь на клиросе в храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» на Ордынке, где ещё и исполнял служение алтарника. Там уже остро встал вопрос о поисках духовного руководителя.
    Сначала я вместе со своим другом, тоже алтарником этого храма, поехал в Троице-Сергиеву Лавру за благословением опытного старца. Друг уже тогда окормлялся у отца Алексия и предложил и мне присоединится к нему, но я хотел узнать мнение одного из известных старцев - отца Наума или отца Кирилла. Сейчас мой друг служит в Москве в сане протоиерея на Валаамском подворье.
     В этот день принимал отец Наум. Принимал он до половины первого, а дальше ему нужно было проводить вновь постриженных монахов на трапезу. Есть такое правило, что вновь постриженные монахи должны прожить три дня в алтаре и покидать его могут лишь ненадолго и в сопровождении духовника. Отец Наум не успевал меня принять, но неожиданно пригласил пройти вместе с вновь постриженными монахами на братскую трапезу, таким образом без лишних слов предрекая мне будущее монашеское служение.
     В Лавре я впервые увидел отца Алексия. Мой друг Александр подошёл к нему за благословением. Тогда я ещё не знал, что отец Алексий и есть тот человек, которого я ищу, и таким образом, после поездки в Лавру мой вопрос всё ещё оставался открытым.
     Для его решения я поехал в Псково-Печерский монастырь к старцу отцу Иоанну Крестьянкину. Там я поселился в доме у местных жителей, в котором было семь комнат. В трёх они жили сами, а другие четыре сдавали паломникам. До сих пор помню это незабываемое ощущение невероятного родства всех православных людей, живших в этом доме и ожидавших своей очереди приёма у старца Иоанна, что интересно, все эти люди тоже были чадами отца Алексия. Здесь выяснилось, что отец Иоанн на две недели взял отпуск и в монастыре его не было.  Пока мы его ждали, одна из паломниц, с которой у меня сложились наиболее тёплые отношения, предложила съездить на остров Залит к отцу Николаю Гурьянову. О нём тогда мало кто слышал, но эта поездка оставила в моей душе неизгладимое впечатление. Старец нас всех благословил и помазал елеем. По дороге она мне предложила стать чадом её духовника отца Алексия. При моём согласии она была готова рассказать батюшке про меня и если он благословит договориться о встрече. Тут я вспомнил, что в Троице-Лыково меня окружали его чада, и я чувствовал себя там, как дома, потом в храме на Ордынке мне его рекомендовал один батюшка, мой друг Александр у него окормлялся, наконец, здесь в Печорах я живу среди его чад как родной, и получается, что все «совпадения» указывают на то, что моё место среди этих людей. Я дал своё согласие и вскоре оказался на послушании в Даниловом монастыре, куда из Лавры перевели отца Алексия, и он стал его наместником.
     Так моя будущая жизнь определилась и я сказал маме, что я ухожу в монастырь. Тут она уже ничего не сказала и только махнула рукой. И вот в первый день моего послушания в монастыре меня поставили в трапезную. Так я попал в пищёвку!
     Надо сказать, что все предыдущие занятия в монастыре мне вполне пригодились. Приходилось переводить с французского деловую переписку с поместными церквями и петь на клиросе. Часто я выполняю служение канонарха – возглашаю глас перед пением и строчки из молитвословия, которые вслед за возглашением поёт хор. Часто регентую на постригах, потому что там есть свои богослужебные нюансы. До карантина я часто осуществлял пасторское сопровождение паломнических групп за границу. Одни из наиболее интересных для православных паломников стран – это Италия и Франция.  В одной из заграничных поездок знание французского просто спасло ситуацию. Мы не могли улететь из Италии из-за извержения вулкана и смогли перебраться во Францию, где и были приняты местной православной общиной. Господь упорядочивает всю жизнь человека. Люди, живущие с Богом, похожи на сияющие кристаллы в пещере, а безбожники похожи на беспорядочно разбросанные вокруг глыбы льда.
     Получается, что родительское благословение часто определяет всю жизнь человека самым неожиданным даже для самих родителей образом. Видя моё стремление к Богу, моя мама крестилась и начала причащаться святых Христовых тайн. Сейчас её уже нет на свете.
     В настоящее время игумен Гермоген продолжает своё монашеское служение в Даниловом монастыре. Его духовником по прежнему остаётся владыка Алексий – наместник монастыря, который почти сорок лет окормлялся у великого Лаврского старца архимандрита Кирилла. Сейчас, правда, он уже не несёт послушание келаря, но умение хорошо и вкусно готовить иногда необходимо и в монашеской жизни.
     Я расстаюсь с батюшкой и с удивлением вспоминаю, что многих людей из его рассказа я тоже лично знаю и по Данилову монастырю, и по своему пути воцерковления. Чаще всего Бог говорит с нами через близких к нему людей, через череду не случайных «случайных» встреч и «совпадений», которые более правильно называть промыслом Божием о человеке…