Медной горы хозяйка ч. 1 Парафраз сказа Бажова П

Медной горы Хозяйка.

Раз пошли двое наших
Заводских посмотреть
На траву для покоса,
А далече переть,

Где-то за Северушку.
День-то праздничный был,
А жара припекала
Просто страсть. Воздух плыл.

Прям Парун чистый. Парни
Колотились в горе,
В руднике на Гумешках,
Точно мыши в норе.

Малахит добывали,
Разну протчу руду,
Королёк, лазоревку.
В общем, что на виду.

Один был неженатик,
Молодой по годам,
А в глазах уже зелень,
Шла болезнь по пятам.

Ну, другой чуть постарше,
Изроблённый  судьбой,
Щёки зелены, кашлял,
Источал дух плохой.

А в лесу хорошо как,
Пташки песни поют,
От земли воспаренье,
Разны мошки снуют.

И парней разморило,
Прилегли на траву
Под рябиной и тут же
Сон пришёл в голову.

Молодой вдруг проснулся,
Ровно кто-то под бок
Пнул его. Огляделся.
Будто бы ветерок

По лицу пробежался.
Видит, девка стоит
У большого каменя
И пристально глядит.

А коса сизо-чёрна,
Не болтается, как
У заводских девчонок,
Будто села на лак,

Ленты красны, зелёны.
Можно сквозь них смотреть,
Так светеют, звонят же,               
Как листовая медь.

Парень сам примечает:
Ростом невелика,
Из себя она ладна
И шустра, как река.

Прям артуть-девка, что-то               
Всё смешком говорит,
По-каковски неясно,
Но царица на вид.

Видно, весело ей-то.
Хотел слово сказать,
А его по затылку
Что-то стукнуло: «Мать

Ты, царица небесна…
То ж Хозяйка сама,
И одёжа приметна,
Малахит аль басма,

Шёлка зелена платье.
Век ищи не найдёшь
Ты второго такого.
Пропадаю за грош!

Вот беда, как бы ноги
Унести поскорей!» –
Парень думает. Слышал,
Что нет бабы страшней.

Старики говорили,
Как она мудровать
Над людишками любит
И спокою лишать.

Малахитница скалит
Зубки, молча стоит,
А потом вопрошает:
Что же даром глядит

На красу на девичью,
Глаза пялит свои?
За погляд тоже деньги
Ведь берут. «Подойди,

Подойди, парень, ближе.
Есть к тебе разговор!»
Он спужался, конечно,
От неё прячет взор.

Хоть она - тайна сила,
А всё ж девка. Ему
Обробеть, значит, стыдно,
Он ж мужик! Посему

Говорит: «Разговоры
Разговаривать нам
Нету времени, надо
Поспешать по делам.

Без того всё проспали.
Шли траву посмотреть».
А она лишь смеётся:
«Будет, парень, гундеть

И вести этот наигрыш.
Не пужайся меня.
Ничего тут худого
Нет в горе для тебя!»

Подошёл к ней и видит
Ящерок тут полно,
И всё разны. Иные,
Как слюда аль стекло,

А другие, как глина
Иль песок с золотым,
Голубые аль сини,
Иль с узором витым.

А Хозяйка и молвит:
«Ты, Петрович, смотри,
Коль беды не желаешь,
Моих слуг не дави».

Он под ноги уткнулся,
А там пол из руды,
Из руды медной чистой
И его там пуды!

А Хозяйка Степану
Говорит в свой черёд:
«Завтра в гору с обходом
Ваш приказчик пойдёт.

Так скажи: Козёл душный,
Ты навек позабудь
В мою гору дорогу
Или не обессудь.

В руднике Красногорском
Будешь шапку ломать,
Разом всю медь упрячу,
Чтоб не смог добывать».

И с прищуром спросила:
«Пожеланьям моим
Внял ты, Степан Петрович?
Не сробеешь пред ним?

Передай, как велела.
Ну, а парню тому,
Что с тобою, ни слова,
Не тревожь, ни к чему!

Он изроблен работой.
Лазоревке своей
Подсобить наказала,
Чтоб жилось веселей!

Коли сделаешь точно,
Как тебе говорю,
За тебя беспременно,
Стёпа, замуж пойду!»

Быстро хлопнув в ладоши,
Стала ящеркой. Он
Смачно плюнул: «Фу, погань,
И какой мне резон

Обжениться на этой,
На хвостатой. Ни в жисть!»
А она лишь хохочет:
«Ой, Степан, не божись!»

Разбудил друга Стёпа
И скорее бежать.
Сам же думает: как же
Быть ему? Как сказать?

Ведь приказчик не тётка,
Может плетью огреть
За слова-то такие,
Под землёй запереть!

Не сказать, что Хозяйка
Горы Медной ему
Повелела, опасно,
Вмиг упрячет руду.

А хужее всего то,
Что пред девкой тогда
Хвастуном али трусом
Будет выглядеть. Да!

Думал-думал Степан и
Всё ж насмелился: «А,
Двум смертям не бывати
И была не была!»

На другой день поутру,
Как народ собрался
И приказчик явился
Стёпа тут не спеша

Подошёл. Все, конечно,
Шапки с головы рвут,
Землю взглядом буравят,
Приказания ждут.

А Степан ему молвит:
«Видел я тут вечор
Горы Медной Хозяйку.
Передать разговор

Наш тебе повелела.
Должен, душный козёл,
Ты подальше убраться
С Красногорки». Обвёл

Парня взглядом приказчик
И взревел: «Ты что пьян?
Аль с ума отрешился?
Бунтовщик и смутьян?

Да какая хозяйка?
Ты кому говоришь
Слова дерзкие эти?
На цепи посидишь

После порки хорошей.
Есть и пить не давать.
За любую оплошку
Будто мерина драть!»

«Твоя воля, приказчик,
Но коли не уйдёшь,
Медь тогда на Гумешках
Уж вовек не найдёшь!»

Аж усы затряслися
У приказчика: «Что ж,
Подыхай в горе, парень,
Коль к другому не гож!»

После порки нещадной
Парня в гору снесли,
В кандалы заковали
Там, где доброй руды

Нет, чтоб бросить не жалко
И мокроты полно:
Время ведь крепостное,
Прав каких не дано.

Цепь длинна, чтоб работать
Мог, урок выполнять.
Норма – страшно подумать,
И втроём не сваять.

Делать нечего. Стёпа
Стал каелкой махать,
Парень всё ж был проворный,
За двоих мог старать.

Тут глядит - ладно стало,
Малахитна руда
Сыплет будто руками
Кто бросает. Вода

Вся ушла из забоя,
Сухо в штольне. «Ну, вот, -
Думает, - знать, Хозяйка
Всё взяла в оборот.

Видно, вспомнила!» Только
Так подумал, как вдруг
Засияло во мраке,
Осветилось вокруг

Подземелье. Хозяйка
Появилась. Ему
Говорит: «Молодец ты,
Не спужался козлу

Передать моё слово.
Так пойдём же смотреть
На приданое, то, чем
Вскоре будешь владеть».

Ящеркам наказала
Малахиту набить,
Вдвое больше, чем нужно,
Чтоб ему подсобить.

И пошли они в гору.
Всё открыто кругом,
Будто комнаты в доме
Под резным потолком.

Стены попеременно
Могут златом гореть,
То лазоревым, синим,
То зелёным, как медь.

Изукрашены так, что
Кто бы смог описать.
Слов, наверно, не хватит
В языке, чтоб сказать.

Платье тоже Хозяйки
Изменяет свой вид:
То, как лист медный станет,
То алмазом блестит.

Замерла тут Хозяйка,
Разговор ведёт с ним:
«Мы с тобою под самой
Красногоркой стоим.

Ты приданое видел
Всё моё, ну, так что ж,
Горы Медной Хозяйку,
Стёпа, замуж возьмёшь?»

А Степан и не знает,
Как на то отвечать,
У него ведь невеста,
Её Настенькой звать.

Хороша и пригожа,
Только где всё же ей
С Гор Хозяйкой равняться
Красотою своей!

Так помялся чуточек
Стёпа и говорит:
«Что ж, приданое знатно,
И царёво на вид.

Мне же впору попроще,
Человек я простой.
Так что не обижайся,
Обещался другой.

Не огневайся шибко
Ты на правду мою!»
А она рассмеялась:
«Вдвое, Стёпа, хвалю

Тебя, что не сбоялся
Девки каменной ты,
На несчётны богатства
Не сменял красоты

Своей Насти. Подарок
От меня передай
Ты невесте, шкатулку.
В ней есть всё, почитай,

Весь прибор женский: серьги,
Кольца, протче добро.
Не у всякой богатой
Есть невесты оно».

«Как же, - он вопрошает, -
Я наверх подымусь?»
«Ты об том не печалься,
Подсобить я берусь.

Век остатный безбедно
Проживёшь ты с женой,
Будет грозный приказчик
Обходить стороной.

Только третье спытанье
Дам тебе, обо мне
Никому ты ни слова
На родной стороне.

А теперь подкрепися
Щами и пирогом
И ступай себе. Помни:
Не трепать языком!

Ну, прощай. Иногда ты
Вспоминай обо мне».
У самой катят слёзы
По щеке, по руке.

И тотчас застывают,
Как чудной изумруд.
«На-к, возьми на разживу.
За них денег дадут.

Будешь, Стёпа, богатый!»
Подает ему их,
А рука горяча, слышь,
Как у девок живых.

Лишь перстом указала
На стену под горой,
Как пред ним приоткрылся
Снова ход в тот забой.

Ящерка цепь на ногу
Вмиг приладила и
Вновь Степан средь забоя
В куче битой руды…

Надзиратель наутро
Смотрит: лучших сортов
Малахит. Где ж обманка?
Ах, шельмец ты, каков!

И скорей доложиться,
Ведь такого не ждал!
Силе, видно, нечистой
Стёпа душу продал.

А приказчик на это
Без раздумий в ответ:
«Никакого мне дела
До души его нет.

Мне лишь выгоду надо
Поиметь. Коль готов
Малахиту добыть он
Глыбу в сотню пудов,

Обещай ему волю.
Раскуём и пускай
На себя он старает.
Так ему передай».

Вскоре выволок глыбу
Стёпа в сотню пудов.
Только волю не дали.
Поищи дураков!

Барин в Сам-Петербурхе,
Как прослышал про то,
Прискакал в Красногорку
Посмотреть: это ж кто

У него такой мастер,
Чудеса что творит?
И Степану с улыбкой
Барин так говорит:

«Я даю тебе слово
Дворянина, тебя
Отпустить вмиг на волю,
Ежли ты для меня

В горе камни отыщешь
Малахита. Они
Пусть по пять сажен будут
И прямы, как столбы».

А Степан отвечает:
«Оплели раз меня
Ваши слуги и ноне
Уж учён, барин, я.

Сперва вольну бумагу
Отпиши, а потом
Разговор поведём мы
Об уроке твоём.

И бумагу невесте
Пропиши, чтоб была
Она тоже свободна.
Вот такие дела!»

Тут, конечно ж, ногами
Барин топать начал,
Но актову бумагу
Стёпе всё ж подписал.

Верна слову Хозяйка.
По прошествии двух
Дней заветные камни
Уж пошли в Петербурх

В саму главную церковь.
В Гумешках с того дня
Малахит ушёл в землю,
Проступила вода,

Затопила пласты все.
Знать, Хозяйка Горы
Осерчала серьёзно.
А Степан с той поры,

Хоть женой обзавёлся,
Дом построить сумел,
Всё же полного счастья
В жизни не поимел.

Невесёлый стал, таял
У жены на глазах,
Пропадая с ружьишком
На болоте, в лесах.

Днями целыми бродит,
А добычи домой
Не несёт. Лишь бормочет
Втихаря сам с собой.

Так по осени вовсе
В одночасье пропал,
У высокого камня
Отыскали. Лежал

Мёртвый и улыбался,
Ружьецо в стороне.
Кто-то ящерку видел
Чуть поодаль на пне.

И текли будто слёзы
По глазам у неё.
Ну, наверное, брешут,
Напридумали всё.

А как стали Степана
Дома мыть, одевать,
В кулаке, глядь, зажаты
Изумруды, штук пять.

Дюже редкостный камень,
Их пытались достать,
Они пылью распались.
Так что уж не узнать,

Где и как объявились.
Никому не сказал
Про те слёзы Хозяйки,
В тайне это держал.

С ними смерть принял. Так вот
Повстречать на пути
Горы Медной Хозяйку.
Горе лишь обрести!