Безграничность - Стихи разных лет - 3

 Лев Гунин

БЕЗГРАНИЧНОСТЬ

______________

книга стихов

________________________________
________________________________

 

-----    СТИХИ КРИЗИСНЫХ ЛЕТ  -----

             (СТИХИ ЛЕТ УЧЁБЫ)               

____________________________________________


Возможны ошибки в передаче текста везде, где использована
автоматизация. Тем, кого интересует творчество этого автора, можно
порекомендовать альтернативную версию (с обложкой, иллюстрациями, авторской вёрсткой) -



В это собрание вошли избранные стихотворения разных лет. Стихи без географической ссылки (1970-1991), как правило, написаны в Бобруйске (Беларусь). Разножанровость, характерная для автора, и очень разные (по тематике, по образности, по типу) стихи в одном цикле или сборнике: это - широкий охват явлений, "вариантность личности", артистическая "смена" персонажей "первого лица".
______________________

© Лев Гунин: автор стихов; дизайн обложки; вёрстка; и др.
© Евгений Алмаев, фото Виталия Гунина - на первой заглавной странице.
© Михаил Гунин (отец Льва, фотограф): фото сына (Льва) на первой заглавной странице.
______________________

Метафизическая природа вещей (как у символистов рубежа веков) занимает ведущее место. Предметы как явления; персонификация ощущений и объектов; отдельная - скрытая - вселенная невидимых "простым глазом" сущностей. Реальность ускользает ежесекундно, и ухватить её убегающую тень (как и само ускользание) пытаются художники, фотографы, поэты. Поэт как бы снимает оболочку - "кожу" с ухваченного рецепторами отпечатка, стараясь зафиксировать не его банальный вид, но внутренний образ. От этой скрытой сути предметов тянутся щупальца влияний к другим сущностям, будь то человек, его ощущения и мысли, явление, процесс, или форма. Стихи этого сборника ценны не тем, что они означают (выражают... отражают... - нужное подставить), но тем, что они значат. В этом и заключается функциональность стихов, которые можно назвать поэзией. -- Ю. О. 2001.
____________________________


       Из книги


  БЕЗГРАНИЧНОСТЬ


СТИХИ КРИЗИСНЫХ ЛЕТ
   (СТИХИ ЛЕТ УЧЁБЫ)

____________________________



           1973-1974

____________________________





     ОГЛАВЛЕНИЕ:

1.  ЗАПАХ СВЕЖЕЙ КРАСКИ В КОРИДОРЕ…
2.  ЗВОН ЧАШЕК СЛЫШИТСЯ НА КУХНЕ…
3.  СЛУШАЯ РОК-МУЗЫКУ.
4.  СЛОВА ЗВУЧАТ, КАК ЗВУКИ ПЕСНИ…
6.  21:00.
7.   ИЗ ВОДЫ ПОДНИМАЕТСЯ ПАР… (выпущено)
8.  ДЕРЕВЬЯ, ДЕРЕВЬЯ, ДЕРЕВЬЯ…
9.   СЕРДЦА БОЛЬШЕ НЕТУ У МЕНЯ…
10.  БЕСКОНЕЧНОЕ ДОРОГИ ПОЛОТНО…
11.  ИДУ ДОМАМИ СТАРЫМИ ОПЯТЬ…
12.  МНЕ ОТ ЖИЗНИ НИЧЕГО НЕ НАДО…
13.  НА КОЛОКОЛЬНЯХ СОЛНЦЕ УТОПАЕТ…
14.  Я СТУЧУ ПО ЛАМПЕ, ЧТО СТОИТ НА СТОЛЕ…
15.  ЧЁРНО-БЕЛЫЙ СВЕТ ФОНАРЕЙ НЕОНА…
16.  Я СИЖУ СНОВА И СНОВА…
17.  Я КУПАЮСЬ В ВАННЕ ЭТОЙ БЕЛОЙ…
18.  СЕГОДНЯ ЭТОТ СЛУЧАЙ ПОД ОКНОМ…
19.  ОГНИ ГОРЯТ…
20. Я ДУМАЮ, И ЧТО-ТО НЕВЕСОМО…
21.  ТРЕПЕЩЕТ СВЕТ. ПОГАСЛИ ФОНАРИ.
22.  ЛЮДИ В ОКНАХ ПРОПЛЫВАЮТ МОЛЧА…
23.  ПРОПЛЫВАЮТ ТИХО ПРОВОДА…
24.  КАК СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ, СМЕНА ДНЕЙ…



          *         *         *
Запах свежей краски в коридоре,
Дверь стеклянная, захлопнувшись, дрожит.
Суета; в заманчивом дозоре
Свет в прозрачных лампочках горит.
 
Двери белые двухстворчато покойны,
Светотенью слеплен потолок,
Лица вялые обманчиво пристойны;
По линолеуму слышен шорох ног.
 
В тесноте суетное движенье;
Люди, люди шествуют, спешат,
И в ужасном том столпотворенье
Стрелки-лезвия всех судеб циферблат.
29 марта. 1974.

 

  21-НОЛЬ-НОЛЬ

21.00. Я грежу среди банок.
На кухне сон, покой и тишина.
Все в белый цвет окрашено. Баранок
Лежит пластом и смотрит на меня.

Там - гул машин. И - где-то за окошком -
Вскрик чей-то, кашель, скрипы, стук шагов,
А я - один, и, помечтав немножко,
Гляжу на стены, на узор столов.

Мне мысли праздные не шепчут, как бывало,
Среди часов, проведенных без сна,
Но лунный блеск, как легкий вес квинтала,
Дарован мне в обличье белом дня.

Все белое. И стен блестящий кафель,
И умывальника металл у белых плит...
Мерещится... и падающих капель
Я слышу музыку - так серебро звенит.

Прозрачно всё, как воздух над полями,
Светло - как днём, бесплотно - как весной;
И я один. Я растворяюсь в раме,
В пространстве кафеля и в чайнике с водой.

Я все лечу. Ура пространству мира!
Я невесом, я снова над землёй.
В полет, в полёт! Туда, где ткань эфира
На безграничность ставит разум твой.

Вперёд, вперёд! Не опускаться ниже!
Пусть белый свет зальет все без конца,
И сон, покой, и роздых морем лижет
Причинность сфер и целокуп венца.
   3 марта, 1974.



         *     *      *

Сердца больше нету у меня.
Я лежу, прикованный к постели.
Разве в этом вся моя вина,
Что мне сердце вставить не успели...
 
Среди белых стен и тишины
Я лежу - и забываюсь вновь.
И у белой в кафеле стены
Аппарат стоит, качая кровь.
 
Кровь в висках стучит, как аппарат,
Аппарат - как кровь моя - стучит,
И у рамы, где часы стоят,
Сердце чёрное на скатерти стоит.
 
О, как много чёрной тишины!
Звук молчит, в моей груди молчит,
И у белой кафельной стены
Сердце чёрное безудержно стучит.
        13 сентября, 1974.


Лев в 6-м классе 5-й школы
Города Бобруйска (бывшей
Дореволюционной Гимназии).
(1-й слева, 2-й ряд). Фото 1970-х.



   *     *     *

Бесконечное дороги полотно
Тянется, на запад убегая;
Под мостами длинными оно
Исчезает, насыпи пронзая.

Тормоза скрипят на поворотах,
И летят навстречу в темноте
Белые деревья и пролеты,
И пространство в синей пустоте.

Темный лес не кажется безбрежным,
И сквозь ветки хвои в тишине
Фонари сияют светом нежным,
Словно в страшном и прекрасном сне.

Мимо проплывают стены башен,
И в безглазых окнах, как всегда,
Свет - без исключения - погашен,
И блестят неярко провода.
    25 апреля, 1974. Минск.



   *  *  *

Иду домами старыми опять,
И веет на меня забытым духом,
Который невозможно осязать
И уловить несовершенным слухом.

На грудах свежевспаханной земли,
Во входе дальнем углового дома
Еще желанья угадать смогли
То, что потеряно, но все еще знакомо.

Сквозь запах оживающей листвы,
Сквозь призму расцветающих соцветий
Я первозданность ощутил - сей дым,
Нетронутости атрибуты эти.

И, улочкой спускаясь вниз опять,
Как раньше много раз уже случалось,
Я снова начинаю замечать
Земли сырой тяжелую усталость.

Кирпичный, разогретый тротуар.
Черна земля. Заборы мокро пахнут.
И – по утрам - от них клубится пар,
И - слаженный - хор звуков от фольварков.

От веток старых яблонь и кустов,
От звона - источается прохлада.
И воздух вновь принять в себя готов
Как будто нимб сияющего сада.

От испарений вскопанной земли,
От запахов сараев и заборов
Плывет - и не теряется вдали -
То, что живет и что уйдет не скоро.

И всех - что с жизнью намертво срослись,
Что неотступно следовали вере,
Эпох не отметаемая высь
Дрожит над сетью улиц и строений.
  Апрель, 1974 - май, 1980.



   *   *   *

Мне от жизни ничего не надо,
Ничего не надо от неё;
Чёрствый хлеб - одна моя отрада,
И местечко теплое всего.

Я, от жизни этой отказавшись,
Буду только лишь существовать,
И, от почвы бренной оторвавшись,
Не смогу и на небо попасть.

Я творить единственно намерен,
Ничего не требуя взамен,
И, одной конечной цели верен,
Плоть свою запру в железный плен.

Мне от жизни ничего не надо,
Ничего не надо от неё;
Труд тяжелый - вот моя награда,
И пера простого остриё.

Удовольствий, радостей, желаний
Будет кончен бесконечный путь,
Жизнь дана для тягот и страданий,
Чтобы в ней навеки не уснуть.
Весна, 1974.



      *       *       *

На колокольнях солнце утопает;
В высоком небе снасти кораблей,
И в парусах их радужно сверкает
Последний луч тех голубых морей.

Как паутина, свод небесный тает,
И что-то чуждое, изменчивое в нем;
На колокольнях солнце утопает
Одним из солнц на небе голубом.

А здесь - темно и жалобно, и страшно,
И непривычно-скучно по углам
В пустой неразрешимости бесстрастной,
И непонятно-серо: им и нам.

Здесь дождь накрапывал, таинственно исчезнув,
Здесь ветви темные - как горсть - стучат в окно;
И Белый Плащ как канул... прямо в бездну.
В какой-то дреме? Наяву?.. В кино?..

А в смутном сне наверстывали вехи.
Висел туман. Сквозило острие,
И тонкий палец окунало эхо
В зрачки теней - в сознание мое.
23 мая. 1974.



   *   *   *

Я стучу по лампе, что стоит на столе,
Звук как из бочки, как из барабана.
Я вспоминаю всё - и опять кажется мне,
Что я нахожусь за тысячи миль отсюда.

Я слышал этот звук в глуби саванн,
Где белозубые негры стучат в барабаны,
Я ощущал его среди песков,
Где экзотическим шлейфом пестреют тюрбаны.

И опять кажется мне,
Что я нахожусь за тысячи миль отсюда.

Вчера я принес домой газету.
Она не была похожа на другие.

Эта газета была из Англии,
С адресом, в котором указано: Лондон.
Я долго нюхал ее бумагу,
Вдыхая далекий английский запах,
И тогда мне вдруг начинало казаться,
Что я побывал там, откуда её прислали,
Узнав о том месте такое, чего не знают другие.
 
Я часто смотрю на облака.
Они кажутся мне белыми птицами в небе.
Они не такие, как все остальное,
               Потому что они плывут оттуда,
               Куда нас не пускают границы.
   28 мая, 1974.



        *       *       *

Чёрно-белый свет фонарей неона.
Чёрный - цвет воды. Белый - фонарей.
Чёрный - как асфальт. Белый - стадиона.
Белый - блеск воды. Чёрный - ночи цвет.
 
Дождь залил вокруг всё средой прозрачной,
Уличный простор в лужах утопил.
Краски плавают стеклом на воде стоячей,
Окон и дверей отражая пыл.
 
Пузыри, всплывая в бешеном потоке,
Мчатся вниз темнеющей рекой,
И земля - не просыхая - мокнет
Под дождя шуршащей пеленой.
 
Чёрно-белый цвет фонарей неона.
Белый воздух пуст в капельках на свет.
Чёрно-белый цвет. Белый - стадиона.
Чёрный - цвет воды. Белый - ночи цвет.
   25 октября, 1974.


Лев Гунин, 1972 (1973?). Москва. Фото Эдуарда Лимонова-Савенко.

Лев Гунин, 1969. Бобруйск. Фото Михаила Гунина.



   *    *    *

Я сижу снова и снова,
И коричневые стулья,
Которых тут неисчислимый сонм,
Давят немым бессилием
На паркетный пол, весь в квадратах ровных.

Здесь спокойно, и можно мечтать,
Но бессильна моя душа
Воскрешать то, что было видением,
И спокойствию этому ввериться.

Здесь все люди глядят на меня
Словно добрые ангелы, чистые,
Но далек я от мирного дня
И от счастия их лучистого.

Я завидую им, и стремлюсь,
Чтобы взглядом меня осчастливили,
Чтобы из ледяной высоты
Вдруг назвали меня по имени.

Но молчание медленно крутится,
И от счастия их далекого
Я не волен черпать в отчаянье
Для души облегчающий опиум.
  1 сентября, 1974. Минск.



      *      *      *

Я купаюсь в ванне этой белой,
Под прозрачной бархатной струей.
На панели, кафелем одетой,
Блик воды играет голубой.

Я смотрю на воду без испуга
И на кран, весь в капельках воды;
Капли в стену ванны бьют упруго,
Запотевший край которой "льдом" покрыт.

Ударяясь в дно, бежит ручей прозрачный,
Круг, очерченный водой, трепещет чуть;
И бегут часы, сомнения не зная,
В тесный, кругом обведенный путь.

В тускло-ярком, приглушенном свете
Все предметы кажутся точны,
И мерцает в тяжести ответной
Вязкий мир обрызганной стены.

Так, как (из прохладного подвала)
В знойный день свежа бутыль вина:
Так покрыта капельками стала
Ванна белая и в кафеле стена.

Тело в пене пузырей прекрасно.
Ровный блеск окутает его,
И бежит струей прямой, атласной
Тайный шорох сердца моего.
   22 октября, 1974.



   *    *    *

Огни горят: и справа, в редком скверике,
И слева, где сияет желтый свет.
Колонны белые вдруг выступят из берега,
Как будто между ними суши нет...

И дым висит, укутав расстояние…
Прохожих кучки там и сям вдали; 
И запах краски резкой дисгармонией
Плывёт от труб и даже от земли.

Бегущий взор поймал одно видение,
Из стен кирпичных сложенное в дом,
Но это прошлое; и ветра дуновение
Тотчас забыть заставило о нём.

Вверху, в дали, синеющей над крышами,
Вагонных лент мелькают огоньки,
И в них сидят далёкие, как призраки,
Немые люди в капельках тоски.

В дороги даль вплетаясь неразборчиво,
Деревья косо в стороны стоят,
И камень улицы, расколотый не зодчими,
Как лунный взор, ласкает беглый взгляд.
14 ноября, 1974. Бобруйск.



   *   *   *

Я думаю, и что-то невесомо
Так жалобно вокруг меня кружит.
Не грусть ли это? Вновь один я дома.
И улица под сумраком молчит.
 
Полупрозрачный воздух, набегая,
Сырым потоком в форточку плывёт,
И ранний вечер, окна зажигая,
Моё окно, наверно, обойдёт.
 
В прозрачных лужах тёмные, печально
Стволы и ветви вглубь отражены,
И стук колёс, и кашель ирреально
Ко мне плывёт от дальней стороны.
 
Наверно, к заморозкам. Воздух гарью пахнет.
Машин ползущий след на мостовой.
И нимб стволов и звуков не устанет
Терзать собой, охватывать собой.
 
Внизу земля в несбыточной печали.
И воздух странно пуст и одинок.
К асфальту - тени цвета серой стали,
На лужах свежий, с синевой, ледок.
 
Прохожих лица в сумерках синеют.
Шаг в никуда - и движутся они
В ущельях улиц. В росчерках аллеи.
И остаются, эхом снесены.
 
И что-то так светло и растворённо -
Как будто невесомость есть во всем.
И улица вдали полунаклоннна,
И к ней стоит полунаклонно дом.
Октябрь, 1974.



     *    *    *

Трепещет свет. Погасли фонари.
То ночь или уже утро в поздний час?
Все безмятежно.
Бесстрастный дух
Пьянящей тишиной все вкруг одел.
Ни звука, ни прыжка.
Как будто сон все это.
Как тишина перед грозой,
Веред войной.     Дух умиротворенья
Все вкруг одел в цветастый ореол.
Пылает молча, и ничего
Не требует взамен.
Все спят, посапывая,
Спят, не подозревая,
Как мелочна вся жизнь,
Всех будней чад
Пред этой неподвластной тишиной.
И только смерти яд,
Ее коварное дыханье
Напомнят жизни необъятный океан.
Все спит. Вот так.
И только свет неясный
И шорохов обрывки донесут
(Как будто день это - а не ночь)
Звучанье голосов, смех детский, шум неясный,
И, как призраки из другого мира,
Они взорвут это разрывающее душу ничто.
Но и они, так робко и чрезмерно,
Не могут произнести это пугающее спокойствие.
Хоть смысл тайного бытия откроется в этих звуках,
И, непосвящённым, робким и угловатым
Ворвется сюда,
Став бесформенным правом
С одним лишь значением тишины.
Открыты невидимые ребристости-створки,
И, оставшийся в этой мгле,
Мир, который еще был мне прежним,
Заглядывает в окна бессловесно,
Робким, тугим напоминанием
Как отзвук потаенного и забытого,
Того, что все еще здесь.
Декабрь, 1974.



         * * *
Люди в окнах проплывают молча,
Сонный знак висит над головой.
С крыш поземка снежная слетает,
Рассыпая белый шелест свой.

Над землей отчаянно повиснув,
Трех стволов чернеет силуэт,
И - над белой аркой в синей выси -
Темных веток в небе тает след.

Магазины вспышками одеты;
Сквозь вуаль мелькают огоньки;
И, холодным пламенем согреты,
В них искрятся светлые кружки.

Некогда. Иссякла лихорадка
Поздних покупателей везде,
И свернулся город, как тетрадка,
К вечеру себя в запреты вдев.

Под огня квадратами в витринах
Не сигналят редкие такси,
И белеет сыпкий снег на шинах,
И окно, что некому гасить....
     Декабрь, 1974.



   *   *   *

Машины бег глотает расстоянья.
Сменяются пейзажи за окном -
Как ставшие доступными желанья,
Когда им дан зеленый свет кругом.

В стране, где обладать простой машиной
В диковинку, нам кажется порой,
Что для того все грезы исполнимы,
Кто за рулем машины Роллс-Ройс.

И все девчонки сядут на колени
К тому, кто водит новую модель,
И кафедры открыты в универе,
И в кабинет начальственная дверь.

И даже мне - на месте пассажира -
И то досталось восхищенье толп,
Когда нас по провинции носило,
Где наш автомобиль как изотоп.

И вечерело. Серой пеленою
Подернулась проселочная даль…
И в воздухе расплавилась Луною
Вселенская пудовая печаль.
17 декабря, 1974.



      *     *     *

Проплывают тихо провода
И беззвучно окна проплывают,
Этот путь вечерний в никуда,
Эта площадь, сонная такая.

Долго я в автобусе стою.
За стеклом - лицо мое всплывает
Вместе с фонарями, что клюют
Светом мозг мой; с урнами, что с краю.

Площадь. Свет, заполнивший ее.
Магазины. Блеск стекла витрины.
Где мы едем? Этот путь ведет
В никуда. Он ствол без сердцевины.

Темный, черный фон и луч в окне,
И салон автобуса сияет.
Этот путь маршрутный, как во сне,
Ничего с ничем соединяет.

Город с городом, район его с другим,
Что - как братья-близнецы - во всем похожи,
Улиц, что пусты, вечерний дым,
И один с другим участок кожи.

Кожей чувствую - как длится этот путь,
Но его исход мне безразличен,
Двери снова хлопнут где-нибудь,
Вбросив ночь и холод, что безличен.

Всё равно - где станет там, вовне,
На какой конечной остановке,
И рекламы светятся в огне
От другой, что ярче. Блики ковки.

Чувствую: меня соединит
Этот поздний рейс со мной самим же,
Ведь во мне есть связь его орбит,
Ведь во мне его любовь и скрежет.

Тут - назад все то же, что вперед:
Разворот их сменой не отмечен,
И навстречу город мой плывет,
Как и прежде, вбив столбы как свечи.

И в глазах растет кварталов вид,
Распирая нервы и суставы,
И по пыльным улицам бежит
Нервный отблеск, бледный и картавый.

Подопрет - я выплюну его,
На асфальт сойдя с крутых ступеней,
И замечу с роста своего
Сгусток крови в белой слюнной пене.
  Ноябрь, 1974 - Март, 1981.



   *   *   *

Загробный холод шевелит
Раздумий облысевший колос.
И по колено конь стоит
В траве гнедой, как конский волос.

Удар кнута, вспоровший рань,
Отбрасывает тень, как эхо,
И пьёт железная гортань
Вино серебряного смеха.

И завитушки, как усы,
Закрученные кверху лихо,
На вывеске, где жёлтый сыр
И краснощёкая купчиха.
  15 ноября, 1974.



  *   *   *

Как смена поколений, смена дней
Ворочает мгновений жерновами.
И не сотрет из памяти моей
Событий исковерканных цунами.

Кому молиться, чтобы обратить
Их вспять, их гильотину заморозить,
И некому, открывшись, рассказать
О тупике и о кровавой розе.

Мне кажется, сейчас созрело то,
Что судьбы многих бросит под трамваи.
И близится тараном к нам ничто,
Его зловещих перепутий стаи.

И близится ко мне его недуг,
И мне, и близким чем-то угрожая,
И статуэтка выскользнет из рук,
Разбившуюся жизнь изображая.
     Декабрь, 1974.

___________________
______________
 
ОБРАЩЕНИЕ ГРУППЫ УЧАСТНИКОВ ДИСКУССИЙ НА ПОЭТИЧЕСКОМ ФОРУМЕ
ЛИТЕРАТУРНОЙ БИБЛИОТЕКИ МАКСИМА МАШКОВА К АВТОРАМ И ЧИТАТЕЛЯМ
(2014) - ДОПОЛНЕНИЯ ВНЕСЕНЫ УЧАСТНИКАМИ ОБСУЖДЕНИЯ РАБОТЫ О МОЦАРТЕ (2023)


 Читатели должны знать, что не только сам автор, но и его стихи подвергаются травле и вымарыванию, так что единственная возможность спасти его поэтические тексты: это сохранять их на внешние (не подключаемые к Интернету жёсткие диски, USB-флешки).
  Особенно досталось его доиммиграционной поэзии.
  Автор вывез в изгнание около 26-ти машинописных сборников стихотворений. Они состояли из 2-х собраний: 9-ти-томного - 1982 г., и 6-ти-томного - 1988 г. (охватывающего период до 1989 г.). Первое (до 1982 г. включительно) существовало в 2-х версиях. Кроме основных экземпляров машинописных сборников, имелись (отпечатанные под копирку) 2 копии каждой книги.
  В 1994 г. они - вместе с автором - благополучно прибыли в Монреаль.
  С 1995 г. он взялся вручную перепечатывать на компьютере отдельные избранные стихотворения, а в 2002 г. - сканировать и отцифровывать все привезённые с родины сборники. Примерно в 2006 г. добрался до предпоследнего тома собрания 1988 г. Но, когда было начато сканирование самого последнего тома, именно этот сборник исчез из его квартиры (уже после переезда с ул. Эйлмер на Юго-Запад Монреаля).
  Одновременно копии того же тома пропали из квартиры его матери, и из дома его приятеля (где хранился 3-й экземпляр). Это произошло, как нам сообщил автор (не совсем уверенный в дате) где-то в 2007-м году, вскоре после чтения (по телефону) отрывков из отдельных стихотворений Юрию Белянскому, культовому кинорежиссёру конца 1980-х, тоже проживающему в Монреале. Известный поэт и деятель культуры Илья Кормильцев как-то обещал автору издать сборник его стихотворений: из того же - последнего - тома. Проявляли подобную заинтересованность и другие известные люди. Интересно отметить, что именно в 2007 г. Гунина сбили машиной, нанеся серьёзные травмы.
  После 2017 г. постепенно исчезли все томики второго машинописного собрания доэммиграционного периода, и, к 2022-му, не осталось ни одного...
  Первая редакция доиммиграционной поэзии (включая поэмы) 2008-2011 г. г., сделанная самим автором, оказалась не очень удачной. Она опиралась на рукописные черновики, где почти над каждым словом надписано альтернативное, и целые строки (даже строфы) дублируются альтернативными версиями. Эта редакция была скопирована множеством сетевых ресурсов, так как поэзия Гунина в те годы пользовалась немалой известностью, и была популярна среди молодёжи и людей от 25 до 45 лет.
  Вторая редакция (также сделанная самим автором) - несравнимо удачней, и - в 2012 г. - заменила предыдущую.
  Однако - с 2013 г. - то ли сервера, то ли хакеры стали заменять файлы первой редакции версиями второй: это регулярно происходило на сайте Максима Машкова (lib.ru), на сайте Сергея Баландина, и т.д. (Следует добавить, что травля автора на сетевых форумах, на литературных сайтах стартовала ещё в середине 1990-х, включая разные хулиганские выходки в его адрес, массированно устраиваемые организаторами).
  О творчестве Льва Гунина писали: Орлицкий (оригинал - stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/178), М. Тарасова (stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/180), А. Коровин и Белый (proza.ru/2023/06/28/175), Игорь Гарин (proza.ru/2023/06/28/170), и другие литераторы, критики, издатели. В этих заметках - прямо или косвенно - упоминается об изощрённой травле. (Более подробно - у Коровина, Белого, и Тарасовой).
  О поэзии Льва Гунина на английском и на польском языке писали Kurt Flercher и Агнешка Покровска (?).
  В многочисленных интервью сетевым и печатным журналам (к примеру, в интервью журналу "Воркувер" - proza.ru/2023/06/28/171) - сам автор иногда косвенно затрагивает эту тему.
  На сетевых форумах обсуждалась систематическая порча литературных и музыкальных текстов. В своё время, отправляемые К. С. Фараю (Фараю Леонидову) многочисленные варианты перевода стихов и Кантос Э. Паунда подверглись злонамеренной модификации (вероятно, во время пересылки), и в печать пошли не окончательные, но черновые версии. Переводы Гунина текстов (эссеистики) Исраэля Шамира (Изя Шмерлер; знаменитый политолог, эссеист, корреспондент, известен также под именами Роберт Давид, Ёрам Ермас) с английского на русский вообще не вышли в свет вследствие порчи текстов во время пересылки Шамиру. По той же причине сорвалось несколько попыток издания "Прелюдий" для ф-но и сборника "Лирические пьесы" Льва Гунина, которые высоко оценили известные музыканты. (См. Ю-Тюб - youtube.com/@robertcornell6802).
(Лев Гунин по профессии музыкант, автор многочисленных композиций (включая музыку к фильмам), исполнитель классических произведений (ф-но) [youtu.be/KyHYzOl-xQY , youtube.com/watch?v=94Ac0OAZBAs, youtu.be/dGKy0yCkKnQ , youtube.com/watch?v=D2A4RWaDggQ&t=148s , youtube.com/watch?v=eCyavxkENF0 , youtube.com/watch?v=ym0uqTz_poo , youtube.com/watch?v=eDdh3Fg-H6s , youtube.com/watch?v=mrMikJVDC60, youtube.com/watch?v=_lLdndynze4 , youtube.com/watch?v=VODlm7l4MNY , youtube.com/watch?v=5B8k5H2zKzs , youtube.com/watch?v=E2Mo5d44WnQ , и т.д.] ; см. также фильмы "Гусеница" (Caterpillar) - youtu.be/qeDmEhaXMU8 , "Подушка" (режиссёр Юрий Белянский) - youtube.com/watch?v=BDrhptcbfwE&t=48s , Des souris et des hommes (режиссёр Жан Бодэ) - youtube.com/watch?v=Ctx2sm4ZnAI).

  Диверсии против его домашних компьютеров обсуждались с Ильёй Кормильцевым, Юрием Белянским, Кареном Джангировым, Исраэлем Шамиром, Мигелем Ламиэлем, Борисом Ермолаевым, Жаном Бодэ, Владимиром Батшевым, Эдуардом Лимоновым (Савенко), и другими известными личностями, с которыми автор был знаком, но реакция была одна и та же: "против лома нет приёма". Подробней эти случаи описаны в обширной работе на английском языке "The Punitive Health Care".

 
  Биографии этого автора неоднократно удалялись из различных энциклопедий, убирались с многочисленных сетевых порталов, но краткие справки о нём можно найти на сайте Сергея Баландина; в библиотеке lib.ru; в антологии "Мосты" (под редакцией Вл. Батшева, с участием Синявского и Солженицына; Франкфурт, Германия, Brucken, 1994); в литературном журнале PIROWORDS, под ред. Мигеля Ламиэля (английская поэзия Гунина); из-во Pyro-Press, Монреаль, 1997); в сборнике Throwing Stardust (London, 2003; Антология Международной Библиотеки Поэзии, на англ. яз.), English Poetry Abroad (London, 2002, на англ. яз.); в газете "Hour" (Montreal, Quebec, Canada); в сборнике "Annual Poetry Record" (Из-во Международного общества поэтов, Лондон, 2002); в культовом издании "Паломничество Волхвов" (Гарин, Гунин, Фарай, Петров, Чухрукидзе: Избранная поэзия Паунда и Элиота); в @НТОЛОГИИ - сборнике стихов поэтического клуба ЛИМБ (Поэтический Клуб "Лимб". "Геликон-плюс", Санкт-Петербург, 2000); в  в журнале АКЦЕНТЫ (1999); в СК НОВОСТИ (статья, написанная в сотрудничестве с кинорежиссёром Никитой Михалковым, Июнь, 2000. (Номер 27 (63), 14.06.2000); в публикации "Университетская пресса" ("Маэстро и Беатриче", поэма Льва Гунина; СПБ, 1998); в "Литературной газете" (Москва, №22, май 1994 г.); в литературном журнале ВОРКУВЕР (избранные статьи, интервью и поэзия Льва Гунина, Екатеринбург, 2006); в журнале поэзии ПЛАВУЧИЙ МОСТ (публикация избранных стихотворений, 23 декабря 2014 года. Москва - Берлин); в литературном журнале "AVE" (Одесса-Нью-Йорк, Номер 1, 2004-2005); в газете "МЫ", под редакцией Карена Джангирова (15 декабря 2006 года; репринт (повторная публикация на русском языке); первая публикация - на англ. яз. в культовом журнале "Wire" (январь 1997); вторая публикация - "По образу и подобию" (Теория мультипликации), газета НАША КАНАДА, выпуск 13, ноябрь, 2001); в Интернете теория мультипликации циркулировала с 1995 года; написана эта работа в 1986 году (братья Вашовски могли использовать ту же (дословно) идею для своего - ставшего культовым - фильма Матрица); в сборнике L'excursion (Leon GUNIN. La poesie du siecle d'argent. (На французском языке). QS, Монреаль, 2001); в литературной газете "Золотая антилопа" (Лев Гунин, рассказ "Сны профессора Гольца", СПБ, 2001); Лев Гунин, Миниатюрная книжка стихотворений, Париж, 1989 (Les tempes blanches. Белое время. Из-во Renodo, Paris 1989); в газете "КУРЬЕР" (многочисленные публикации Льва Гунина (1992-1993); в книге - Лев Гунин "Индустрия (…)", из-во Altaspera, Toronto (Канада), 2013, на русском языке), и т.д.   

  Лев Гунин живёт в Кбевеке (Канада) с 1994 г., не имея ни малейшего шанса когда-либо покинуть эту страну даже на короткое время, а - с 2001 г. - не имея возможности даже посетить другую провинцию. Он подвергается травле полицией и другим репрессиям.

________
 
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

  Несчастливая судьба литературно-поэтического творчества Льва Гунина - достойного большего внимания - сложилась не только в связи с широкой травлей и политически-мотивированными репрессиями (в частности: в стране, где он живёт (включая травлю полицией; административный прессинг; плотную изоляцию; помехи, чинимые в области коммуникаций; вызванное репрессиями обнищание; отказ в медицинском обслуживании…), но также по другим причинам.
  Одна из них - неумение, а то и упрямое нежелание автора тщательней просеивать написанное через сито более строгих требований. Именно сбой в таком отборе и приводит к недостатку внимания и ко всяческим казусам. Никто в наше время не выставляет ранние опыты на всеобщее обозрение. Зрелые авторы, как правило, уничтожают свои рукописи, предшествовавшие мастерству. Соседство стихотворений разного уровня в одном сборнике служит плохим предзнаменованием (имея в виду ожидаемую реакцию), и, хотя - более удачная - редакция 2012 г. уже является плодом более строгого подхода, она всё ещё цепляется за некоторые пласты личной биографии больше, чем следует при отборе.
  С другой стороны, если бы не травля, это могло способствовать экспоненциальному росту популярности среди широкой читающей публики, что, в свою очередь, с неуклонной неизбежностью повлияло бы на признание и в литературной среде. Так и происходит довольно часто с другими поэтами и прозаиками. К сожалению, этот автор находится не в таком положении, когда позволительна подобная роскошь. Чтобы пробить плотную стену замалчивания, остракизма, предвзятости и бойкота, ему следовало бы серьёзно подумать об этом. Но теперь, по-видимому, уже слишком поздно; состояние здоровья, ситуация, и другие помехи вряд ли позволят ему что-то изменить.
  Остаётся надеяться, что критики и все, способные повлиять на преодоление этой несправедливости, проявят чуть больше терпения, не побоятся затратить чуть больше времени, и с известной снисходительностью отнесутся к причудам этого уникального, ни на кого не похожего автора.
________________________________
________________________________