Прогулки с Данте

 

Голубев Олег Леонидович - родился в 1958 г. в Ивановской области.
По образованию - художник. Стихи бросал писать всю жизнь, иногда получалось. С середины 90-ых и начале 00-ых - публиковался  в районной газете, несколько раз в областной. С 2022 года публикуется в коллективных сборниках издательств - «СП» г. Новокузнецк, «Перископ-Волга» г. Волгоград, «КУБиК» г. Саратов,
«Четыре» СПб, «Русский литературный центр» СПб, «Книга-Ру» г. Барнаул. Лауреат конкурса «Главный стих 2022» «Книга-Ру» г. Барнаул. Победитель конкурса в рамках сборника «Солнце и Луна» изд. «Четыре» СПб 2023 г. Победитель мини-конкурса журнала «Аврора» №2 2023 г. (стих на 2 страницу обложки).Произведение опубликовано в коллективном сборнике "Классики жанров" издательство "Четыре" СПб 2023г - а также в книге "Прогулки с Данте" издательство "Издательские решения" г. Екатеринбург 2020г. 
  
  
Прогулки с Данте 
«Земную жизнь пройдя до половины 
я очутился в сумрачном лесу...» 
Данте Алигьери «Божественная комедия» 
  
«Суровый Дант - не презирал сонета...» 
А. С. Пушкин «Сонет» 
  
гл. 1 
  
Он вдруг предстал с замашками педанта, 
И я спросил: - «Ты кто?..» - спросил в упор. 
А он ответил: - «Алигьери Данте.» 
«Не вор?» - сказал я. Он сказал: 
«Не вор.» 
  
«Земную жизнь пройдя до половины...» 
Он было начал - словом куролесить. 
Но я прервал: - «У нас тут не смотрины!..» 
И выпили - положенные двести. 
И друг на друга молча посмотрели. 
Жуя рыбёшку в собственном соку. 
«Ты кто?» - спросил я снова Алигьери. 
Он промолчал уставясь за реку. 
«Так что-там говорил старик Вергилий, 
Про Бога ангелов и гада сатану?..» 
Он после долгих, умственных усилий, 
Рукой махнул и выдохнул: 
«Да ну...» 
И через час он был обычный Алик. 
«Ты уважаешь Данте?!.» - он кричал. 
И обещал - весной приехать в Палех. 
И я к нему - приехать обещал. 
Потом к нам прицепились две красули. 
И мы попали с Аликом к ним в дом. 
С которой был он, с Томой или с Юлей?.. 
Мы так с ним и не вспомнили потом. 
Потом менты закручивали руки. 
Молили, чтобы Данте не наглел. 
А он грозил им - именем науки 
И клялся, что устроит беспредел. 
  
И вот уж мы на дне, какой-то шахты... 
Шахтеры кулаками били мух. 
«Уж лучше б мы попали к космонавтам!..» 
Подумал я и выругался вслух. 
А он пристал к забойщикам с вопросом. 
Мол, кто здесь перегаром надышал?! 
Те огрызнулись, глядя очень косо: 
«Слышь, Алигьери, ты бы не мешал!» 
Мол, сами согласились, так и надо. 
Пусть - газ и пыль и лампочек круги. 
Но деньги платят, значит бабы рады, 
А ты и твой Вергилий - дураки. 
Он закурил... 
А воздух был, как порох. 
И выпучив глаза и рты раскрыв: 
«Огонь гаси!..» - кричали нам шахтеры. 
И завершеньем криков грянул взрыв. 
  
Да нет, не может-быть, все это глюки!.. 
Невроз, психоз и плюс кассетный видик... 
Но были голоса, шахтеры, стуки... 
И Данте утверждал, что тоже видел. 
  
И вот уж мы сидим у космонавтов. 
На МКС парим... Ну как-то так. 
Они нам дали тюбики на завтрак. 
И налили - припрятанный коньяк. 
Здесь не было шахтёрской, черной пыли. 
Внизу плыл Каспий, Дон, а дальше Рейн... 
Мы допили коньяк и загрустили. 
Они достали - плохонький портвейн. 
«Суровый Дант...» - и тут кричал сердито. 
Мол, в двигателях спирт - ей-ей, течет!.. 
Мы выпили -за красоту орбиты. 
Он обещал, что сам оплатит счёт. 
Мы плавали в отсеках, как медузы. 
Он декламировал об адовых кругах! 
Потом заснул. И нас с обратным грузом - 
Отправили на землю, впопыхах. 
  
Когда же мы обратно с ним летели: 
«Ты кто?!.» - сказал я - «Признавайся, ну!..» 
А он ответил: - «Гений, просто гений.» 
А я сказал: - «Ну, это ты 
Загнул!» 
  
гл. 2 
  
И вот мы в хирургической больнице... 
Уколов нет, таблеток не дают. 
А у больных такие злые лица, 
Что страшновато оставаться тут. 
У медсестрёнок 
С главврачом проблемы. 
Одна из них рожает от него. 
Грядут в ночных дежурствах перемены... 
Все в ожидании решения его. 
А он закрылся в операционной. 
И конфискует у хирурга спирт... 
Жена его, оставшись непреклонной, 
На раскладушке, в коридоре спит. 
Медсёстры бегали к нему на перепалку. 
А он грубил им. он был с ними строг. 
И почему-то мне их было жалко. 
А почему?.. Я сам понять не мог. 
И были не прожарены котлеты. 
Был чай не сладкий. Кислый был омлет. 
Никто не знал, чем кончится все это. 
Страдал в депрессии болящий контингент. 
  
«Земную жизнь пройдя до половины...» 
Я прочитал, набычась, пол главы. 
Пока мне чем-то натирали спину. 
Но ничего не понял там, увы. 
Главврач, мужик был - в общем-то прекрасный. 
Жаль - не давал нам выйти в интернет... 
Зато мы подхватили жуткий насморк. 
И прочитали парочку газет. 
Всё кончилось рождением малютки. 
Корпоративом и присловьем 
«Блин.» 
На утро - док провел “пятиминутку” 
И выписал нам с Данте анальгин. 
Медперсонал - ему, как Богу верил. 
Все были радостны, особенно - отец! 
«Мы где?!.» - спросил в испуге Алигьери. 
А я сказал: - «Очнулся наконец!..» 
  
гл. 3 
  
И вот мы с ним, оправившись от комы, 
Направились в ближайший ресторан... 
И снова были - эти, Юля с Томой. 
И нас лечили от душевных травм. 
Поговорить мешали музыканты. 
Официантка, с оттопыренной губой, 
Так плохо нас обслуживала с Данте, 
Как могут лишь сотрудницы “райпо”. 
Вокруг сидели “мертвецы” и ели. 
«Хм, трупы любят трупы на обед!..» 
С усмешкой говорил мне Алигьери. 
А уж ему я верил, как себе. 
И пела “караочная” певица, 
Пытаясь выглядеть взрослей и сексапильней. 
Стреляли глазками невинные блудницы. 
Базарили “крутые” на мобильный. 
А Данте - заказавший к пиву крабов, 
Ругал науку, крабов и прогресс... 
И защищал евреев от арабов. 
Я думал: - «М-м, в политику полез!» 
Он философствовал - о, сразу двух Кореях. 
О войнах, странах и задачах стран. 
И защищал арабов от евреев... 
И от грехов - последних христиан. 
Потом переключился на поэтов. 
Но супер-лаконично - в двух словах. 
«Всё это уже было, с кем-то, где-то!..» 
Мелькнула мысль пробив дыру 
В мозгах. 
Мелькнула мысль и улетела пулей. 
Упал на скатерть “красного” бокал. 
Куда-то подевались Тома с Юлей. 
А Данте плёл про женский идеал. 
Про меру и Божественность таланта. 
Кричал, что было сил, мне - прямо в ухо. 
«Пойдём!» - сказал я: - «Алигьери Данте!..» 
«Пойдём!» - сказал мне Алигьери сухо. 
  
гл. 4 
  
И вот мы на реке - и удим рыбу. 
Каким нас ветром занесло сюда?!. 
Я так ему и выпалил: - «Спасибо!..» 
А что я мог ещё сказать тогда. 
Скучней, казалось, в мире нет занятья. 
Хоть и поймали пару пескарей. 
Как вулканическую лаву, все проклятья, 
Я извергал на Данте и червей. 
Спокойствие других себе дороже!.. 
Но понемногу, всё же я размяк. 
И хоть хотелось скорчить Данте рожу, 
Так не со зла, а как бы, просто так. 
И комарам и разным липким мошкам, 
Зловредно - я был рад, как на духу. 
Потом уж мы - в золе пекли картошку 
И ели горяченную уху. 
И так мы с ним смотрели на цветочки, 
Как будто верили - трава заговорит! 
По одуванчикам, по белым их комочкам, 
Был путь в Божественное ярок и открыт. 
Он говорил - про ангелов и небо. 
Я говорил - про наш земной устой. 
Он говорил, что лучше там, где не был. 
А я, что лучше то, что под рукой. 
Он жил в своём, придуманном им свете. 
И утверждал, что он насквозь всех видит. 
А я ему - так сразу и ответил, 
Так и сказал: - «Пошёл бы ты, 
Овидий!..» 
А впрочем - мне всё было безразлично... 
А он, он нервничал, ругая насекомых. 
И вдруг вскочил и вскрикнул: - «Беатриче?!» 
Но это снова были Юля с Томой. 
И всё испортили смешливые девчонки. 
Хоть и дополнили изгибами телес. 
Их шутки - у меня сидят в печёнках!.. 
А Данте проявлял к ним интерес. 
И углублялся с ними в тёмный лес. 
И декламировал стихи о Беатриче... 
И под купальники, смеясь, к обеим лез. 
И земляникою лесной обеих пичкал. 
Потом - он стал нырять 
И утонул... 
Все бросились за ним, его спасая!.. 
Спасли и откачали... Он заснул. 
Я прочитал над ним главу из “Рая”. 
В двенадцать дня, 
У речки незнакомой, 
Я не читал заумней вариантов! 
Уснули, сном младенцев, Юля с Томой, 
Но был разбужен своим “Раем” 
Данте. 
Сказал он нервно: - «Слышишь, никогда 
Не смей - меня, мне приводить в пример!..» 
Мол, “Рай” его - такая лабуда!.. 
А я сказал: - «Ну да уж, 
Не Гомер.» 
  
гл.5 
  
Тут мы расстались... 
А столкнулись снова, 
Так, месяцев - примерно, через десять. 
«Ты как?» - спросил я. Он сказал: - «Хреново!..» 
И выпили положенные - двести... 
“Суровый Дант...” я вспомнил почему-то. 
И сплюнул трижды через левое плечо. 
Мы помолчали, кажется - минуту 
И по стакану выпили ещё. 
  
Он рассказал, уткнувшись мне в жилетку, 
Что зря не утонул он, там, в июле... 
Что он женат, но бегает к соседке. 
А тут ещё рожают Тома с Юлей! 
Да, от него... 
«Проведать их в больнице?.. 
Или поздравить, как-нибудь по почте?..» 
Что исписался он... Осуетился... 
Что жив-здоров, а жить, как бы не хочет. 
Что он кретин!.. Сухие вина - бяка! 
Что знает он - лишь то, что каждый знает! 
«Жизнь удалась!..» - и он почти заплакал. 
А я подумал и сказал: 
«Бывает.» 
  
«А помнишь!» 
Он кричал мне, после третьей, 
«Как мы взорвали ту каменоломню!.. 
А сколь божественного было - в прошлом лете!..» 
А я сказал, а я сказал: - «Не помню...» 
  
И через час он был всё тот же Алик!.. 
«Ты уважаешь Данте?» - он кричал. 
И снова обещал приехать в Палех! 
И я к нему приехать обещал! 
Потом - он громко пел “Лючию - Санта”. 
И я спросил; - «Ты кто?!» - спросил в упор. 
Ответил он, мол, Алик-гьери!.. 
Д-Данте!.. 
«Не вор?!» - сказал я. Он сказал: 
«Не вор.»