Иранское нагорье

Сошли уже сотни империй со сцены истории мира...
От курдских земель сердцевины до края, где виден Ормуз,
Всё также, от эры до эры покоятся мирно вершины
Двух горных цепей, что предтечи назвали Загрос и Эльбурс.

Покоятся горные цепи, хранители царства природы,
Людей суету наблюдая с улыбкой из горных пород,
Но то, как у самых подножий, приходят цари и народы.
Загрос и Эльбурс безмятежны: И этих заменят господ.

Ведь кто нынче помнит шумеров, посеявших хлеб в Междуречье,
Настроивших ряд зиккуратов и впрягших в повозки коней,
Окромя дотошных ученых, старателей быта предтечей,
Да блогеров из научпопа, стригущих контент для детей?

Никто. И за ними бесславно ушли безвозвратно в забвенье
Ассирийцы, вавилоняне, аккадцы и царство Элам.
Оставив историю славы, потомкам, живущим мгновенья.
Такой вот удел человека. На смех долговещим богам.

А там, у подножий, серьёзно, совсем не для шутки и смеха,
Пророк говорил, Заратуштра, что жизнь есть божественный акт.
Что суть человека священна, что мир есть явление света.
Что надо бороться со тьмою. И в чём-то он даже был прав.

И персы признали пророка, признали духовность и благо,
Всем царством оделись в белёсый, всем царством почтили огонь.
И было спокойствие в мире, правители слушали магов,
И даже пришельцы с Эллады, хранили общественный строй.

Увы, через десять столетий пришли к светлым персам с Каабы,
Оттуда где солнце садится, конец декларируя дню,
С оазисов Красного моря, бойцы Мохаммеда, арабы.
Как призраки в чёрных полотнах. И всех обратили во тьму.

С тех пор ни духовность ни благо не встретишь в Иранском нагорье,
А суть человека ничтожна и заперта под паранджой.
И жизнь есть божественный казус, и мир есть явление воли.
И волей Его всем неверным по горлу проводят ножом.

А горы стоят, как и прежде, не балуя лесом вершины,
Свидетели тысяч и тысяч божественных актов земли.
Сошли уже сотни империй со сцены истории мира...
Сойдут ещё сотни.
                Лишь горы
                Хранить будут память о них.