Пропавшие в море

С крыш окрысилось небо, привстающее в прыжке, кроны цепляются к освещенным окнам, тянутся и рвутся, и шеи обрастают жилами немого порыва. Вверните ветер в эту схему и бегите! И пристальные пристани у моря, и выходы на это полотно.

Корабль, плывущий лугами, и в небо взмывающий парус зари, мой белый день, беглый огонь, сырыми ногами топающий по воде, вздох причащения к свету.

Бледнолицые корни солнца в воде, дивящиеся красавицы с пестрыми румянами ветра, их шлейфы развеваются, пыльные. Безглагольная голь под водой; там, где давит толща, шелест напоминает о громадных шурфах, о непроходимых глубинах. Хоботы влажных постромок тяжелеют и теснятся, веками полны человеческие глаза.

Всмятку сжатые тела вцепились повисшими ногтями в шар, погрязают и стынут, на тихой верфи спят паруса, использованные и плывущие как намедни дымили их собратья меньшие к горизонтам вековечного устремления. Туда, дальше, шлепая и шелестя на ветру, их кили разминают белопенное шоссе, снова тонущее в черном. Мягкая, плавно льющаяся стихия перекатывает свое великое существо, промывая шелковые кости, блики, раздробленные прикосновениями.

Вот корабли в пиратских шляпах, на мачтах виснут негодяи, как сережки, качаясь над морями, глядя вдаль. Засушенные трофеи о днях побед, в глухой ночи они скрипят там, наверху, словно сверчки о диковинных дверцах за очагами, о таинственном счастье на суше. Взблескивает молния, запавший стручок медленно кружится в зарослях посекшейся тьмы, праздничная фигурка на громадном ночном шесте.