Все мы родом из детства

Воспоминания
      
 Зимы в этом году  практически не было. Так что переход  к весне был почти незаметен. Просто запели птицы, и расцвели подснежники. В феврале! Вспомнилось, как  в далёком детстве мы с мальчишками  собирали  весной первые  цветочки. Отцветали  подснежники – мы ходили за  ландышами. После  ландышей наступала  пора  тюльпанов. И так до хризантем на  мой день рождения, который  осенью. Мальчишки  приносили  мне букетики, и я  считала, что это  само  собой  разумеется – мы же дружим!
    В детстве и юности мне казалось, что я – жуткая уродина. И глазки маленькие, и  ушки – серёжку некуда повесить, и рот до ушей. По натуре  девушка  коммуникабельная, я свои переживания закопала поглубже, чтоб никто даже не догадался, что сама  себе  не  нравлюсь. Коммуникабельная  я  с  мальчишками, а  вот  с девчонками общий язык найти   даже  не  пыталась.
Да и они не особо стремились со мной дружить. Все девчонки  с нашей   улицы  казались  мне  невозможно  красивыми, а  лишь  я – гадкий  утёнок.  Теплилась надежда, что как  в  сказке,  из  гадкого утёнка вырастет красавец-лебедь, но уж  очень  призрачной  она  была. Да так оно и оказалось – царевна-лебедь из меня не получилась. А с мальчишками  дружила на равных!  Так  получилось, что  с раннего детства  я ходила  в очках. Никогда ни один  мальчишка не назвал  меня «четырёхглазой», а  вот девчонки…  мне  даже  песенку  пели: « косая  мандарина приехала  с Берлина». Почему именно с Берлина – загадка. Драться  с ними было ниже  моего достоинства, я просто  их игнорировала. С мальчишками я носилась по  улицам, каталась на  велосипеде и играла  в «войнушку» –  санитарка, звать Тамарка. В школу и из  школы  ходила  в мальчишеской компании, и  только  сейчас до меня дошло почему  с девчонками дружба  у  меня  не  получалась – они  мне завидовали.
   Мы  взрослели, но  ситуация  совершенно  не  менялась. «Лучшей подругой» у меня был мой  сосед Мишка. Между нашими дворами родители организовали калитку, чтоб не  бегать вокруг, и мы  с другом практически не разлучались. Вместе  делали  уроки, вместе  бегали за  хлебом и вместе  «шкодили». Жили мы рядом  с воинской  частью. Ближе  уже некуда – нас разделял только забор. Военные  считали нас  своими и  разрешали  развлекаться на  их территории. Из всех девчонок  посёлка только я перемахивала  через  забор вместе  с мальчишками, чтобы не  тащиться  к проходной, только я носилась с ними по  окопам, и только я  осваивала  с ними спортивные  снаряды – в  воинской  части  была  спортивная  площадка, и нам  негласно разрешалось проводить там своё  свободноё  время.  Как и полагается, на  территории части имелись и окопы, и блиндажи и ещё много чего интересного для детворы. В общем, скучать нам не приходилось. А ещё там были  клуб и «военторг». Каждое воскресенье  солдатам показывали фильм, ну и мы с мальчишками, конечно, туда бегали, точнее, лазали через забор  смотреть кино.  Почему-то в армейском клубе всё  время  показывали один и тот же  кинофильм – «Солдат Иван Бровкин», но хоть убей, не  могу  вспомнить содержание, хотя смотрела  его не один десяток  раз. Через  забор я отправлялась  в  «военторг» купить  своему дядюшке  папиросы «Шахтёрские». За это мне полагалось вознаграждение – сто граммов конфет, которые  мы съедали с соседскими  мальчишками. Нас было трое неразлучных друзей: я, Мишка и Валерка.  Эх!  Как славно  нам жилось  в то  время! В детский  сад никто из нас не ходил, но со скукой мы  «не дружили» и целыми днями  были заняты своими детскими делами, находили  себе развлечения и радовались жизни. А про  школьные годы и говорить нечего – заняты были по уши! Мальчишки пошли в школу в семь лет,  а мне предстояла операция на  глазах и  в школу  меня отправили в почти в восемь. А операцию так и не сделали – был шанс  ослепнуть совсем, и  родители справедливо решили, что лучше проходить всю жизнь в очках.
    В то время в младших классах все предметы вела одна  учительница. У  моих друзей-товарищей учительница  была очень почтенного возраста и вместо уроков  физкультуры читала  им  приключенческие  книги или рассказывала увлекательные истории.  Я с нетерпением поджидала  друзей на  перекрёстке, пока они осваивали  программу первого  класса. Потом мальчишки с воодушевлением  рассказывали  мне о  школьных делах и пересказывали услышанные истории. Когда учительница решила  познакомить  первоклассников с творчеством Дюма – с  тремя  мушкетёрами, радости нашей не было предела. Неразлучная троица, естественно, начала играть в мушкетёров. Все мушкетёры  просто обязаны  уметь обращаться  с рапирой! Рапир у нас не было. Тогда  про газоснабжение мы даже не догадывались, и все  дома  имели  печное  отопление. В каждом  доме непременно была  кочерга. Вот на  кочерёжках мы и  тренировались в фехтовании. После очередной  главы «Трёх мушкетёров» мы мастерски  управлялись с рапирой, то есть с кочергой. Но это  по нашему  разумению мастерски, а на самом деле…. В очередном «поединке» я увлеклась и ткнула своего лучшего  друга  Мишку кочергой. Бог  миловал – глаз  не  задела, но кровь хлынула из раны чуть ниже  глаза. Я ревела  с перепугу, а мой  верный  рыцарь, истекая  кровью, меня  утешал. На  шум  выскочила  моя  матушка. Друг был  доставлен в больницу, где  ему наложили  швы. Из больницы Мишка  вернулся с повязкой  через  глаз, и мы  сразу же забыли мушкетёров и стали играть в пиратов. Прошло много лет. Мы повзрослели, но дружба с Мишкой, невзирая на  границы, что  теперь  пролегли  между  нами, всё такая же  крепкая. Жена друга  шутит, что супруг у неё  мною «меченный», а всем известно – мужчину шрамы  украшают.  Теперь он проректор ВУЗа, кандидат химических наук, очень уважаемый  и солидный человек, но для  меня  всё такой же Мишка – лучший друг детства. А Валерки  не стало еще в далёком семидесятом…. Он утонул где-то на  Байкале.  Команда студентов  сплавлялась на  байдарках, и Валерка не прошёл пороги, перевернулся. Искали долго, но так и не нашли…