Исполнитель желания

ИСПОЛНИТЕЛЬ ЖЕЛАНИЯ



1.

Жасминка нашла в подъезде исполнитель желания.

Такую вполне себе штучку.

То, чего на белом свете вообще не может быть.

То, не знаю, что.

То, что надо.

Самое оно.


В тот вечер она шла с работы домой.

Усталая, как собака.

По занесенному снегом, продуваемому всеми ветрами бывшему колхозному, ныне бесхозному полю, отданному на откуп застройщику грозному, затеявшему возведение человейников в промышленных масштабах.

Им бы впарить, втюхать свои квадратные мэтры, а потом хоть трава не расти, она и не растет.

Обаять и поиметь.

Уболтать и кинуть.

После нас хоть Парнас.

Три-Девяткино царство, Мурино-Жмурино, Крысово-Шушарино.


Мы живем не в жилье, мы живем в жилмассивах, лжи массивах.

Пропуск в пипец, категрия: жилец (если еще не мертвец).


Бывало, колосилась здесь в безбрежности брежневской хрестоматийная патриотическая рожь. 

С картины Рожкина "Шишь".

Глядела наивно васильками синими.


А теперь тут нас укореняют.

Квадратно-гнездовым способом.

Окучивают.

И никуда не денешься. Со своей делянки не выкопаешься.

Хоть помирай, да живи.

Ставка больше, чем жизнь.

Приказано выжить.

И из себя последнее выжать.


Смертную казнь в России заменили на пожизненную ипотеку.

Застройщики-трольщики.

Заимодавцев-христопродавцев надо бы перебосить на сельское хозяйство.

Хорошо они научились убирать и сажать.


Брела, шатаясь, спотыкаясь, в сомнительном свете мутных от метели фонарей.

На танкетках-копытцах.

Боясь подскользнуться, упасть.

ПропАсть.

В какую-нибудь прОпасть попасть.

Прямо ей в пасть.


С двумя авоськами, как груженый верблюд.

Верблюд и собака в одном лице.

Собака, как известно, лает, а караван идет.

Вот наша красавица и шла, и шла себе лесом и полем, и сама на себя лаяла.


На краю поля стояла ее хата.

Посреди этого вот всего.

Посреди ничего.

Ницщего.

В родных просторах необозримых, аршином общим неизмеримых, непостижимых для ума.


Вполне себе 18-этажная.

Не эпатажная.

Халупа-люкс.

Смарт-панель.

Воробьиная постель.

На кой черт ты ее купила, на последние, притом, деньги.

Бачили очи, что руки брали.


Мысли Жасминки гуляли в голове, подхваченные ветром гуляй-поля.

Не мысли даже - так, какие-то всхлипы сознания.

Студия вашей мечты, по минимальным расценкам, два метра в подарок.

Пэрадайз-инвест LTD.

Развод яиц муравьиных.

Рабочих муравьев и ихних куколок.

На бабки развод, само-собой.


Низкий вам поклон, отцы-милостивцы! Большое мерси от народа Руси!

Идя навстречу пожеланиям вашим, мы скоро все в рай переселимся.


Ладно уж.

Чо уж там.

Хрен бы с ним.


Сова нахапалась
До таунхауза:
Я теперь не сыч - бич.

А иволга-красавица
Смеется над совой -
А мне совсем не нравится
Дубовый терем твой!

В густой прохладе веток
Звенит моя свирель.
А ветер нянчит деток,
Качает колыбель.

Нету у меня деток. А были бы - кто их будет нянчить? Ветер?

Поымать, воспитывать, образовывать, женить...

На двух метрах квадратных можно стул поставить и сидеть на нем.

Эдем  шаговой доступности.

Добро пожаловать в райские облака.


Да дорога не гладка.

Рыдвины, ухабы, незамужни бабы.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.


По церковным праздникам - торжественное вручение ключей, под колокольный звон и церковный хор в записи.

- Чей ты, ключ?
- Я ничей.
- Почему ничей? Ты мой!
- Потому что ты Никто, ипотечница в старом пальто.

Колготы с заплатой.

Палаты с почасовой оплатой.


Я девушка честная.

Бедная.

Вредная.


Я не такая, я жду трамвая!

Трамвай не ходит.

Метро закрыто.

Такси не содит.

Садись в корыто.


Шел трамвай, девятый номер,
На пощадке ктой-то помер.
Тянут, тянут мертвеца.
Лам-ца-дрица, ца-ца!

Тойоты-ярусы слепы от ярости.

Буксуют Логаны в дорожной лохани.

Пежо в жо-пе.


Одной рукой церкви строят, другой дольщиков доят.

Дистанционно. По компьютеру.

Операторы машинного доения.

Раньше было в тренде животноводство мясное, а  теперь перешли на молочное. Эволюция, ёпт.

Ой ли?

Скоту место в стойле.

Паситесь, мирные народы!
Вас не заденет чести клич
К чему стадам дары свободы
Их нужно резать или стричь.

Быдлу слова не давали.

Спят пускай на сеновале.

Там же пьют себе, жуют.

Или на лесоповале.

Там уже другой уют.


Не молчат? А пусть себе мычат.

Имя им - вымя.

Му-у-у-у... Му-у-у-у... А к чему, почему, не пойму.


А до ближайшего метро всего минуточек надцать пешочком.

Отсилы часик.

Смотря ведь, как вы ходите.

Если со скандинавскими палками...

А если на роликах...

На скейте, самокате, скай-бёрде...

На велике!

На венике.

Ну, тогда уж на метле.

Как Яга, навеселе.

На дроне.

На летучем троне.


Ролики за шарики.

Звездарики.


На вертолетике ваще без проблем.

В свободном полётике.

Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино.

А лучше всего - в телике.

Въеду в телик на велике.

Там мечты сбываются, невозможное возможно, лайф из гуд,Лореаль- Париж, и вы этого достойны.


Вьюга скулила, визжала, завывала.

Пела. Художественно и немного противно, как в опере.

То рыдала драматическим сопрано, то хохотала басом, то разливалась колоратурными трелями.

Не Большой театр, конечно.

Но всяко лучше, чем на Фабрике звезд, коей труба пониже и дым пожиже.


Учитесь у русской вьюги, таланты!

Юные музыканты.

Старые селебрити, умирающие лебеди.

Певцы-звездецы.

Голые бездарики.

Пискуны-комарики.

Чесуны большой страны.



2.


Тушь Лореаль на ресницах замерзала, но не сдавалась варварской Московии с ее генералом Морозом, не потекла слезами.

Остановясь на тропинке, Жасмин по-русски, по-бабьи, смотрела окрест из-под руки.

Снег воронкой завился, снег столбушкой поднялся.

Рассыпался алмазной пылью, ощетинивался мелкими хищными звездочками.

По снегу вились змеи, а то скакали вприпрыжку жабы.

Дракончики.

Казавшиеся вполне себе живыми.

Хвостатая, кусачая стая.


Бесы это - догадался классик.

Еду, еду в чистом поле,
Колокольчик - дин-дин-дин.
Вижу - бесы собралися
Меж неведомых равнин.

Сколько их? Куда их гонют?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят?
Ведьму ль замуж выдают?

Начитанная я, все-таки, однако.

Да что в том толку.

Меня, девушку честную, бедную, вредную, что-то ни за одного беса никак не выдадут.

Мчатся тучи, вьются тучи, невидимкою луна освещает снег летучий, привет от Александра Сергеевича.

Ветер методично рвет всю эту картину маслом, эту холстину в клочья.

Кидается в лицо девушке с какой-то личной, лютой злобой.

Разыгралась что-то вьюга,
Ой вьюга! Ой вьюга!
Не видать совсем друг-друга
За четыре за шага.

Пригибалась, шаталась под ветром.

Грудь колыхало.

Легкие обжигало.

Имя Жасмин, с востока заимствованное, из персидской весны романтическими родителями выхваченное, не случайно обрело в русском языке окончание "ка". Дабы можно было склонять его, как того душа требует.

Вот и склоняли.

Ох, и продует тебя сегодня насквозь.

Как свирель, просвистит. Во все дырочки.

Унесет цветочки по ветру.

Обещая уже назавтра опухшую гортань, лающий кашель, липкий пот, хрипы в бронхах, сипы в легких, и в итоге бесславную сдачу на койку в районную больницу.

Под капельницу.

Хорошо, что не в плевательницу и не в пепельницу.

Тут и Ванга не навангует.

Опять бюллетень, отмена уроков, класс ликует, директор кукует, учителка чемодан пакует.

Силь ву пле, мерси боку, лежи на боку, нам мерзлячек не надо.

Жантильных дам просят не беспокоиться.

Им бы лучше со спонсором познакомиться.

Принцессы на горошине у нас все вьюгой запорошены. Заморожены.



Гортань цвета ириса.

В короне короновируса.

Какие все нежные стали.

Нынче надо быть из стали.


Она потрогала языком нёбо. Так и есть - характерная мерзкая щекотка.


Божья дудочка.

Ду-ду-ду, в зеленОм саду.

В голове у тебя дырочка.

Дурочка ты, дурочка!


Жасминке стало жаль себя, непутевую, неустроенную, одинокую в чистом поле, в снежной мгле, в  непостижимой, непредсказуемой, злой жизни.

Стервы такой.

Она всмотрелась в даль - ни окна, ни огня.

Ни машин, ни шагов.

Темная ночь. Только ветер гудит в проводах.

Вымерли они все, что ли?

Или провода перегорели?

При свечах сидят, в честь старого Нового года.

Старого, но нового.

Водку пьянствуют.

Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может, пьют вино,
Может, так сидят.
Может, просто - рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.


Число нынче тринадцатое.

Чертовское.

У нас на Руси все всегда наоборот.

Клят-клят-клят - и свят-свят-свят, это ведь так близко.

Что в Европе плохая примета, то в России - к счастью.

Тока нет, толка нет, тик-тока нет - остается зажечь свечку.

Чтоб свеча горела на столе, свеча горела.

Желательно, с двух концов.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел два крыла
Крестообразно.

И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела...

Эх, святой ты наш, родной русский ямб!


Странный прерывистый звук - шепот, рокот, клекот послышался за спиной.

Обернулась - по заледенелой тропинке, вслед ей, скакало, догоняя, стрекоча на скаку, сухое, растрепанное нечто.

Косматый шар.

Клок.

Глюк.

Каюк?

Перекати-поле.

Вольная воля.

Она посторонилась, давая ему укатиться.

Подхваченный ветром, скользнуло оно по воздуху призывным зигзагом, взмыл в небеса.

Ширк - и не стало его.

Вбюга унесла.

Судьба пронесла.

Комок зла.


Жасмин! Жасми-и-и-н! - снова зарыдало вокруг.

Метель заметалась, завируха зарвалась. Завралась.

Вот тебе и Жасмин. Цветок в четыре лепестка. Благоухающий нездешним ароматом. Веющий сказкой восточной, вечной весной...

Которая всегда со мной.

Весь как первая любовь, весь как первое свидание.


Любовники называли ее Жасминчик.

Чик-чик.

А ученики, в школе, где она преподавала русский язык и литературу - Жасмин Иванна. А промеж собой (она знала) - Жасминиха, потому что, несмотря на свою физическую субтильность и тонкую нервную организацию, учителкой она была злой, ушлой, несгибаемой в вопросах орфографиии и орфоэпики.

Ударит пацан какое-нибудь словцо не по тому месту - она презрительно губы подожмет.

Не звОнит, мол, а звонИт. НачАть, а не нАчать.

За какой-нибудь мягкий знак на письме, вместо твердого - насмерть стоит.

И стихи заставляет наизусть учить.

Кому такое понравится.

Эх, русская классика! С первого школьного классика.


Самой тебе, Жасминиха Батьковна, срочно надо кому-нибудь звОнить нАчать. Не то останешься на свете совсем одна.

Э, нет! Я с этого дня вам не Жасминиха!  -  вдруг окончательно и бесповоротно решила она. 

Зарвавшихся буду поправлять! И штрафовать на оценки!

Банить буду в инсте.

Пошли все в баню, эти и те!

Троллики - на ролики!

Бесстыжие - на лыжи.

Весь ваш стеб - не в ту степь!

Дикий степ!


Жасмина Иванна.

Как-то странно.


Не заходит.

Не вставляет.

Не катит.


Восточное имя с русским отчеством?

С российским Отечеством.


- Шехерезада Петровна!

А она в ответ, томно:

- Я готова!

- Будем тебя пилить пилой.


Гюльчатай Сидоровна!

Прости обидчика,

Но не открывай, ох, не открывай личика!


Насрединовна... Аладиновна...

Аллаховна. Не на Аллаха хула!


Люди! Я из другого Отечества!

Я из русской сказки.

Из персидских газелей.

Из шекспировских сонетов.

Из Севилий и Гранад,

Из полночных серенад.


Как ни так! - усмехаются люди.


Ах, никому ничего никогда в этой жизни не докажешь!

И объяснить не объяснишь.


До дома было еще далеко, хоть и рукой подать.

Нет ничего дальше того, что совсем близко.

До родного, с разводами на потолке от протекающей крыши, последнего этажа, где можно включить лампу, поставить чайник, аспирина выпить.

Старенький верный, с трещинкой на крышке ноутбук включить.

И заплакать над собой.

Не встретит в доме никто.

Не зальется тявкиным лаем, не лизнет в щеку шершавым котофеича языком.

Не замяукает милым мявом, хвостом пушистым по ногам не погладит.

Всего-то надо человеку  - кипяточек, да слов  пяточек.

Булку хлеба и кружку молока. Да это небо, да эти облака.

Еще на шею - беленький платочек.


И того человеку не дано.

Никто не закутает тебе, девушка, простуженное горлышко шерстяным платком.

Артема она недавно бросила, а Максим ее сам недавно бросил.

Черт вас всех подери, черт задери, черт разорви, ну почему, почему, почему она до сих пор не замужем?

Нет, - вдруг окончательно и бесповоротно решила она, - если Максим еще раз подкатит, типа, даешь секс без обязательств, она у него перед носом помашет ручкой:

- Не вижу кольца на этом пальце!

Девушка с квартирой (студией мечты, окнами в поле), с образованием, профессией, постоянным  местом работы, зарплатой, премиальными поквартальными, постами дигитальными, не брутальными, вполне себе витальными.

В касте подкастов.

На стреме в мэйн-стриме.

Бука в фэйсбуке.

Без ипотеки и аптеки.

Без детей, стариков и кошко-собак на шее.

С глубоким знанием русской классики.

Алмазики!


Будучи притом неземной красоты.

Чего уж там.

Фея, не побоимся этого слова.

Модель, черт дери метель.

На улицах оборачиваются.

Она и вправду походит на жасмин - со своими почти совсем белыми, пышными, длинными, ниже пояса, локонами.

Высоконькая.

Поступь нежная, легкий стан.Как умеет любить худиган.

Всё, как мы любим.

А глаза кроткие, покорные. Наивно глядят, вопрошающе. Как васильки в колхозном поле.

Жертвенно.

Ей, случалось, преподносили целые охапки (белых) цветов.

Даже не в женский праздник, а просто так.

Даже не за секс, а за неизъяснимую прелесть натуры.

А один ухажер (всем хороший, но женатый), подымая в честь ее бокал, неизменно провозглашал:

- Я пью за цветущий жасмин!

Все уши ей сожрал комплиментами, ухожор.

Да что в том толку.


Как писали в школьных сочинениях:

Мы дабралис до щисливыва канца.

Ибо для того и наше шоу, чтобы всем стало хорошоу.

Хотя бы в конце.

На конце, извиняюсь.


3.



Луна, выглянувшая во всю свою мощь из-за туч, сияла нагло. С саблей наголо.

Не украл, значит, черт, луну-то. Не запихал, дуя на обожженные пальцы, в рукав.


Вот моя деревня, вот мой дом родной.
Вот качусь я в санках по горе крутой.

Хоум, свит хоум.

Дом окнами в счастье.

Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом.

Уступи мне, скворец, уголок. Посели меня в старом скворечнике. Я отдам тебе душу в залог за твои голубые подснежники!

"Студия, студия! Не студи! Я".

Не стыди.

Не суди.


Хижина дяди Тома.

Пять кирпичей дедушки Тыквы.

Каморка из Достоевского, похожая на гроб.

Лучше гроб, чем сугроб.

Мышиная норка.

Обижаете, я не мышь, я хомячок. Эдак, с гордостью интеллигентской.


Малая родина, нет у меня иной.

У подъезда сосна и березка.

Белая береза под моим окном принакрылась снегом, словно серебром.

А сосна - дремлет, качаясь, и снегом сыпучим одета, как ризой, она.


На небе благорастворение воздухов, и звезды сумасшедшей жгучей россыпью.

Словно рОсы пью.

Небесные росстани.

Космические розвальни.

С розами в руках стою.


Жасмин толкнула тяжелую, взвизгнувшую пружинами дверь подъезда.

Сим-сим, откройся!

Но шагнув внутрь, встретилась взглядом с тьмой.

Господи милосердный! Святые угодники! Электричество опять отключили! Теперь ей по лестнице, на 18-й этаж пешком!

Умру я.

Вот, лягу на ступеньки и усну вечным сном.

Умереть, уснуть. И видеть сны, быть может...

Ту би ор нот ту би.

Би!Би-би!

Лифт, однако, не работает.

Не освоила я социального лифта.

Пешком по лестнице, 36 маршей.

И станешь маршалом.


Вот дойду до третьего этажа и кинусь головой в пролет.

Руки вздымая крестообразно, как ангел два крыла.

А чего хорошего еще от жизни ждать?

Ясно, что нечего.

И на десятом этаже так же, как на третьем, и на восемнадцатом.

Только постареешь к тому времени, как дойдет.

До 81-го дня рождения (18 наоборот).


Ничего!

Ницшего!

Прорвемся!

Потом разберемся.

Не стреляйте в пианиста, он играет, как может.

И никто ему не поможет.

Сам! Сам! Сам!

Умер-шмумер, лишь бы здоров был.

Слухи о моей смерти несколько преувеличены.

Счета не обналичены.

Вах-вах-вах, спас Аллах.

Вай-вай-вай! Могилку-то назад раскапывай!


Она переложила в правую руку оба пакета с купленными на распродаже "Все за ничто" огурцами и морковью и лежащей сверху бутылкой шампанского советского полусладкого.

Не маршальский жезл, конечно, в рюкзаке, но тоже ничего.

Клатч на собачьей цепочке.

Клатч с клыком собачьим.

Зубами клацнула, так кушать хоцца.

Чего-нибудь бы полусладкого.

Хорошо бы за перила взяться, да нечем, нету больше рук.

Не шестипалый (шестилапый) Шивва я.

Не Богородица-троеручица.

Но и не хуже других, не вшивая.

Все-таки, старый Новый год.

Тринадцатое.

Хоть шампуня нашампузиться, с горя, то есть, со щастья большого.

Нам ведь что горе, что счастье - одно и то ж.

Наказание от поощрения ничем не отличается.

В сердце острый нож.

Шампузика в пузико.

И шоколадом закусить, хорошим, с орехами, в холодильнике початая коробка стоит.

От этой мысли даже как-то легче стало.

Выкини, Жасминка, из головы всякую хтонь, вонь и рвань.

Душу сама себе не рань.

Дзинь! Дзен! Жизнь - дребедень!

Решительно зашагала в темноте, вверх по ступенькам, пахнувшим половой тряпкой.

Да, морковь и огурцы в нищенской суме моей, купленные на распродаже за ничто (умри, но фигуру соблюди!)

Но и шампанского бутылка в нищенской суме имеется.

Для радости.

Не пивасик же мне квасить.

С пивасика станешь пампусик.

А на предпоследней уже ступеньке марша что-то скользкое попало под ногу, нога подвернулась, и с грохотом неприличным Жасминка упала на бок, покатилась вниз, теряя сумки, цепляясь за перила.

Что-то внизу бухнуло, как взрыв-пакет шахидки, брызнуло во все стороны осколками.

Встала на колени. Поднялась с трудом на дрожащие ноги.

Больно!

Синяки обеспечены.

Но вроде, цела.

Ничего идут дела, голова еще цела.

Не поломалась.

Даже юбка не помялась.

Вот, а ты боялась.

Банановая шкурка, полураздавленная, прилипла к подошве.

Люди, люди!

Свиньи вы на блюде!

Огурцы рассыпались по ступенькам.

Огуречик, огуречик,
Не ходи на тот конечик!
Там мышка живет,
Тебе хвостик отгрызет.

Вот и огрызла.

Жизнь - старая грымза.

Морковь на дне пакета, рыжая, ражая, расстряслась, но не треснула.

Выдержала удар.

Она такая.

Морковь. Свекровь. Бровь. Кровь.

Лук - от семи недуг.

Но шампанское басурманское рассшиблось в брызги, вдребезги.

В свете луны заоконной играли осколки синими огоньками.

Перемигивались.


Сидя на ступеньке, к перилам приникнув, Жасминка горько, безутешно зарыдала.

Не то, чтобы ей уж так жалко было бутылки с серебряным горлышком, с обжигающими язык пузырьками из графства Шампань.

Все на свете - пузырьки.

Лопаются на языке, в два счета.

Все - щекотка, икотка.

Шипучка, колючка.


Черт вас всех подери, черт задери, черт разорви, ну почему, почему у меня вечно нет денег!

В долгу, как в шелку.

Кредит не выплачен, пени капают.

Кап-кап-кап, из ясных глаз Маруси капают слезы на копье.

Тойоту-ярис старую в ремонт отвезти не на что.

Ярость.

Максим бросил.

Не муж - гость.

Под танк бросил.

На ржавый гвоздь.

Гостевой брак.
С печки бряк.


Так, вроде бы, все держишься, храбришься, улыбаешься загадочной улыбкой Джоконды, а потом какая-нибудь мелочь плюгавая окончательно достанет, пробьет по голове, вынесет мозг - и воем завоешь.

Дьявол, как известно, прячется в мелочах.

Вот мелочи-то последней, ничего не стоящей, фуфловой, галимой - и не перенесешь.

Разобьешься вдребезги, как та бутылка с шампанским.


Артема-то она хоть сама бросила.

Летящей походкой, в море лодкой - обошла.

А Максим - как он посмел! - первым ушел в пылающий закат, за синий горизонт.

Пропал с экранов радаров.


И она побрела одна в метели.

Я бреду в бреду.

Нежной поступью надвьюжной, снежной россыпью жемчужной, в белом венчике из роз...

Любви уже месяц не было.

Каково это девушке в цвету?

Благоухающей дивными ароматами.

Будучи неземной красоты.

- Хоть бы уж трахнул кто! - выговорила Жасмин, всхлипывая.

Громче и искренней, чем дозволительно в подъезде выражаться.

Хорошо бы, соседи с первого этажа, за своими железными дверьми, при свечах, при сейчас за столом сидящие, не услышали.

Смеяться будут, подлые.

Но те на позорный шум ее падения и на крик души не выскочили.

Может, пьют вино,
Может, так сидят.

Вздохнула, встала, отряхнула пальто.

Женщине в наше время модно быть мужчиной.

Что нас не убивает, то делает нас сильнее.

Было пальто белое (сдохни, а элегантность соблюди!), стало серое, как вся жизнь ее неказистая, как вообще вся жизнь, на химчистку теперь тратиться, и не факт, что поможет.

На стене висит пальто,
Меня не сватает никто.
Выйду в поле, закричу -
Караул, замуж хочу!

Собрала морковь и огурцы (сексуальные овощи из анекдота) в пакет.

Зайчик с морковкой.

Мальчик с огурчиком.

Спина ноет, и колено.

Но идти можно.



4.


Поднявшись до третьего этажа (где хотела, было,самовыпилиться, глядя в пролет, но перехотела) она увидела на фоне лунного, нагло сияющего диска в окошке чей-то темный силуэт.

Испугалась.

Он шагнул навстречу, визуализируясь в луче.

Высоченный, красивый, здоровенный.

Жаль, не военный - мужик отменный.

В каком-то золотом парчовом, где взял-то такой, халате.

Пол-лица в тени, половина - в свете лунном. Двоеликий.

Глаза насурмленные, губы напомаженные.

Испугалась еще сильней.

Дед Мороз, что ли?  Из фирмы "Поздравим вашего деточку с Новым Годом"?

Но не красный колпак с белой опушкой на башке.

Чалма. 

Борода не ватная, наклеенная, фальшивая (из-за нее-то детки в Деда Мороза и не верят).

Черная, кучерявая.

На ногах шаровары шелковые, гаремные. Сапожки носы задрали удало вверх.

А с ремня свисает сабля в ножнах.


- Вы кто? - спросила Жасмин, делая невольно шаг назад.

- Я джин, - отвечал он.

У него это прозвучало: чжинь.

Почти как: жизнь.

Дзынь!

Джинн.


- Вы откуда тут взялись?

- Из бутилки. Я сидэл в бутилке шимпаньского. Ти ее разбила. Я исполню тры твоых жыланыя.

С этими словами он обхватил ее руками (не рыцарскими!), притянул к себе, сжал в (драконьих) объятиях.

Она хотела закричать, но из груди, сдавленной чудищем, вырвался только жалкий писк.

С ужасом Жасминка увидела, как  его шальвары пробил насквозь невиданного размера...

Стоящий, как булава.

Как жезл жреца.

Как лом железный кузнеца.

Кузнец не может, не куя (а писатель - не пися...)

Куй железный, пока горячий.

- Э-з-э! Мужчина! Вы что?!! Нет! Нет!!!

Лука Мудищев.

Да он же ее разорвет надвое своей этой штукой!

Милиция!

Мамочки!


- Не-е-е-ет! Не-е-е-ет! - пищала она как мышь.

В лапах кота.

- Почшему нет?

Он заткнул ей рот поцелуем.

Губами драконища.

Поднял на воздух, к перилам прислонил.

И пронзил ей за один удар адским своим инструментом джинсы, колготки, трусы.

Все, что положено, прошпилил.


Это длилось нереально долго.

Не три минутки, как почти у всех мужиков (они-то бахвалятся - "имел ее всю ночь").

И даже не четверть часика, как у чемпионов большого секса, употребивших загодя голубую таблеточку.

А эдак часик. Если не дольше.

Против лома нет приема.

Сопротивляться этому натиску, боевой этой операции с применением горячего оружия было абсолютно невозможно.

Если девушка говорит нет, это значит - нет!

- Почшему нет?

И в какой-то момент она стала говорить: да.

- Да! Да! Да!


Изнасиловали тебя, дурочка.

Так-таки изнасиловали.

Одним махом, насквозь пробивахом.

И без всяких "прошу прощения".

Оприходовали набело.

Штанов не сняв и сабли не отстегнув.


Да что ж ей делать-то было?

В пролет кинуться?

Полеты во сне и наяву.

Выскочить в окошко, с рамой на ушах, впереди своего крика?

А рот он ей запечатал поцелуем.

Кончила она пять раз зараз, чего на свете и вовсе не бывает.

Пять пиков, топов, вершин.

Абсолютных оргазмов, на пять.

На ять.

Стоять!

Сколько алтын в пятиалтыннике? Вот, то-то же оно!


Сидела на верхней ступеньке.

В полной прострации.

В эйфории.

В нирване.


В улете - и в лестничном пролете.


Говорят, каждое животное после коитуса печально.

Это если коитус был не с джинном.

Впервые за долгое время, за все время от сотворения мира, Жасмин чувствовала себя в полной гармонии со всем сущим, примиренной с Богом и людьми,всем все простившей, просветленной, ничего более не желающей.

Осанна!

Алилуйя любви, алилуйя!

Ее впервые в жизни вот именно, что трахнули, вытряся из головы все скучные, страшные, ненужные мысли.


Боги бессмертные!

Что-то у вас наказание от поощрения ничем не отличается!


Как в старом анекдоте.

Разозлился муж на жену, за то, что завтраки ему не готовит.

Ну, думает - измастрячу я ее сегодня так, чтоб она орала и визжала!

Она и орала, и визжала.

А на утро завтрак ему приготовила из трех блюд.

- Ты со мной по-человечески, и я с тобой по-человечески!


Джинн сидел на подоконнике и курил сигарету.

Над его челом короной сияли звезды пугающе бесконечной Вселенной.

Ей вспомнились арабские их, таинственные названия из учебника астрономии за 11-й класс: Альтаир... Денеб... Альдебаран...


О, великие небеса, черные и голубые!

Златая Вега человека!

Альдебаран полуночных стран.

Альтаир привычных квартир.

Мы еще увидим всё небо в алмазах.

Вот как-то так.


5.


- Чего ты хочешь? - спросил он, докурив.

- А почему ты спрашиваешь? - встрепенувшись, отвечала она.

Вопросом на вопрос, в лучших традициях анекдота.

- Я должен исполнить три твоих желания. Одно уже исполнил. Осталось два.

Его акцент абрека с урюком, из промзоны Черкизона куда-то пропал, без всякого резона.

- Проси, чего хочешь.


После всего свершившегося  Жасмин верила, что он в самом деле джинн.

Мысли ее заметались.

Что попросить?

Много-много денег? Чтоб до конца жизни хватило?

Стремно как-то.

Не проститутка же она, чтобы за секс деньги получать.

Миллион баксов, конечно, не помешал бы.

Деньгами надо брать, красавица!

Бриллианты - лучшие друзья девушек.

Ну... купит она колье де Бирс (то-то зашибись),майбах или бентли, дом на Рублевке, шубу соболью, а дальше что?

Будет сидеть в этом доме, в этой тачке, в этом колье, в этой шубе.

В престижном клубе.

В каторжном ютубе.

Шуба-дуба-ду! Оу, йес!

И скучно, и грустно. И некому руку подать в минуту духовной невзгоды.

Любовь важнее денег. Так мама с папой говорили. Так оно и есть.

- Хочу, чтобы Максим в меня влюбился! - вымолвила, наконец, она.

- Нет, вот этого нельзя, - отвечал джинн. - Никого убить не могу, воскресить не могу и сделать так, чтоб человек кого полюбил, не могу.

На то воля лишь Аллаха.

Аллах велик, высок и Мухаммед его пророк!


Мысли Жасмин заметались.

Арабских сказок она со школьного детства не читала.

Коран открывала один раз.

Знала, конечно, сто пятьсот историй о джине, который исполнял три желания человека, и всякий раз тот оказывался в прогаре.

В луже. В калоше. В отлупе.

А то и в деревянном тулупе.

Как не упустить случай? Другого ведь такого в жизни не будет!

Сглупишь - останешься у разбитого корыта. Как та старуха. Но и перемудрить нельзя.

Может, пожелать с этим джинном любви, ныне и присно и вовеки веков. Без оков. Столько раз, сколько она захочет.

- Джинн! Хочу быть с тобой еще сто тысяч раз!

- Желаний может быть только три. У тебя два осталось.


Девочка поймала золотую рыбку.

- Отпусти ты меня в сине море! И проси, чего хочешь! - говорит та.
Задумалась девочка.
- Я хочу...
А дальще - молчание.
Час молчит, два молчит.
Рыбка соскучилась. Хвостом по воде плеснула, и ушла себе в синее море.
А девочка все хочет.

Джинн со своей стороны также знал, по тысячелетнему опыту своему, что мало кто из смертных - адамова глина! - способен ясно сформулировать тайное моление сердца своего.

Как правило, они городили дичь и чушь, и получали соответствующее.

По закону воздаяния, правящему в подлунном мире.

Таких историй на своем веку мог пересказать он множество.

Даже записывал анекдоты, лично пережитые, ониксовым стилом в красную сафьяновую тетрадь, которую носил за пазухой, во внутреннем кармане драгоценной, гуриями вышитой парчовой хламиды.

Мемуарам посвящал часы досуга, сидя в разнообразных бутылках, кувшинах, вазах или амфорах.

А потом их непременно кто-нибудь разбивал.

Мечты сбываются.

Неозможное возможно.

Но вот возможное сплошь и рядом, почему-то невозможно.


Разбил мужик нечаянно старинный кувшин, оттуда вылетел я.
- Исполню любую твою мечту, мой повелитель!
Тот подумал, повздыхал.
- Сделай так, чтобы каждый мой один рубль все меняли мне на один доллар!
На следующий день во всех газетах сообщения:
Катастрофическое падение курса валют в мире. Цены в долларах возросли в 110 раз.


Протер мужик от пыли старую бабушкину лампу.
И выглянул из-под абажура - угадали, да, я самый.
-  Чего ты желаешь, новый хозяин?
-  Хочу стать героем!
И в тот же миг оказался он на поле боя с двумя гранатами в руках, а на него - два немецких "тигра" ползут.

Вася Пупкин приобрел в киоске портвейна бутылку.
Открыл ее - и на тебе, оттуда некто выскочил, огненный и крылатый.
И клянется, что любое желанье исполнит.
- А почему не три, а одно?
- А потому как, Василий, не заслужил ты. Не Алладин, чай. Не Хаджа Насреддин.Вася ты Пупкин!
Вася прикинул.
- Хочу видеть, как моя мама дарит моей дочери колье стоимостью в один миллион долларов, купленное с ее месячной пенсии, сидя в своем Мерседесе, припаркованном у моей виллы на берегу Средиземного моря...

Н-да-а-а... Аладдину с Насреддином есть чему поучиться...
Скромней надо быть!
Славься Аллах, высокий, великий! И Мухаммед, пророк его!

И унесся джинн в голубую даль, с видом оскобленного достоинства.

Василий Иванович, тот самый, однажды тоже выпустил джинна из бутылки.
- А ну, иди сюда, интервент! Так... Во-первых,  чтоб меня никакая пуля не брала в бою! Во-вторых,  чтоб меня никакая шашка не резала!
- А  третье желание какое?
- Видишь во-о-он того коня в поле? Хочу, чтоб у меня  член был как у него.

Вернулся Василий Иванович домой, а там Петька.
- Стреляй в меня, Петька.
- Ты что, сдурел?
- Стреляй, кому говорят!!!
Выстрелил тот, и ничего - жив Василий Иванович!
- А теперь руби меня шашкой!
- Да я-ж убъю тебя, Василий Иванович, ей Богу!
- Руби, я сказал!!!
Рубанул Петька шашкой, ан нет - жив Чапаев.
- А теперь, Петька, смотри! - и гордо расстёгивает ширинку.
А там...

Я ж не виноват, что в поле в тот день паслась кобыла.

Девчонка поссорилась со своим парнем, купила с горя вина бутылку, выкрутила пробку, внутри оказался я:
- Ну хорош рыдать, проси, чего хочешь!
- Хочу, чтоб Сашунчик любил меня больше всех девушек на свете! Чтоб никогда со мной не расставался, заботился обо мне, холил и лелеял! И чтоб мы с ним кончали одновременно!
- ОК!
Оглядела себя девушка.
- Мамочки! Я что же теперь - Сашкин член?!

Пацан пожелал, чтобы каждый день его жизни был как год.
Чтоб через каждый день - Новый Год!
И через три месяца вышел на пенсию.
А через четыре - скончался от старости.

Мужик уронил на пол старую бабушкину вазу.
Разбилась ваза на сто осколков, и из нее я выпрыгнул.
Мужик цап меня за бороду.
- Ну джинушка, держись!Я теперь твой хозяин!
- Отпусти ты меня! Исполню три желания!
- Все что хочу?
- Только при одном условии: всего, чего ты захочешь у твоей тещи в 100 раз больше будет!
- Значит первое: хочу кучу денег.
- Исполнено. У тебя - куча. А у тещи - две кучи.
- Второе: хочу огромный дом.
- Исполнено. У тебя - дом.  А у тещи - два дома. Загадывай третье желание!
- Знаешь, что, джинушка, сделай ты мне маленький-маленький инфаркт!
- Исполнено.

У него микро-инфаркт, а у тещи - обширный. Скончалась  скоропостижно тещинька.
На ее похоронах он почувствовал себя как-то некудышно.
Закололо в груди.

От микро-инфарктов тоже умирают.

Протирал  мужик от пыли и копоти старую, на чердаке найденную лампу.
И из лампы вылез... понятно, кто.
- Как насчет трех желаний?
- Хочу много денег!
- Слушаю и повинуюсь!
- Хочу много женщин!
И это сделано.
- Хочу, чтоб ещё сто моих хотелок исполнилось!
- Э, нет. Этого не могу. Один джинн может выполнить только три заказа.
- Ну, тогда я хочу себе ещё сто джиннов!

От огненного дыхания ста джиннов сгорел он в один миг, со всеми своими деньгами.


Жасминку осенило:

- Желаю желать!

Хочу хотеть!

Люблю любить!


- Я могла бы попросить лично твоего Аллаха - подарить мне тебя, в ста ипостасях.

Джинн улыбнулся.

В первый раз за все время Жасмин увидела его улыбку.

Словно прочерченную белым мелком на лице.

- Нет, - сказал джинн.

Теперь он, а не она.

- Да! - сказала она.

Теперь она, а не он.

Поменялись они ролями.

Вопросами.

Ответами.

- Почшему нет? - передразнила она его.

- Потому что Аллах не множит новых сущностей, снисходя к желаниям смертных.

- Что ему стоит - создать сто таких, как ты?  Это только пошло бы на пользу миру.

- А кто мы такие с тобой, Жасмин, чтобы указывать Аллаху, что миру на пользу, а что не на пользу?

Поменялись они ролями.

Вопросами.

Ответами.

- Ты назвал меня Жасмин. Откуда ты знаешь, как меня зовут?

- Я назвал тебя Жасмин, потому что ты и есть жасмин. Ты цветок в саду Аллаха.

Наверное, это объяснение в любви.

Так да?

Или нет?

По-русски в любви что да, что нет - не одно ли то же? Мы любим и ненавидим зараз. Покоряемся и бунтуем. Целуем и убиваем...

У мусульман иначе.

Кога мужчина говорит нет, это всегда значит нет.

- Что же мне делать? - в отччании спросила Жасмин.

- Ты хочешь моего совета? Я тебе его дам. Но учти, это твое второе желание.


Желания тают.

Как снег, как жизнь.

Сначала их было три, потом стало два.

А теперь только одно осталось.


6.


То ли ночь посветлела, то ли он потемнел.

Профиль джинна на фоне диска луны, воцарившейся в окошке подъезда, стал особенно четким, словно вырезанный стилом по ониксу.

В руках он держал очень старую, зеленого стекла, дорогую керосиновую лампу, нежно ее поглаживая.

А может, и дешевую, из магазина "Сувениры всех стран мира".

Оглядел он Жасминку задумчиво.

И что-то промелькнуло в его глазах, искорка понимания, доверия, некоего родства.

Он решился.

- Стань джиннией сама!

- Но как? Научи!

- А это уже - третье желание.


- Цвети, Жасмин! - повелительно крикнул джинн.

Он подкинул свою лампу к потолку, и она разбившись о потолок, рухнула вниз, усыпала площадку изумрудными брызгами.

С Жасмин вдруг исчезла вся одежда, словно сгорела на плечах.

Голая, стояла она в зеленоватом лунном свете.

Гурия!

Пэри.

Персиянка Лала.

Изогнулась своим красивым станом.

Руки милой - пара лебедей.

А глаза ее, как море на Босфоре, голубым колышутся огнем.

- Аиша! - выговорил джинн.

И обнял ее, и подарил лобзание.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Алой розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки.
С нею знают радость и беду.
Ты моя! - сказат лишь могут руки,
Что срывают черную чадру.

Но тут же какая-то сила отбросила его от нее.

Она вдруг оказалась одетой в парчовый бахромчатый халат, шелковые шальвары, сафьяновые сапожки с узкими носами.

Длинные, пышные локоны ее покрыла черная чадра.

Джин взмыл над потолком, оказавшись крылатым существом. На лопатках - как она раньше не замечала! - два крыла в пестрых перьях.

Подлетел к окну, толкнул раму, растворил, впустив морозный воздух.

Снежинки так и кинулись с улицы в дом, закружились в теплом, надышанном его пространстве.

- Куда ты? Не улетай!

Она попыталась поймать его за крыло.Куда там!

- Я не джинния!  - крикнула Жасмин, что есть сил.

Он оглянулся на нее в последний раз.

Половина лица в тени, половина в лунном, зеленоватом, обманчивом свете.

Двуликий.

- Я не знаю, как исполнять желания! Я не смогу!

- Сможешь! - сказал он.

И выпростался вон.


Жасминка подбежала к окну, взглянула вниз, ожидая увидеть на асфальте распростертое тело.

Но внизу ничего не было.

И вокруг - пусто.

А в небе -  сквозящий силуэт, медленно тающая тень.


На Амальтею, на Кассиопею.

Потороплюсь - еще успею.

В громады гор, в  чертоги прежние.

В блаженства мира безмятежные.

Безбрежные.

В мусульманский сказочный, благоухающий жасмином сад.


И сию же минуту под потолком зажглась лампочка.

Пространство озарилось силою электровольт, а может, Божьим промыслом.

И где-то на верхнем этаже, лязгнув автоматической дверью, заработал лифт.



7.


Жасмин летела над городом, верхом на бутылке шампанского.

Сжав ее между ног, пришпоривая остроносыми сапожками со шпорами - звездочками в каблуках.

В наряде, которым одарил ее джин - парчовом халате, шелковых шальварах, чалме.

Достаточно высоко, чтоб не доставать до макушек деревьев, крыш человейников многоэтажных, эпотажных, скребущих небо.

Достаточно быстро, чтобы не было ее видно людям внизу.

Случайные прохожие, подняв глаза к небу, принимали ее за долетевший с чьего-то праздника, догорающий заряд фейерверка.

Залп потешного огня.

Вспышку Небесного Шоу.

Чтобы всем было хорошоу.

Вдруг из черной темноты
В небе выросли кусты.
А на них-то золотые
Шелковые, голубые распускаются цветы
Небывалой красоты.


Она купалась в небесном шампанском.

Омытая его струей, ощущала на коже лопающиеся, холодно-жгучие пузырьки.

Взмывала.

Порхала.

Скользила.

Над улицами, домами, машинами, головами людей.

Над скукой и докукой жизни.

Над мукой ее.

В океане небесной радости.

Золотые ветра в горсти!

Радость, расти!


Он кружилась,красовалась, кувыркалась в воздухе.

Танцевала рэп и вальс.

Шалила, как небесная ласточка

Смеялась, как весенний скворец.


Были одежды словно из стали -

Легкими стали.

Шаль размотали!

Распеленали!

Сальто-мортале!


Легкость! Вот мне имя!

Вей, зефир!

Струись, эфир!

Сила притяжения земли больше не властна надо мной.

Никаких тебе - "вес тела есть сила, с кототорой оно притягивается к земле", из учебника физики.

Никаких 9,8 жэ.

Кончайте с этим уже!

Душа - есть сила, с которой она притягивается к небу!


Жизнь перестала тяготить.

Пали оковы бытия.

Те цепи, что годами не давали ей подняться, гнули и закабаляли - остались в прошлом.

Осанна!

Алилуйя!

Улет!


Новым своим, джинном подаренным зрением проницала она некие пронзительно-синие огоньки, вспыхивающие и гаснувшие, пульсирующие внизу.

Искры удивления и отчаяния, веры и сомнения, зависти и ревности, ярости и нежности.
Людских эмоций - любых, алых и голубых, каких угодно, но обязательно ярких.
 
Острых, жалящих.

Обжигающих.


Завидев такую искорку, она снижалась где-нибудь поблизости.

Бутылку Аи, Редерера или Вдовы Клико брала в руки, и шла представляться новому клиенту.

Звонила или стучала в дверь, за которой проблеснул ей огонек.

И за дверью слышались шаги.

- Вам подарок от друга, доставка оплачена!  - произносила она сакраментальную формулу.

Пароль застенчивых пиццевозов и грустноглазых суши-курьеров.

Вам посылка с авито.

Авиа-лото.

То или не то?

Глоток озона с амазона.

От прекрасной амазонки.

От Али-бабы с али-экспресса.

Сезам, откройся.

И ей открывали дверь.


Посмотрев предварительно в глазок и ничего неприяного не обнаружив.

Обнаружив картину маслом.

Шампанское мило сердцу российского человека.

А красотки-девушки с бутылкой шампанского в руках еще милей.

Клиент принимал из ее рук бутылку.

- Это кто же мне такое послал? Визитки-то там нет?

- Заказчик пожелал остаться неизвестным.

- И сколько с меня?

- Нисколько!


В этом слове уже слышалось: осколки.

Бутылка роковым образом тут же выскальзывала у клиента из рук, разбивалась.

В брызги-дребезги.

Имярек хлопал глазами.

- Я джинния! - возвещала Жасмин. - Ты освободил меня из тысячелетнего плена!

И теперь я исполню три твоих желания.


8.


Они верят в чудеса, как дети.

Как умственно-отсталые, ей Богу!

Шизофреники вяжут веники.

Параноики рисуют нолики.

Жасмин все больше убеждалась, что разница между душевнобольными со справкой, как положено и на учете, и так называемыми нормальными людьми вполне условна.

И даже совершенно несущественна.

Мы все душевно-больные.

На всех туристических перекрестках мира уболтанный наивняк прикладывает прилежно руку к какой-нибудь львиной маске на вратах дворца, к хвосту ли бронзового коня или туфле увековеченной в мраморе знаменитости.

В очереди стоит за бесплатным чудом.

Гадом буду! Гидом буду!

Левый мизинец на ноге Атланта, справа от входа в Эрмитаж.

Пади в ноги!

Целуй, тебе говорят!

Не взасос, чай, не любовник он тебе.
Э, хорош!

Отыди, девица! Что же это деется!

Ему и без тебя тяжело, он же небо держит!

Но поток целовальников не иссякает.

А на острове Капри, говорят, имеется пещера с изваянием грифона, которому надо сунуть голову в пасть...

И не пропасть.

Лапа Дракона тоже помогает.

Надо потереть ему коготь хорошенько.

Дунуть горячо, плюнуть через плечо.

Умереть и воскреснуть.

При том не треснуть.


И тогда - да.

Беда не беда.

Красота!

Проси, чего хочешь.

Чего сам себе напророчишь.

Ищите и да обрящите.

Стучите, и вам отворится.

По вере твоей будет исполнено.

Горы будут ходить по твоему приказанию.

Небо засверкает алмазами.

Люди с высшим образованием, доценты с портфелями, доктора, профессора (не кислых щей) пишут под Новый Год на бумажке свою хотелку, бумажку сжигают, пепел высыпают в бокал с шампанским и глотают залпом.

Вот сижу я, ребята, за накрытым столом между двумя Юлями. А сам думаю: сделай так, Господи, чтобы я с ними двумя сейчас лежал в постели. Хули-юли.На столе-то не постелено.
 
Ищут клевер с четырьмя лепестками, сон-траву, разрыв-траву и одолень-траву, травку "Чихай на здоровье" - маленький Мук избавит от мук - и папоротник, цветущий один раз в год, в ночь на Ивана Купалу...

В каком ухе звенит, угадай!

К деньгам левая ладонь чешется. Нопоесать надо правую.

Ниточка на рукаве у девицы - жених грядет. Не парься, мотай вокруг пальца.

И загадывают, провозглашают, заклинают нечто самое тайное и важное, милое и дорогое, постыдное и прекрасное.

Что?

Этого не знает никто.


Жасминка теперь знала.


Желанья мужиков:

- Кушать сосиски, пить виски и переспать с Фриске.


Желания стариков:

- Мне бы таблетульку от смертушки.


Желания глупцов...

Два гастарбайтера.
- Сделай так, чтобы на этом месте стоял дом!
- Океюшки.
- Девятиэтажный и с подзеным паркингом!
- Океюшки. Загадывайте третье желание!
- Сделай так, чтобы этот дом штукатурили только мы вдвоем!

Желания мудрецов...

- Джинния, погоди минутку! Я достану свою рукопись из стола...
Притащил толстенную папку.
- И мне все это надо читать? Ты лучше скажи коротко, чего хочешь!
- Хочу стать КЕЛАВРИКОМ!
- Это кто такой?!
- Вот, я здесь все написал!

Малых душ блажь и чушь, чушь и блажь.

Гордых душ эпатаж.

Разговаривают в метро две блондинки:
- Катька, у тебя никогда не возникало желания толкнуть человека на эскалаторе, чтобы все пассажиры свалились как доминошки?
- Блин, Люся, пока ты не сказала, не возникало. А вот бы клево было! Прям все отдала бы!

И рассмеялась хрустальным смехом, колокольчик эдакий.

Домохозяйка пожелала жить кучеряво.
В тот же день муж купил ей бигуди.

Очень солидный человек, с подозрением на рак легких:
- Джинния, сделай так, чтобы больше никогда не хотелось курить!
- Пожалста.
Через минуту полез в карман за сигаретой.
- Что, желание курить не пропало?
- Что ты, как рукой сняло! Курю теперь без всякого желания.

- Хочу, - говорит он мне, - стать более успешным!
- То есть, ты хочешь более успешно лежать на диване, чем лежал в уходящем году?

А то:
- Хочу чтобы у меня секс был как в шестнадцать лет!
- Я-то исполню... Но ведь у тебя в шестнадцать лет не было секса.

- Хочу, чтобы у никогда не возникало чувство голода. Ни в магазине, ни в ресторане, ни дома, нигде!
Пошел в суперамркет, слоняется между полками с едой - точно, никакой еды покупать не хочется!
Взял водку, текилу, виски и коньяк.

Одного моего клиента я видала после нашей встречи.
По кабакам таскается, с цаплей в клетке и с мокрой, как из-под дождя, кошкой на поводке.
Садится за стойку. Птичка и киска рядом. Угощает всех вокруг. Граждане выпивают за компанию и на свиту его таращатся.
Мужик достает из кармана горсть монет, не глядя бросает на стойку... все точно - копеечка в копеечку.
И уходит со своей кошкой и цаплей.

Три желания он загадал: чтобы всегда в кармане были деньги, чтобы всегда было что выпить...
И чтобы рядом с ним всегда была длинноногая цыпа с мокрой киской.


Олигарх.
- Джинния, вот есть у меня квартира в Москве, а вилла на Канарах. Построй для меня автостраду, чтобы я мог быстро из квартиры до виллы добираться.
- Ну, ты даешь! - отвечаю, -   Только представь, сколько нужно бетона, асфальта! Уж лучше загадай что-нибудь другое.
- Ну ладно. Вот у меня были четыре жены. Все как сыр в масле катались, но при этом были вечно чем-то недовольны, а почему, не знаю. Научи меня понимать женщин!
-  А попроще ничего не придумаешь?
Он подумал, подумал.
-  Хочу, чтобы весь мир был устроен по правде и справедливости!

У феи сломалась волшебная палочка, золотая рыбка сдохла, а Хоттабыч сбрил бороду...

И вздохнула я, джинния.
Что там он первый раз заказывал?
- Тебе автостраду четырех-полосную или шести-полосную?


- Надо что-то доброе сделать, пока я жив!
Оглянулся по сторонам сторонам, видит: юноша с тростью медленно идёт вдоль берега. 
- Вот, хочу, чтобы он выбросил трость и побежал!
- Будет исполнено.
Парень с тросточкой помчался, крича:
- Кто это сделал! Я не хромой, я слепой!

Толстушка:
- Хочу, чтобы вся моя одежда ушла бедным, голодающим семьям! Только точно им! В собствнные руки! А не каким-нибудь кидалам из Фондов-шмондов!
На нее, стало быть, эта одежда уже не лезет.
Впрочем, если ее одежда по размеру бедным семьям, то не такие они и голодающие.

Одна блондинка захотела быть умной сильной и храброй.
Я превратила ее в мужчину.
Ходит вся в синяках, с фингалами, после драк.

А блондин один пожелал быть самым обаятельным и привекательным существом на свете.
И пошел себе на шпильках в аптеку, за прокладками.

ХХХ: Долой п*дарасов с чата!!!
Admin: пользователь ХХХ забанен по собственному желанию.

- Джинния, а ты как, людей не обманываешь? Все исполняешь?
Отвечаю честно:
- В общем и целом, выполняю все. Но по мелочам иногда косячу.
- Хочу член 25 см.
- Хорошо, я тебе твой отрежу и чужой пришью, все совершенно безопасно и не больно, чистая магия...
- А стоять будет?
- Нет, но это уж такие мелочи...

Были такие, что требовали себе идеальную жену.
- Иди, любуйся на свой идеал, он на кухне.
Холодильник. Пивко холодное - пожалуйста, ночью колбаски пожрать - без проблем, накатить рюмашку - с нашим удовольствием... Месячное содержание – 200 рублей. Надоело общение - выключил. Разлюбил - сдал по программе утилизации.

Ты вот что, джинния, давай, мою жену преврати в золотую рыбку! Пусть в аквариуме плавает молча и все мои желания исполняет!
- А сексом, извини, будешь с рыбкой заниматься?

- Хммм... Я хочу... Самую добрую женщину в мире!
Я щелкаю пальцами и исчезаю.
И у него в объятиях появляется мать Тереза.

 - Мы с супругой 40 лет вместе. А у меня мечта - в свои 60 лет быть женатым на телке на 30 лет младше меня!
 И ему стало 90.

- Женщина, помни - желания только три. Ни больше, ни меньше.
- Ладно, пусть будет три.
Значит так, запоминай: кваритрумашинудачу - раз, шубкуколечкоприческусапожки - два, мужакрасивоголюбимогодоброго - три!
- А не тридцать три?
Морген фри, нос утри.

Немец, англичанин и русский  заблудились спьяну на каком-то пустыре за МКАД.
В натуре не знают, где тут ближайшее метро, где автобусная остановка.
И спросить не у кого - нет вокруг никого.
Открыли последнюю бутылку шампанского.
Уронили, разбили.
Тут, понятно дело - появляюсь я.
- За свое спасение готова исполнить каждому по одному желанию! Могла бы и по три, но вас трое, придется делиться.
Они подняли гвалт - несправедливо!
- Ладно, по два желанья не каждого.
Немец говорит:
- Хочу красивую женщину без комплексов и домой!
Исчезает…
Англичанин говорит:
- О! А я хочу много денег и тоже домой!
Тоже исчезает…
Русский смеется.
- Ну а тебе чего хочется, Ваня?
- А чего! Мне много не надо! Компания собиралась веселая! Ящик водки, и всех обратно!

Вернуться в детство... И настучать по башке тем, кто меня когда-то обзывал жадиной-говядиной, выбражулей, цацей и хлюздой.

Первым делом наказать того, кто отобрал у меня игрушку.

Резиновую милую лягушку - она моя, моя, моя, моя.

Любовника вероломного наказать. Предателя! Пусть он осознает, что зря меня бросил. Поймет, какое сердце он потерял!

Все как в советском товарищеском суде:

- Мой муж мерзавец и подлец. Верните мне моего мужа!

Негодяйку привлечь к ответу, посмевшую увести у меня моего законного!
Пусть раскается и отступится!

Он мой, мой, мой!

Милую лягушечку резиновую, с дырочкой в правом боку, враги из песочницы пусть вертают назад.

Пусть они ходят тысячу лет по всем помойкам мира и ищут ее. Пока не отыщут - райские дверии для них не отворятся.

Но ускакала мечта лягушкой...

На детском утреннике Машенька всех покорила. Она лучше всех танцевала, читала стихи, и единственная не побоялась залезть на колени Деду Морозу.

В глубине души Марья Павловна понимала, что ее поведение и наряд снежинки слабо совместимы с должностью заведующей садиком, но желание снова оказаться в детстве оказалось сильнее.

А один вполне себе взрослый мужчина мне песенку исполнил, фальшиво, но искренне:

Вернись, лесной олень!
По моему хотению!

Глядит теперь на себя по утрам в зеркало, видит морду с рогами  и убеждается, что его детское желание вполне осуществилось. Всё-таки, умчал его лесной алень в свою страну аленью.

Однажды из бутылки шампанского меня выпустил ребенок лет семи. Думал долго, потом изрек:

- У меня есть четыре желания: чтобы родители были здоровы. Чтобы лето было 10 месяцев в году. Чтобы пятерки по всем предметам.И чтобы конфеты можно было выращивать на подоконнике!

- Четыре исполнить не смогу. Откажись от одного! От конфет, хотя бы!

Так и не смог.


Детские мечты - самые светлые?

Ну а. А дети - ангелы.

Некий мальчик, встреченный мною на пути, выразил желание взорвать все звезды, свернуть в трубочку галактику и уничтожить к чертям собачьим всю Вселенную..

Ничего на свете вовсе не осталось бы. Самого света не было бы. Тьма.

Но мы помирились на новом гаджете.

Бери, но гад же ты.

Ангел мрака,шести лет отроду.


Если честно, то большинство мужиков прежде всего хотели просто меня.

- Отпусти меня, добрый молодец, я исполню три твоих желания!
Почесал  в затылке.
- Знаешь, джиночка, желание у меня одно, но исполнишь ты его три раза.

- Ну, красавица, раздевайся - желание есть желание!

И даже:
- Постыдились бы, девушка, вызывать такое желание!


Некоторым я не отказывала.

И от некоторых даже принимала деньги.

Ожерелье рубиновое, любимое.

Лалы, опалы.

Акции, номиналы.

Вот тебе, Зухра - в жемчугах чадра.

А тебе, Фатима - в янтарях чалма.

А тебе, Джинни - ламборджини.

А куда денешься!

Изволь соответствовать требованиям сказки.

Не в худи же прохуившемся ходить.

И кредиты надо платить.

Шампанское, мое жизненное горючее, тоже чего-то стоит.

Зарплата школьной учительницы русского языка и литературы - не для джиннии.

Да и не для жизни.


Когда к вам подойдет красивая девушка и скажет, что выполнит два любых желания, каким будет второе ваше желание?

- Бюджетник:
- Так! Хочу большой дом и большую машину!
- Окей. Ипотека или лизинг?

Деньги избавляют человека от желаний, а желания - от денег.

Бандит-браток.
- Ну, загадывай желание!
- Это как?
- Как тебе объяснить?... Вчера, вот, поймал меня человек - и попросил миллион долларов. Я его просьбу удовлетворила. А ты чего хочешь?
- Адрес, быстро!

Был один интеллигент, который так волновался, что не смог паузы сделать между словами, и теперь у него хранится в банковской ячейке лимон с двумя большими сиськами.


Эх, телевизионный гипноз!

С какой стати, мужики, вам, нравятся ныне копченые селедки, воблы вяленые?

Кузнечики?

Мартышки засушенные?

Узницы Освенцима?

Жалкие пародии на гееев?

А не рубенсовские подруги богов, жены царей, матери богатырей?

Истончиться килограмм на тридцать.

А лучше на сорок. Чтоб худей всех сорОк.

Пятьдесят поросят, все по лавочкам сидят, гамбург и чизбургом едят.

Один клиент мой уменьшился-таки на пятьдесят.

Правда, он после этого помер, но зато нести его в гробу было очень легко.


Желание, исполнение которого устроит всех.

Ноуменальное, универсальное, астральное.

Вечное.

Безупречное:

Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.

Бросить все, выпилиться из ВК, выкинуть комп, уехать куда-нибудь далеко, где только я сам, телефон, хорошая сеть, инста и ютуб.

Ничто не радует нас так, как несчастье ближних наших.

И ничто так не бесит, как их счастье.

- Сарочка, пуст исполнятся все твои желания!
- Мулечка, а как ты это перенесешь?

Стою однажды у подъезда, подходит парень:
- Сигаретки не будет?
Даю ему сигарету.
- А зажигалки?
Протягиваю ему зажигалку.
Он в шутку так:
- Ещё поди и жвачка есть?
Достаю из сумочки пластинку "Дирола", со словами:
- Ты так глупо потратил все три желания...

А мог бы потребовать блаженства бессмертных духов над кущами райских садов.


Дайте мне силу кентавра.

Амброзии и нектара.

Чашу Грааля.

Яд Трансвааля.

Панацею.

Голубую фею.

Философский камень.

Венерин пламень.

Золотой ключик.

Аленький цветочек.

Вечный солнца лучик.

Синенький скромный платочек.

Строчку поверх строчек.

Диадему счастья.

Кольцо всевластья.

Благословенной Марии колокольчик.

Или в вену золотой укольчик.


Нет ли у вас другого глобуса?

И впридачу, средства Макропулуса?

Не взмолились?
Отвалились?


Промолчали, со страху?
Ну и слава Аллаху.



9.


Однажды я сама разбила бутылку шампанского и выпила до донышка.

Сейчас же свалилась со своих высот астральных прямо в сугроб.

Хорошо, не в гроб.

Где ты, солнышко?


Ничего!

Ницшего!

Прорвемся!

Потом разберемся.

Не стреляйте в пианиста, он играет, как может.

И никто ему не поможет.

Умер-шмумер, лишь бы здоров был.

Слухи о моей смерти несколько преувеличены.

Счета не обналичены.

Вах-вах-вах, спас Аллах.

Вай-вай-вай! Могилку-то назад раскапывай!


И вот лежу я на вас, белые снеги, раскинув руки.

С тобой, подлунный мир, и с вами, человеки, в разлуке.


Надо мной

Небосвод ночной.

В пайетках, блестках -

Планетах, звездах.


Кричу во все горло:

- Звезды, загадываете желания! Я упала!


В эту ночь она написала свое первое стихотворение.

За стареньким верным ноутбуком.

И как только кончила набирать текст, свет в квартире погас.

Наощупь добрела до буфета, нашла свечу и спички, зажгла.

Пламени язычок.

Чок, чок, зубы на крючок
А язык на палочку, и молчок.

К окну со свечой подошла, вгляделась - вокруг непроглядная темень.

И ничего кроме темени.

Ни пламени, ни знамени, ни племени...

Ни имени, ни темени, ни бремени...


Так было и в тот вечер, когда она стала джинией.

Ровно год прошел.

Снова старый новый год.

Новый. Но старый.

Старый. Но новый!

Исполнила ли она хоть одно желание, осчастливив при том кого-нибудь?

Да. И нет.

Счастлива ли она сама?

Нет. И да.


Что это было - полеты,

О которых вещали поэты?

Верхом на бутылке шампанского,

Колдовского, шаманского.

Приснилось?

Или случилось?

Выдумала она себе приключение,

Как поэт выдумывает стихотворение,

А писатель - роман.

Или всё - обман?


Фантом? Глюк? Фэйк?

"Алисы" римэйк.

Сумасшествие?

Сказок шествие?

Просветление?

Астральное явление?


Удача?

Незадача?

Успех?

Грех?


Полно!Горел ли огонь в очаге,

Или нарисован он был на куске

Старого, в нищей каморке, холста?

Все ж, нарисован он был неспроста.


Прибыл корабль за Ассоль?

Алые паруса,

Розы, рассвет, роса.

Иль на губах - лишь морская соль?


Поймал рыбак Золотую Рыбку?

Или же он просто насмешил свою бабку?


Вправду ль достал спирит 

Яблоки Гесперид?


Гильгамеш с Энкиду -

Были ли в Ксэнэду?


Может, я в виртуале?

Заблудилась в инсте,

В суете и в тшете?


Или все же, в реале?

Как в органном хорале -

В безответной мечте?


Какая разница!

Уймись, проказница.

Правда - все, чему ты рада.


Не души

Прекрасные порывы души.

Жить спеши.


...Кто ты, ответь мне, джинн?

Может ты  просто - жизнь?



10.


Не мы такие, а жизнь такая,

И живы мы, лишь ей потакая.


Жизнь, что только держись!

Вверх и вниз!

Визг и писк!

Риск!

Селявуха такова,
Что все фигня и трын трава.

Она не вечна,
Она конечна.

Притом увечна, небезупречна.

Сама себе, дружок, помоги -
Лги!

Мы живы - значит мы лживы.

Побольше плоти, побольше актов.
А коль факты против, то тем хуже для фактов.


Всю ночь лежала на ступенях я.
В луже пенного.

На осколках бутылки,
С болью в затылке.


Вот так - подскользнешься на банановой шкурке -
Очнешься в дурке.

В больничной тужурке,
Полосатой шкурке.

Зависнешь в коме,
В казенном доме.

В отделении реабилитации.
На искусственной вентиляции.

Вызывали полицию
С хмурыми лицами.

Проводилось дознание.
Но я не пришла в сознание.


11.


Welcome to reality, baby!

Добро пожаловать, детка, в реальную действительность.

А если нет таковой - это ничего не меняет.

Главное, что реальна - ты.

И ты же - действительна.


И в этот момент она ПОНЯЛА.



12.

Того, что я не нашла во мне,
Бесполезно искать и вовне.

Счастье - это эмоция, верно?

Значит, оно неприкосновенно.

Счастье внутри нас!

Так что утри нос.

Нос утри,
Не рыдай.
Морген фри!
Расцветай!


Да, я выдумала свои полеты верхом на бутылке шампанского, шипучего, шаманского.

И тот подъезд, где чудище съест.

И те пять оргазмов за один раз.

Кайф и драйв, улет, атас.

Невозможное возможно! Адидас.


Но я выдумала и все остальное.

Горючее, кипучее, больное, шальное.


Свой школьный класс, где я Жасмин Иванна - как странно.

Каморку и объятия дивана.

На полочке любимый старый том.

Песочницу, игрушку, отчий дом.

Врача, психушку, боль, аминазин.

Всю память - на десяток Мнемозин.


В самом ли деле все это было?

Или я это себе начертила?

Четко - о, черт! - на обрывке холста.

У дверцы, ведущей, да-да, во "всегда".


Все я выдумала, выдумала, выдумала.


Вот и  выздоровела, выздоровела, выздоровела!


Никакого "самого дела" вообще не существует.

Существую - я.



13.


Жасмин шла с работы домой.

По сияющей златым песком пустыне.

По песку гуляли барханы.

На пути своего раската оставляя волны.

Песок завивался воронкой, подымался столбушкой.

Нежные цветут алоэ,
Словно милое былое.

Между гор - горбов верблюда -
Озера златое блюдо.

И вдали мерцает чудо.

Странный прерывистый звук - шепот, рокот, клекот послышался за спиной.

Обернулась - вслед ей, скакало, догоняя, стрекоча на скаку, сухое, колкое, взъерошенное нечто.

Скок-поскок.

Клок.

Глюк.

Перекати-поле.

Вольная воля.


Подхваченное ветром, скользнуло оно по воздуху призывным зигзагом, покружилось, взмыло в небеса.

Жасминке захотелось улететь вслед за ним.


Но уже у самых ресниц маячил оазис.

Эдем!

Там плодоносят миндаль и манго.

Там плещется, играя струями, фонтан.

Там раскинулся шелковый шатер, на фоне соплеменных гор.

Там шепчутся друг с другом, обнимаясь, пальма и сосна.

И голуби воркуют.

И птица феникс поет девичьим, взволнованным голосом.


Не лучше ли - луг родной

С полынью и лебедой,

С российской святой бедой?

В поле ржаном васильки.

На небе - жаворонки.

Ива над струями быстрой реки.

Дождики... лучики...

Радуги... лютики...

Тропки лунные,

Светлячки...


Лучше.


Жасмин со свечой в одной руке и с бутылкой шампанского в другой спустилась из своей квартиры, по лестнице подъезда до площадки третьего этажа, где в тот памятный вечер, ровно год назад так переменилась ее жизнь.

Она была уверена, что там, на подоконнике лежит исполнитель желания.

Такая себе интересная штучка.

То, чего на белом свете вообще не может быть.

Нечто-ничто.

То, не знаю, что.

То, что надо.


Конечно, он там!


Подошла поближе, вгляделась.

И увидела на грязном подоконнике, среди окурков, конфетных фантиков, сорванных пробок, стаканчиков бумажных - воткнутый в щель на острой проволочке бенгальский огонь.

Взяла его, зажгла о пламя своей свечи.

Огонь бенгальский потешный, во тьме кромешной вспыхивал бело-синими искрами, то ли обжигющими, то ли холодящими, как людские желания.

Желания, которые непременно исполнятся - это Жасмин точно знала.


Захочу, и в сиятельном полудне юга крылатые серафимы будут петь мне райские песни, на златых арфах играя.

А захочу - и снова будет метельная ночь, и снег закрутится воронкой, подымется столбушкой,и бесы стаей помчатся по взвихренным ветрами колеям, визгом жалобным и воем надрывая сердце мне.

Всего и делов-то - выдумать мир.

Тот, в котором ты можешь жить счастливо.

На земле, в облаках,
И в любых городах и веках...


Да, я - джинния!

А потому что я - это я.


Она разбила о ступени бутылку шампанского.

Что толку годами сидеть в заточении, ожидая, когда придет спаситель-повелитель, и выбьет пробку из горлышка, и освободит тебя?

Она выпустила себя из бутылки.

Вырвалась из плена.

Сама себе джинн.

Сама себе Алладин.

Сама себе Насреддин.


Всесильна и безупречна!

Вечна и бесконечна!


Сама, сама, сама!