Смотритель маяка

Скалистый остров. И маяк, как исполин.
Места холодные, безрадостны и дики.
Здесь утопает горизонт среди пучин,
И ветер вдаль уносит жадных чаек  вскрики.

Сам черт не знает, сколько здесь он
прожил  лет,
По меркам жизненным они неизмеримы.
Лишь верный друг -  недремлющий брегет
Года считает, что, увы, неумолимы.

Здесь жизнь его. Седыми волнами воспет
Его маяк - его дитя, лишь им хранимый.
О, как же он глядит на этот яркий свет,
Как смотрят на святыню пилигримы.

Его стихия - это самый грозный шторм.
Свинцовость туч и ярость волн -
Слепая сила.
И он, конечно, спас бы тех, кто  шёл на корм,
Но корабли в его края не заносило.

Ему всего страшнее непроглядный штиль.
И в чем же, черт возьми, его предназначенье,
Когда на море  вдаль на много-много миль,
Безветрие, как жуткое мученье?

И от того он так подавлен и угрюм,
И алкоголь уже давно не помогает,
Но эту жизнь он предпочёл бы двум.
Пока маяк горит, и он не угасает.

Он шёл наверх по старой лестнице витой
И трогал пальцами обшарпанные стены.
Его усталость подступала тошнотой,
От напряжения на лбу вздувались вены...

Какой же шторм был безупречный
В эту ночь!
Весь океан ревел, и бесновались волны.
Он броситься на помощь был не прочь,
Впивал свой взор во тьму, надежды полный.

Нещадный ливень бил наотмашь по лицу,
И ветер злой трепал его седые пряди,
А он опять взывал к Небесному Отцу
С безумством и отчаяньем во взгляде.

Ну, дай мне нужным стать, прошу,
Ещё хоть раз!
Ведь миг так короток, тобою отведенный!
И слезы потекли из воспаленных глаз.
Он на колени пал совсем опустошенный.

И пел маяк среди карающих пучин.
Он слушал эту песню своим чутким ухом.
Здесь жить, как все, нет никаких причин.
Здесь место лишь для тех, кто сильный духом.