Положняк

Меня не узнает отцовский кабинет
И хронотоп моей семьи
Бесцельные блуждания идеи
Сфальсифицированное слово, за и против
И неоплаченная жизнь, кредит посмертный
И вечности укол для самых буйных бедных
И монотонная кассета Жили-Были
И кровеносная система невозврата
Поймите, смысл – подлый вор
Инициации вредитель, инри
Все игры кончились, все неудачники мертвы
Не думай о плохом, искусство нам приснилось
В аплодисментах затерялся разговор
И стерлось имя с фестивального билборда
Свобода – это насилие
Хождение по классам и аббревиатурам
Абсурд, дерьмо и суицид
Из чистосердечных побуждений
И что человек в тюрьме, что человек в культуре
Такой же остров, океаном окруженный
Что со;женный, что только что сожжённый – раб
И только тот, кто на костер взошёл всухую
Кого только повесили на крест
Кто не успел родиться, и кто успел лишь умереть
Все – заключенные, все в одном болоте
На одной петле, на одном болте, на одной работе
Прикручены, приварены, прибиты
Стул состоит из утилиты, тех
О ком ни слова, как обычно
Все погорают от одной и той же спички
Все в зеркале находят лишь себя
Но если чуть прищурить левый глаз
Можно увидеть множество Других
Оттенки тени, отделяющие их
Весьма сомнительны
Как исповедь
Как проповедь
Как разум
Как голос
Как страх
Как сексуальные достоинства
Как растрата
Как удел и неудел
Как порядок
Как стихи
Как наличие начала и конца...
Как наличие начала и конца...
И больше пыль из города меня не беспокоит
Жизнь – дура в синем парике
Смерть – кокон бабочки, оставшийся сухим
И рыжих звезд намеренно так мало
И кольцевая кончится ничем
Художник – он ни тьма, ни свет
А просто что-то на бумаге, на холсте
Рациональное в холодной пустоте
Гардина, битое стекло
След мирового зверя позади
Метафизическая хлябь осуществленных надругательств
Над космосом и непонятным языком
Мы рыбы, что плетут свои интриги подо льдом
Нас окружает человеческая норма
Пустыня, Сфинкс и пирамида
И только геометрия права
Что даже в бесконечном небе можно завести
Координаты, соотнесения с землею
Люди воюют и делятся любовью
Прошло, неоспоримо, много лет
Ну, что? довольны праздничком своим?
Как поживают интуиция с моралью?
Кто оказался прав, кто виноват?
Где преступление, где наказание?
Всё это лотерея, жить – позор
А умереть того стыднее
Чем оборвать этот бесправный разговор
Но что там шепчет по ту сторону смартфона
Личности, Эго и Яйцеклетки?
Кто говорит, и как его зовут?
Кто отдает приказы?
Кто нас приговорил к расстрелу?
Кто же предаст меня?
И каждого, кто это прочитает?
И почему бумага так светла, а ручка те;мна
И ночь честна, и день фальшив, как слово
И тут сорвалось с языка
Обрывистая речь: Не избежать
Позорного Столба Положняка
Цветов неумолимого злословья
Гулага инверсий и частных иллюминаций
Больного сердца и строки
Которую нагнать и третьим глазом невозможно
Вы скажите: Не всё так однозначно
Что мир большая тайна
Я говорю: Всё – ложно
Мир – преувеличенная клякса
И только потому – всё можно
Ты ничего и никогда не сбережешь
Как перепачканный ноябрь
Мне не нужна такая правда
И ерунда все времена
Что завтра, что сегодня, что вчера
Звучащие как благо и как надо
Я разбиваю зеркало вот этим кулаком
В осколках отражалась моя кровь, за ней
Расклад Немого Бытия
Что в этом сборнике я взял за стиль
Я тут же сорвал красную трубку
И позвонил


<окт. – дек. 23’>