Маэстро и беатриче - maestro et beatrice

 


МАЭСТРО

и БЕАТРИЧЕ

MAESTRO

      ET

BEATRICE

 

  поэма-роман

       (2000)

 

 

______________________________________________

 

 

ЛЕВ ГУНИН

 

   СТИХИ
РАЗНЫХ ЛЕТ

    избранное


__                - - - -                __

  Стихотворения, циклы и книги

Памяти моего дорогого брата Виталия

_______________________________               

 

ISBN : 9798215309513 © СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ, переизданы в 2019.

______________

 


 

______________

 

В это собрание вошли избранные стихотворения разных лет. Если место не указано, то (это касается стихов 1970-1991), скорее всего, стихотворение было написано в Бобруйске (Беларусь). Разножанровость, характерная для автора, и очень разные (по тематике, по образности, по типу) стихи в одном цикле или сборнике: это - широкий охват явлений, "вариантность личности", артистическая "смена" персонажей "первого лица".

___________________________

© Лев Гунин: автор стихов; дизайн обложки; вёрстка; и проч.

© Фотопортрет Виталия Гунина на первой заглавной странице.

© Михаил Гунин (отец Льва, фотограф): фото на первой заглавной странице.

© Заключительная статья: объединённый текст заметки, написанной группой участников одного из форумов lib.ru (2007 - 2013), и дополнения 2003 (Дмитрий С.).

___________________________

 

 

ПОЭМА-РОМАН

 

сокращённая версия

 

 

МАЭСТРО и БЕАТРИЧЕ : Романтическая поэма по канве итальянской

поэзии. Действие поэмы-романа происходит в Неаполе. Фатальная

воронка неодолимого притяжения, неразрешимых конфликтов между

совестью-долгом - и страстями, и непоправимых поступков на фоне

невероятной красоты природы и города, окружающей героев. Захватывающая драма, яркие краски жизни, её богатство: всё может поблекнуть в одну секунду из-за рокового поворота судьбы, неверного выбора и необдуманного действия. Поэма-роман даётся в символическом сокращении [первая версия поэмы как зашифрованное в купюрах послание].

 

____________________________________

 

 

 

Лев Гунин

 

МАЭСТРО И БЕАТРИЧЕ

поэма-роман

 

                О-е

                А-и

 

_________________________________

 

 

 

1

 

Тяжесть грудей

твоих

совершенных

позлащённых

первородством

чуда

первого

прикосновенья

Нежность

уст

лакированных -

двух лепестков

раскрывшихся

навстречу

солнцу и ветру

Дыханье твоё

розоватое

ароматом

благоухания

пропитавшее

губы

Двух долек

их символичность

заставляющая

краснеть

мужчину

 

Ты - продолженье моё

из ребра моего

вынутое

взращённое

из генов

обретаемых

в ребра веществе

скомпонованное

Властителем

Моя формула

инстинкта

мультипликации

          

2

 

Висим мы с тобой

в пустоте греха

в преступлении границы

падения

 

Раскрыто тело твоё

моему

как раковина

тельцу

улитки

 

Какие кнопочки

клавиши

в мозгу моём

нажимаются

чтобы въехал

вложился

сложноустроенный

венец

мультипликации -

меч её -

в ножны

механизма

сопоставления?

 

Сопоставление

с длиной Времени

поколениями

непостижимо-чудесное

Врата

раскрывает оно

в мир иной

пропуская

чрез дверцы

свои

занимательные

 

 

 

 3

 

Глаза твои кошачьи

Потягивания

Ленивые движения

хищника

Нерастраченная

молодость

пружинкой

невидимого

хвоста

Благость твоя

зло

и зло твоё -

благость

в пучине

времени

в мирах

затерянных

между тобой -

и мной

меж нашими

телами

в постели несмятой

лежащими

 

Молния охлаждённая

замёрзшая

привороженная

изогнулась

во тьме

зигзагом

ложа

внебрачного

незаконного

грехопаденческого

 

 

(...)

          

4

 

В Генуе солнце зашло

за горизонт матовый

тело твоё розовое

чрез одежды переступило

закатом позолоченные

Ноги твои ступили

по ковру тканому

подошвами прикасающимися

облатками шагов

невесомыми

 

(...)

 

Сны твои улетели

на север

в Милан

алмаз моего

рожденья

в крови заката

купающийся

 

(...)

 

Бёдра твои сицилийские

лозой виноградной напоённые

несут бережно

как вино амфора

сосуд твоих

девичьих прелестей

сосуд до верха наполненный

греха причиной и сладостью

завещание Всевышним составленное

 

Горло амфоры - стан твой -

изяществом

затмевая клады

сокровищниц

переходит в сады плодоносные

и плоды - и вино готовое

вместе в себе

заключающие

 

Твой пупок в центре его

без колец вульгарных

кромсающих

совершенней

ребра моего

а жить тебе некогда

без него

 

Вот он на уровне

глаз моих

как Венеция

с уровня сходней

каналовых

 

я северянин в Неаполе

твоей южной красотой восторгающийся

твоим диалектом

пряным

экзотическим

острым

как кровь и вражда южного берега

 

Слышится для меня он как "Канцоньере"

прозванные

Rerum vulgarium fragmenta

но эти родные vulgarium

услаждают мой слух

упоительней

тысячеславной латыни

звучной

и правильной

 

 

 

 

5

 

Щебетанье твоё птичье

игры твои почти детские

взрывы смеха прыскающие

в моём присутствии -

приговор мне

Стремленье казаться взрослой

манера покусывать губки -

судьи мои

пред лицом посторонних -

суровых присяжных

и публики

 

Английское

teen

последний год в твоём возрасте

твой вид будто уже не подростка

но и не совсем ещё женщины

молчаливым укором мне

остаётся

висеть в местах

где мы появляемся

вместе

 

(...)

 

Заходит солнце

наступает вечер

неизбежным ароматом

песочным

наполнены клумбы

сереет на проспектах Неаполя

Не иду я домой

с репетиции

Отправляюсь к тебе

на высоту

в хоромы сапфировые

запахом твоим тонким

овеянные

          

6

 

(...)

 

...ноги сами меня понесли

за верзилой в панковской куртке -

чемпионом по бегу

на короткие дистанции

и на длинные - от тюрьмы

до полиции

 

В этой схватке -

секундомеры прохожих

в их головах постукивая

мыслями их шуршащие

 

"поднажми, панк-ворюга,

приударь за автобусом,

ты вскочишь в него...

двери закроются"

 

а другие:

 

"догоняй, дядя,

пять шагов тебе

до светофора,

отрежь панка,

спеши, пока машины не сдвинулись"

 

Попадали с пьедесталов

олимпийские чемпионы

треснули по шву трофеи

латунно-бронзовые

сбросил вор ношу свою

смешался с толпой

стал частицей её

неотличимый в ней

 

Разве это моя вина

что ты оступилась

чуть не упала

когда возвращал твою сумочку

инстинктивно тебя поддержав

под локоть

но ладонь сорвалась

сдвинулась

вышло неловко

неуклюже так

будто мы

обнимаемся

 

Чтобы уйти от неё

от этой неловкости

мы двинулись

не сговариваясь

вдоль Via Chiatamone

мирно

беседуя

автобусы медленно нас обгоняли

словно кивая нам стёклами

в дымке зноя малинового

 

Вечерело

удивительно быстро

Удивительно -

чайки сюда долетали

ветер горячий

и - кажется - пыльный

посланный от Везувия

в лица дышал серой краской

под ноги нам ложились

несравненные тени

зданий Неаполя

строки

пиитов зачатые

в местных кафе

на улице

всех поэтов

 

Giuseppe Marino

Giuseppe Messina

Luciano Somma

кружили вокруг

неслышно подглядывая

и что-то колдуя

на лету...

нас подговаривая

 

Danzano

come ballerini i pensieri

sulla stanca pedana della mente

dispettosi fantasmi

nell'avida bocca della notte...

 

Разве виновен я

в том

что

трёх попрошаек

самих от всего на свете

шарахающихся

разогнал я на тихой улице

когда мы приблизились

к "Cantanapoli"?

 

Разве в

этом

вина

моя

что

узнала меня

разомлевшая публика

на руках почти меня

к сцене вынесла

...пальцы мои едва ли не силой

приставили к клавишам

 

Захватила меня в полон

музыка

помимо воли моей

связала с тобой

понесли меня звуки

сочные

прямо к лону твоему

на виду глаз моих -

от страха расширившихся...

Кто ты мне? для чего? откуда вдруг?

но не слушают пальцы

вперёд бегут

а вокруг безумствует

праздная

публика

горланят моё имя

улюлюкают

хлопают

выкрикивают

bravissimo

 

Вкус вина на губах

со вкусом вины перемешанный

квартирка твоя

на верхотуре

с видом залива

бюстик Петрарки

портрет Майкла Джексона

мешанина

из

осколков времён

городов

городов

времени

 

(...)

 

Разве это я виноват

 

(...)

 

в том что

пальцы твои

пропутешествовали:

шрам в паху -

давний след ножевого ранения -

теребить

осязать

и ощупывать

 

и ещё дальше

пальчики твои

холодные

проследовали

плоть тяжёлую

набухающую

поднимая

лёгким прикосновением

 

Груди твои обнажённые

яркие

пятнами расплывчатыми

танцуют

и теперь

перед моими глазами

манящими

пассами

колдуют

перед внутренним взором

уводя от реальности

в мир прозрачный и призрачный

в мир охватов твоих

тела податливого

горячего

а горячее всего

то жерло вулкана

жерло

жаром пышущее

нежным огнем охватывающее...

 

 

 

 

 

7

 

Как я ехал в метро

видел в тёмном стекле

лицо своё

из черноты

маской выпуклой

 

Глядели глаза

из-за плёнки слюдяной

одиноко

и безбоязненно

открывалась за ними

безбрежная пустота

бездна падения

 

Мало было людей

на линии

Metropolitana Collinare

все они другие

простые

заботами

каждодневными

оседланные

 

Свою вьючную кладь

несут

по платформе метро

вносят в вагоны

ею придавленные

ни о чём не кручинятся

беззаботные

жизнь их богата

мелкими радостями

ресторанчиками

болтовнёй

трепом

с соседями

 

Моя жизнь

искусственна

как неоновый свет

рукотворна она

незапятнана

Замок она

сиротливый

на вершине скалы

покои её пусты

ненаполненность их

пугает -

как руины Помпеи...

холод в них...

Даже мне самому

иногда не под силу

 

(...)

 

в совершенстве

таком абсолютном -

без изъяна

без червоточинки -

что живое дыханье

как пар на стекле

затуманило б их

неиспорченность

 

Тянутся в них миазмы

пары-наполнители

призрачных образов

мастера

 

Тянутся в них

газы токсичные -

щупальца

неухватные

сторукие

пальцы

ГРЕХА

          

8

 

Вышел

на станции Dante

в ночной холодок

побродить-походить

по округе

не доехал

чуть-чуть

до

обители...

 

Колонны

фронтоны

арки

колоннады

запредельной

прелестью

обступили меня

красотой -

совершенней

женской...

укоряя в измене

обличая

и требуя

покаяния

 

Разве мы не

самодостаточны?

Не совершенны?

Что сравнится с нашей

лепкой богатой дороже злата

с куполами тяжелыми

тяжелее

персей женщины?

Разве тебе надоели

мостовые древнего града?

храмы ни с чем не сравнимые

роскошь стен в лепнине и фресках?

мрамор нежный и твёрдый

как бутоны роз как соски набухшие...

...гранит отшлифованный

...бронза и золото?

Разве есть предел

бесконечной

Красы Нестареющей -

океану того в чём ты жил?

вселенной искусства звуков?

бессчётных стихов

вариантам?

разве есть конец

Граду Заливу и Везувию?

Мало ли было тебе всего

законной жены

проституток богемных

нескончаемых

экстравагантностей?

 

Разве мало было

море морем писать

кисть окуная не в

палитры глазунью

а в баночку с солёной водой

из волны напоённой?

этой кисточкой по телу жены рисовать

осыпая следы поцелуями?

на сцен постаментах как богу стоять

под крики восторженных снобов

видя рты от них покрасневших

встречаясь глазами с глазами поклонниц вопящих

от экстаза в трусики дорогие мочащихся?

Разве солнцесияющий яркий Олимп

так пресытил тебя

так своим пресыщением вымотал

что забыв всё на свете

ты отчаянно бросился

в волны жизни другой

сам украл у себя

целый мир

ту вселенную

цельную?

И украл у  н е ё -

жизнь:

такую как

ей бы выпала...

 

Duomo

Certosa di San Martino

Porta Capuana

Via di Posillipo

вкруг меня каруселью

кружились

их тени друг на дружку ложились

мазками

безумного мастера

творца Моны Лизы

или сумасбродного Рафаэля

 

Benozzo Gazolli

впрягал меня в

образов колесницу

отражённых вуалью

уличных призраков

Отражения плавали

всех усопших

лошади ржали

ступени скрипели

гранитные

как деревянные

доски

палуба

шхуны-города

в свете моря лоснилась

и мёртвые головы

тысячелетних повешенных

в песок языками выпавшими зарылись

 

Ночью началась буря

море ревело

В моём доме звенели хрустальные люстры

И от окон до окон как тень долетала

Беатриче-Лаура

Лаура-Беатриче

 

(...)

 

Утром забылся

в полудрёме коварной

Мерещились лица и лилии...

В час - звонок телефона

Лаура-Беатриче на проводе

О, контраст! я забыл про него -

ужасно!

 

Голосок её

пробивает меня

электрическим током

Тонкие линии

перпендикулярные

тело мне сверлят

свербят

анимируют

Чувствую

как

напрягаются мускулы

всё напрягается

тёплой волной ожидания

кутает

укрывает меня

Всё забыто

Но это иллюзия

сна продолжение

И платить за неё -

знаю -

придётся

иной ценой

 

 

 

9

 

День вставал

как Эол из воды

будто земля

была свежерождённая

будто это тот самый

первый был день

мира

только-только

сейчас

сотворённого

 

День из моря вставал

как Афродита из пены

только-только

обретшаяся

нагая

и непорочная

 

Залив колебался

миллионами искр

серебристых

золотистых

багряно-малиновых

яхты скользили

по волнам его

как насекомые

Город из дымки

возникал как мираж

колеблемый

не имеющий тяжести

Взбираясь

по склону горы

покрывал он её

восхитительной тканью

эманации

чувств

и сигналов

и символов

аномалией

поросли

чужеродной

людской

обустроенной

 

Меж

поясом

где стОит одна земля

целого состояния

и той полосой

где бросила якоря квази-бедность

моя Лаура-Беатриче дремала

укрывшись простынкой -

покрывалом

дремала нагая

как Афродита

не стряхнувшая и поныне с себя

пены остатков

"Далёкая Возлюбленная"

мечта Людовика

Вертера

недостижимая

как руки мановенье

 

(...)

 

Но не будет свадьбы

не для нас она

закрыты на засовы двери

Santa Chiara

достался тебе

принц

с червоточинкой

сигаретный ожог

на червлёном короле

пепел несоответствия

на судьбе твоей

девичьей

 

Письмо от матери

легковесно

забыто-отброшено

Грезятся тебе

замки

розовые

балы

пышные

ржащие

кони в доспехах

 

(...)

 

Молодой король

с бородкой клинышком

с мечом на бедре

властно ступающий

с глазами как звёзды

могучий как вепрь

как боец реслинга

сапожками дорогими

по ковру

перед вами расстеленному

 

(...)

 

Ты - цветок толпы

услада придворных

зеница ока

синьяль

трубадуров

 

Ты -

мать черни

заступница

символ

державы

 

Ради тебя

каждый из них

готов умереть

не колеблясь

в счастье

блаженном

от чести такой

жизнь свою за тебя

готов принести

каждый юноша

как цветок

невесте своей

 

Ты здесь для того

чтобы семьдесят лет

повторяли как эхо

"я был там"

"я присутствовал"

"я видел её"...

 

Но В ЭТОЙ странной

реальности

в древнем городе

расстеленном

на лугах времени

на берегу моря

полотном просыхающим

на земле

изменившейся

как оборотень

крадётся от двери

к тебе

немолодой фавн

с бородой

в проплешинах проседи

с шевелюрой

чёрной ещё и густой

но поредевшей

дымом сигаретным пропитанной

твой анти-король

анти-герой

жизнь за тебя

способный отдать

только из прихоти

 

В охапку тебя берёт

жестом собственника

жестом скупым

ростовщическим

 

(...)

 

В охапку берёт

смотрит в глаза

через простынь целует

поглаживает

ладони его

нежные музыкальные

тело твоё обнажённое

трогают

 

(...)

 

ячейка в улье

бетонном

на двенадцатом этаже -

церковь твоя...

простынь -

платье твоё подвенечное...

ложе - паперть...

идёшь ты к венцу

нагишом

в чём мать родила

по ступеням каменным шествуешь

не розы - грязь бросают в тебя

ротозеи шуты и придворные

не лояльность свою

а в поджатых губах

демонстрируют кнехты

презрение

ты - игрушка для фавна

ты - флейта его

ты - орудье его звучащее

инструмент

на котором

своим колдовством

он выводит

мотив полуденный

в полудрёме скользят

извиваясь

тела

их замедленны сном

движения...

 

(...)

 

Ты - волшебная флейта

в пальцах его

ты звучишь глубоко и возвышенно

в этом стоне твоём

бытия глубина

в нём агония

стона предсмертного

Гасит блики Залив

феерических искр

волны стали серебряно-серыми

солнце ало висит

словно отяжелев

и кроваво за Гору падает

Как в подзорной трубе

воздух летний синел

и густел

покрываясь вздохами

только Фавн не устал

а на Флейте играл -

бородатый Маэстро

влюбчивый

          

10

 

Вздох...

Морская вода приливает сюда.

С шипом тихим назад уползает.

Выдох.

Так вот тысячи лет

Солнце снова в зените

Пасмурно

 

Дни бывают когда

солнце из-за стены

и светло

но как будто сумрачно

И слепит глаза

Так Светило себе

выхода не найдя

сквозь все поры

земные

сочится

просачивается...

 

словно сущего пот или кровь...

 

Душно...

 

В оперном театре шла "Травиата"

после

Werther

Rigoletto

Madam Butterfly

Верди мат поставил

заносчивым немцам

кроме Тангейзера

два - три сезона

не имеющих тут пристанища

В полумраке

задумчиво лица

белели

оттеняла оркестра игра

пенье солистов -

неожиданно тонко:

то ли маэстро был пьян

то ли в сопрано первые скрипки влюбились

Дюма

был бы польщен

 

(...)

 

За кулисами стоя

и зал озирая притихший

я увидел

по диагонали

к сoin numero deux

двойника твоего -

проекцию

мыслей моих

на стене номер пять

это было лицо твоё белое

полупрозрачное

полуреальное

белая маска утопленницы

проекция невидимого кинопроектора

 

Вздрогнув я отступил

в лабиринт закулисных проходов

шея моя напряглась неожиданно словно под гильотиной

ноги полуподкошенно

меня в ложу резервную вынесли

на проходе в неё в полумраке

мне явились души эллинов основателей города

окружили меня

щитами мечами

своими шлемами островерхими

Самый старый и важный

держал в руке скипетр римский сенатора

а в другой книгу греческую

с неизвестным науке названьем

 

(...)

 

Робко взглянул я на место

где привиделся твой проникаемый образ

дама там

средь других

но глаза оторвать невозможно

те же скулы

разрез твоих глаз

таинственный

необычный

та же форма лица

те же губы

и та же прическа

 

Но не ты! Как совместить

две этих разности

как прочитать их?

На меня она вдруг обратила

свой рассеянный взгляд

как бы импульсу подчиняясь

Был посланием он от тебя

был он знАком мне

символом

начертанным на воде

был письмом

принесённым голубем в клюве...

 

...я звонил из фойе

слыша ещё "Травиаты" трагичные звуки

взял такси перед театром

Уже по-летнему вечерело

расплывались машин огни

(как будто шёл дождь)

в красноватые кляксы

зажигались рекламы везде

дорога отсвечивала белым и красным

 

...я в квартиру твою проник

взял тебя за руки

прильнул к тебе головою

наслажденье моё

и несчастье моё

дорогой подарок бесполезный

 

Без ненужных слов

мы делали дело

древнее как человечество

холодны были твои дрожащие пальцы

на лице - страданье с наслажденьем

глаза твои загадочные

как глазищи сфинкса глядели

двумя бездонными мирами

знаками неразгаданной правды

 

Грустными были твои движенья

в твоих чертах неизбежность оставила метку

свила гнездо одноглазая птица

смутных решений

ступенчатых осознаний

 

Такая ты была мне в тыщу раз дороже

...как ребенок мой ...моё искусство

неземной была

бесплотной отрешённой

невозможной

в этом меркантильном мире

 

 

(...)

 

 

 

11

 

А назавтра пошли поездки

Вена Лондон Париж Варшава

Я в настроенье отличном вернулся

Спальным вагоном Вена - Неаполь

 

На диване пестрели газеты

На канале Dze Rajuno

Битый час обо мне говорили...

 

Для эпитетов слов не хватило...

Микеланджелли и Паворотти

Мне трибут заплатили словесный...

 

Город встретил движеньем и лаской

Продавцы macaroni, таксисты...

На перекрестках - цветы...

Было ветрено и многолюдно

 

В своем красном "Порше" спортивном

Я отправился к Лауре-Беатриче

Не подумав о дотошных журналистах

Соглядатаях и сплетненосцах

 

Сухопарая дама открыла

Чопорная с рысьими глазами

Объяснила что живёт одна в квартире

И того кто жил до неё не знает

 

Как иглой мне кольнуло в сердце

Дыхание перехватило

Где моя Лаура-Беатриче?

Где моя девушка из Палермо?

 

Я спустился

Лопотали туристы

Голосили звуки города в танце

Мне же виделось одно неподвижное небо

Небо без жалости без состраданья

 

Неподвижное небо сырое

Поглощающее живущих

Своей вечностью надчеловечной

Своим куполом необозримым

 

Нет гармонии в мире Нет песни

Допеваемой

На середине

Обрываются люди и звуки

Как диалоги в древних телефонах...

 

          

12

 

Был пустым наполненный город

Пусто в квартире души

Треснули времена и пространства

И я себе чужой непонятный

 

Вот я мальчик больной беззащитный

В захваченной Вермахтом Польше

Вот подросток в сталинской России

Сын расстрелянного "врага народа"...

 

В моё тело впивались иголки

На губах было сухо и горько

Мое "я" разбирали на части

Муравьи с человеческими головами

 

Века спрессовывались до секунды

Тысячелетья в минуту вмещались

Вращались обезумевшие стрелки

Со скоростью превосходящей световую

 

Сматывалось как ковёр пространство

Явились мне мира рёбра и кости

Дабы дать понять - ничто и есть сущность

Всё иллюзия обман и крючкотворство

 

Нам навязана необратимость

Как ярмо волу и скакуну всадник

В нашем мире всё лишь частность

Даже звёзды частно существуют

 

Для законов общего формата

Нас как будто не было и нету

Мы для них даже и не тени

Разве что отраженье света в каплях

 

Может быть мы дымка испарений

Когда тают стеариновые капли

Или неосознанное движенье

В тех мирах где наш - одна пылинка

 

Как мальчишка растирая слезы

кулаками

Я сидел на камне

Видя одинаковые волны

Видя дальше горизонта дымку

 

Я смотрел на море как на карту

Как на план неведомых событий

Растворяя мысли в этой чаше

Где они шипели и бурлили

 

Не было отныне ни начала

Ни конца а только бесконечность

И за ней стояло не пространство

А орудье неземного мира...

 

                Неаполь, год любой

 

 

______________

______________

 

 Читатели должны знать, что не только сам автор, но и его стихи подвергаются травле и вымарыванию, так что единственная возможность спасти его поэтические тексты: это сохранять их на внешние (не подключаемые к Интернету жёсткие диски, USB-флешки).

  Особенно досталось его доиммиграционной поэзии.

  Автор вывез в изгнание около 26-ти машинописных сборников стихотворений. Они состояли из 2-х собраний: 9-ти-томного - 1982 г., и 6-ти-томного - 1988 г. (охватывающего период до 1989 г.). Первое (до 1982 г. включительно) существовало в 2-х версиях. Кроме основных экземпляров машинописных сборников, имелись (отпечатанные под копирку) 2 копии каждой книги.

  В 1994 г. они - вместе с автором - благополучно прибыли в Монреаль.

  С 1995 г. он взялся вручную перепечатывать на компьютере отдельные избранные стихотворения, а в 2002 г. - сканировать и отцифровывать все привезённые с родины сборники. Примерно в 2006 г. добрался до предпоследнего тома собрания 1988 г. Но, когда было начато сканирование самого последнего тома, именно этот сборник исчез из его квартиры (уже после переезда с ул. Эйлмер на Юго-Запад Монреаля).

  Одновременно копии того же тома пропали из квартиры его матери, и из дома его приятеля (где хранился 3-й экземпляр). Это произошло, как нам сообщил автор (не совсем уверенный в дате) где-то в 2007-м году, вскоре после чтения (по телефону) отрывков из отдельных стихотворений Юрию Белянскому, культовому кинорежиссёру конца 1980-х, тоже проживающему в Монреале. Известный поэт и деятель культуры Илья Кормильцев как-то обещал автору издать сборник его стихотворений: из того же - последнего - тома. Проявляли подобную заинтересованность и другие известные люди. Интересно отметить, что именно в 2007 г. Гунина сбили машиной, нанеся серьёзные травмы.

  После 2017 г. постепенно исчезли все томики второго машинописного собрания доэммиграционного периода, и, к 2022-му, не осталось ни одного...

  Первая редакция доиммиграционной поэзии (включая поэмы) 2008-2011 г. г., сделанная самим автором, оказалась не очень удачной. Она опиралась на рукописные черновики, где почти над каждым словом надписано альтернативное, и целые строки (даже строфы) дублируются альтернативными версиями. Эта редакция была скопирована множеством сетевых ресурсов, так как поэзия Гунина в те годы пользовалась немалой известностью, и была популярна среди молодёжи и людей от 25 до 45 лет.

  Вторая редакция (также сделанная самим автором) - несравнимо удачней, и - в 2012 г. - заменила предыдущую.

  Однако - с 2013 г. - то ли сервера, то ли хакеры стали заменять файлы первой редакции версиями второй: это регулярно происходило на сайте Максима Машкова (lib.ru), на сайте Сергея Баландина, и т.д. (Следует добавить, что травля автора на сетевых форумах, на литературных сайтах стартовала ещё в середине 1990-х, включая разные хулиганские выходки в его адрес, массированно устраиваемые организаторами).

  О творчестве Льва Гунина писали: Орлицкий (оригинал - stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/178), М. Тарасова (stihi.ru/2005/04/13-349, перепечатка - proza.ru/2023/06/08/180), А. Коровин и Белый (proza.ru/2023/06/28/175), Игорь Гарин (proza.ru/2023/06/28/170), и другие литераторы, критики, издатели. В этих заметках - прямо или косвенно - упоминается об изощрённой травле. (Более подробно - у Коровина, Белого, и Тарасовой).

  О поэзии Льва Гунина на английском и на польском языке писали Kurt Flercher и Агнешка Покровска (?).

  В многочисленных интервью сетевым и печатным журналам (к примеру, в интервью журналу "Воркувер" - proza.ru/2023/06/28/171) - сам автор иногда косвенно затрагивает эту тему.

  На сетевых форумах обсуждалась систематическая порча литературных и музыкальных текстов. В своё время, отправляемые К. С. Фараю (Фараю Леонидову) многочисленные варианты перевода стихов и Кантос Э. Паунда подверглись злонамеренной модификации (вероятно, во время пересылки), и в печать пошли не окончательные, но черновые версии. Переводы Гунина текстов (эссеистики) Исраэля Шамира (Изя Шмерлер; знаменитый политолог, эссеист, корреспондент, известен также под именами Роберт Давид, Ёрам Ермас) с английского на русский вообще не вышли в свет вследствие порчи текстов во время пересылки Шамиру. По той же причине сорвалось несколько попыток издания "Прелюдий" для ф-но и сборника "Лирические пьесы" Льва Гунина, которые высоко оценили известные музыканты. (См. Ю-Тюб - youtube.com/@robertcornell6802).

(Лев Гунин по профессии музыкант, автор многочисленных композиций (включая музыку к фильмам), исполнитель классических произведений (ф-но) [youtu.be/KyHYzOl-xQY , youtube.com/watch?v=94Ac0OAZBAs, youtu.be/dGKy0yCkKnQ , youtube.com/watch?v=D2A4RWaDggQ&t=148s , youtube.com/watch?v=eCyavxkENF0 , youtube.com/watch?v=ym0uqTz_poo , youtube.com/watch?v=eDdh3Fg-H6s , youtube.com/watch?v=mrMikJVDC60, youtube.com/watch?v=_lLdndynze4 , youtube.com/watch?v=VODlm7l4MNY , youtube.com/watch?v=5B8k5H2zKzs , youtube.com/watch?v=E2Mo5d44WnQ , и т.д.] ; см. также фильмы "Гусеница" (Caterpillar) - youtu.be/qeDmEhaXMU8 , "Подушка" (режиссёр Юрий Белянский) - youtube.com/watch?v=BDrhptcbfwE&t=48s , Des souris et des hommes (режиссёр Жан Бодэ) - youtube.com/watch?v=Ctx2sm4ZnAI).

 

  Диверсии против его домашних компьютеров обсуждались с Ильёй Кормильцевым, Юрием Белянским, Кареном Джангировым, Исраэлем Шамиром, Мигелем Ламиэлем, Борисом Ермолаевым, Жаном Бодэ, Владимиром Батшевым, Эдуардом Лимоновым (Савенко), и другими известными личностями, с которыми автор был знаком, но реакция была одна и та же: "против лома нет приёма". Подробней эти случаи описаны в обширной работе на английском языке "The Punitive Health Care".

 

 

  Биографии этого автора неоднократно удалялись из различных энциклопедий, убирались с многочисленных сетевых порталов, но краткие справки о нём можно найти на сайте Сергея Баландина; в библиотеке lib.ru; в антологии "Мосты" (под редакцией Вл. Батшева, с участием Синявского и Солженицына; Франкфурт, Германия, Brucken, 1994); в литературном журнале PIROWORDS, под ред. Мигеля Ламиэля (английская поэзия Гунина); из-во Pyro-Press, Монреаль, 1997); в сборнике Throwing Stardust (London, 2003; Антология Международной Библиотеки Поэзии, на англ. яз.), English Poetry Abroad (London, 2002, на англ. яз.); в газете "Hour" (Montreal, Quebec, Canada); в сборнике "Annual Poetry Record" (Из-во Международного общества поэтов, Лондон, 2002); в культовом издании "Паломничество Волхвов" (Гарин, Гунин, Фарай, Петров, Чухрукидзе: Избранная поэзия Паунда и Элиота); в @НТОЛОГИИ - сборнике стихов поэтического клуба ЛИМБ (Поэтический Клуб "Лимб". "Геликон-плюс", Санкт-Петербург, 2000); в  в журнале АКЦЕНТЫ (1999); в СК НОВОСТИ (статья, написанная в сотрудничестве с кинорежиссёром Никитой Михалковым, Июнь, 2000. (Номер 27 (63), 14.06.2000); в публикации "Университетская пресса" ("Маэстро и Беатриче", поэма Льва Гунина; СПБ, 1998); в "Литературной газете" (Москва, №22, май 1994 г.); в литературном журнале ВОРКУВЕР (избранные статьи, интервью и поэзия Льва Гунина, Екатеринбург, 2006); в журнале поэзии ПЛАВУЧИЙ МОСТ (публикация избранных стихотворений, 23 декабря 2014 года. Москва - Берлин); в литературном журнале "AVE" (Одесса-Нью-Йорк, Номер 1, 2004-2005); в газете "МЫ", под редакцией Карена Джангирова (15 декабря 2006 года; репринт (повторная публикация на русском языке); первая публикация - на англ. яз. в культовом журнале "Wire" (январь 1997); вторая публикация - "По образу и подобию" (Теория мультипликации), газета НАША КАНАДА, выпуск 13, ноябрь, 2001); в Интернете теория мультипликации циркулировала с 1995 года; написана эта работа в 1986 году (братья Вашовски могли использовать ту же (дословно) идею для своего - ставшего культовым - фильма Матрица); в сборнике L'excursion (Leon GUNIN. La poesie du siecle d'argent. (На французском языке). QS, Монреаль, 2001); в литературной газете "Золотая антилопа" (Лев Гунин, рассказ "Сны профессора Гольца", СПБ, 2001); Лев Гунин, Миниатюрная книжка стихотворений, Париж, 1989 (Les tempes blanches. Белое время. Из-во Renodo, Paris 1989); в газете "КУРЬЕР" (многочисленные публикации Льва Гунина (1992-1993); в книге - Лев Гунин "Индустрия (…)", из-во Altaspera, Toronto (Канада), 2013, на русском языке), и т.д. 

 

  Лев Гунин живёт в Кбевеке (Канада) с 1994 г., не имея ни малейшего шанса когда-либо покинуть эту страну даже на короткое время, а - с 2001 г. - не имея возможности даже посетить другую провинцию. Он подвергается травле полицией и другим репрессиям.

 

________

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

  Несчастливая судьба литературно-поэтического творчества Льва Гунина - достойного большего внимания - сложилась не только в связи с широкой травлей и политически-мотивированными репрессиями (в частности: в стране, где он живёт (включая травлю полицией; административный прессинг; плотную изоляцию; помехи, чинимые в области коммуникаций; вызванное репрессиями обнищание; отказ в медицинском обслуживании…), но также по другим причинам.

  Одна из них - неумение, а то и упрямое нежелание автора тщательней просеивать написанное через сито более строгих требований. Именно сбой в таком отборе и приводит к недостатку внимания и ко всяческим казусам. Никто в наше время не выставляет ранние опыты на всеобщее обозрение. Зрелые авторы, как правило, уничтожают свои рукописи, предшествовавшие мастерству. Соседство стихотворений разного уровня в одном сборнике служит плохим предзнаменованием (имея в виду ожидаемую реакцию), и, хотя - более удачная - редакция 2012 г. уже является плодом более строгого подхода, она всё ещё цепляется за некоторые пласты личной биографии больше, чем следует при отборе.

  С другой стороны, если бы не травля, это могло способствовать экспоненциальному росту популярности среди широкой читающей публики, что, в свою очередь, с неуклонной неизбежностью повлияло бы на признание и в литературной среде. Так и происходит довольно часто с другими поэтами и прозаиками. К сожалению, этот автор находится не в таком положении, когда позволительна подобная роскошь. Чтобы пробить плотную стену замалчивания, остракизма, предвзятости и бойкота, ему следовало бы серьёзно подумать об этом. Но теперь, по-видимому, уже слишком поздно; состояние здоровья, ситуация, и другие помехи вряд ли позволят ему что-то изменить.

  Остаётся надеяться, что критики и все, способные повлиять на преодоление этой несправедливости, проявят чуть больше терпения, не побоятся затратить чуть больше времени, и с известной снисходительностью отнесутся к причудам этого уникального, ни на кого не похожего автора.
________________________________