Признание
Проводить Вы меня не хотите?
До Литейного или до Спаса,
Ближе к центру, на юг от Парнаса.
Он меня одобряет безмолвно,
Подмигнув мне витринами словно,
Но маршрутом, едва мне знакомым,
Вновь в свою увлекает истому.
Я степенность Его уважаю,
Но на хитрость ему возражаю:
Едем в Центр, где ампир и барокко,
Станем Невского частью потока!
Я стараюсь замедлить дыханье,
Как студентка на первом свиданьи.
И к нему я на "Вы" - для баланса,
По законам любви в мезальянсах.
В плащ-палатках дождливого цвета
Мы бежим в направлении лета
И, в уют вестибюля ныряя,
"Озерки" пунктом "А" назначаем.
Подземелья звенящей струною
Сквозь века пролетаем стрелою.
Соблюдая беседу немую,
Мы гранитные склепы минуем.
На помост выбираемся влажный...
Будто в сон я ступаю отважно.
Гладя бархат у мнимого платья,
Я к Сенной попадаю в объятья.
Что со мной? Я как будто заснула,
Словно в бездне веков утонула...
Как бы знать мне, что в это мгновенье
Мне готовит сюрприз Провиденье:
Вместо рельсов на площади этой
Колею прокатали кареты;
Растянулись к её изголовью
Ровным строем скирды и одонья.
Ходит люд величавой походкой;
Дамы смотрят учтиво и кротко,
Даже рыночный кот беспризорный -
Словно важный советник придворный;
Вот резвятся крестьянские дети,
Едет мимо Державин в карете,
А вон там по научным вопросам
С кем-то спорит адъюнкт Ломоносов.
Кринолины, вуали, корсеты,
Туфли, фраки, камзолы с глазета.
Половодье цветного атласа,
Набивного сады канифаса!
Время действия силюсь понять я,
Нервно фалды сминая у платья.
И всплывают обрывки ученья:
Век Искусства и Век Просвещенья!
Кислород животворного вдоха
Мне любимая дарит эпоха.
Эту блажь мне как слабость простите,
Не прогневайтесь, дедушка Питер.
Я стряхну кружевное смятенье,
Чар имперских смахну наважденье ,
Через рельсы шагнув на "зеленый",
Снова воздух вдохну твой соленый.
Вдоль Фонтанки пройдемся с тобою,
Ты так ярок и молод весною!
И не дедушка вовсе, а парень,
Избалованный пушкинский барин.
Дилижанс моей памяти новой
По Гороховой катит к Садовой,
Торопя в нетерпении дерзком.
Посмотри - вот уже мы на Невском!
Дай на Красном мосту настояться...
Я Тобой не могу надышаться!
И, ведомая новым капризом,
Серой кошкой бегу по карнизам.
Я бегу, коготками цепляясь,
Я в Тебе заблудиться стараюсь,
Во дворах потеряться - колодцах,
В окнах - с редкими бликами солнца.
Скрыть старается сердце с опаской
Свой есенинский бунт хулиганский,
И нарывы вскрывает на Невском
Философский во мне Достоевский.
Строго ангелы в медной одежде
Твой покой стерегут безмятежный,
И твои охраняют законы
Немутнеющим взглядом грифоны.
А давай, погуляем по крышам?
Облака под Брюлловых распишем?
И небесного купол экрана
На оценку сдадим Монферрана?
Но, сверкнув Петропавловским шпилем,
Ты меня отрезвляешь насильно,
Ставишь, небом внезапно нахмурясь,
На брусчатку исхоженных улиц.
Пусть асфальтом брусчатка забита,
Ее музыка здесь не забыта.
Рев моторов легко заглушая,
Пара пегая такт отбивает.
На Литейном шаги замедляю,
У большого дворца замираю.
Слышу шелест тафты за спиною,
В забытье уносящий собою.
Кто-то тронул плечо осторожно...
Подыграю, мне это не сложно, -
То княгиня мне в позе картинной
Демонстрирует блеск Пелегрины.
Восхищаюсь юсуповской статью!
И осанкой, и кремовым платьем!
И свободой от гнета наследства,
И глубокой духовностью с детства.
Благодетель ее вспоминая,
Ей как оду, хвалу воспеваю!
Вот бы правила, Ваши, княгиня,
Применяли б мы в жизни и ныне...
На невежество, зависть, злословье
Отвечать красотой и любовью.
И в тисках не сгибать позвоночник,
Черпать в милости жизни источник.
Коль судьбой одарен ты поболе,
С тем делись, кто в нужде поневоле.
Не скудеет рука, подавая,
И сундук не дотащишь до рая.
Не текущей эпохи примета
Открывать во дворцах лазареты,
И не часто, княгиня, богатство
Озаряет на путь меценатства.
Нынче, как бы Вам ни было странно,
Модно брать на погост чемоданы,
Потому олигархи при жизни
Верно служат богатой отчизне.
А потом у роскошного склепа
Им хвалебны поют Филареты.
Но в минуту лихую лишь нищий
Предоставит бездомным жилище.
Как чуждЫ были Вашей натуре
Реки лести в коварном ажуре
И нужда напоказ тяготиться
Дружбой близкою с императрицей.
Даже выступить с критикой острой
В лик особе могли венценосной,
Так вот, походя, просто за чаем,
Культ Распутина Вы развенчали.
Нынче ж, дабы не вылететь с кресла,
Не ведется полемики честной,
И в депешах царю по старинке -
Про успехи в российской глубинке.
Знать не нужно кремлевским боярам
Про застой в захолустьях и даром -
Их Кремля защищают ворота
От чумы, нищеты и болота.
Дом родной Вам покинуть случилось -
Без стенаний на рок и немилость,
Даже там - на французской чужбине
Вы не предали в сердце святыню.
Лихо скомкали Вашу свободу
Ярко-красные "слуги народа",
Видно, шибко мешали Вы спать им
Пелегриной и кремовым платьем.
Но, Отечеством в жизни гонимы,
Вновь Вы здесь - из Парижа и Рима.
Пусть видением, образом мнимым,
Моим взглядом, едва уловимым.
Жить, поверьте, и нынче не слаще
Нам с пороками властьпридержащих.
Хоть коррупцией стало мздоимство,
В ней не меньше поганого смысла.
Что ж, пора, Ваша Светлость, простите.
За болтливость меня не судите...
Знать, когда-нибудь, в Царствии Света
Да продолжится наша беседа...
Я, ногами моста не касаясь,
Высоко над Невой поднимаюсь.
В спину жаром, как будто драконы,
Мне Ростральные дышат колонны.
Подсади меня, дедушка Питер,
Ближе к Солнцу, что тлеет в зените.
Чтоб с небес рассмотреть до соринки
Все твои вековые морщинки.
Я стою на гранитной колонне
На широкой дворцовой ладони,
Так бледны стали споры и нравы
С высоты Александровской славы!
Нежно ангел крылом обнимает,
Словно мысли мои одобряет,
Притомился второе столетье
Он стоять на своем постаменте.
Крест сменить на свободу не смея,
Придавил им треклятого Змея:
Так ответит Морская Столица
Тем, кто вдруг на нее покусится.
Страж крылатый прицельной наводкой
Смотрит вниз величаво и кротко.
Что ж, спущусь я на землю, к прохожим,
В царской славе мне греться негоже.
Я по улочкам шествую плавным -
По артериям тонким и главным,
Меж эпох восхищенно блуждаю,
Словно в памяти сны возрождаю.
На фасадах серебряным глянцем
На табличках подсказки хранятся:
Чей талант здесь в какое мгновенье
Светлой музе был дан в услуженье.
Я в Фонарном стою переулке,
Покорившись созвучиям гулким:
Тихо душу целительной силой
Наполняет "Руслан и Людмила".
Под окном у великого Глинки
Две эпохи сошлись в поединке,
Не победного ради сраженья,
Но в искусстве вершин достиженья!
Наслаждаюсь мельканием этим,
Ароматы вдыхаю столетий,
А потом, как по нотному стану,
Я до Мойки иду и направо.
Предо мной - как мираж на бархане,
На большой малахитовой длани,
В землю ровно по линии Солнца
Врос шедевр рукотворных пропорций.
В горельефы фронтоны одеты -
В них библейские сняты сюжеты,
И гранитные держат колонны
Православной России каноны.
Даже к видам уже подготовлен,
Пятиглавье узрев колоколен,
Здесь замрет в восхищении всякий.
Перед нами - Святой Исаакий.
Великан среди прочих строений,
Архитектора пламенный гений -
В бесконечной времен эстафете
Катастроф молчаливый свидетель.
В годы страшной фашистской блокады,
Среди черного мертвого ада -
Уцелевший ларец на обломках -
Он искусство хранил для потомков.
Словно доблестный витязь на страже,
С золоченой главой в камуфляже,
Укрывал он под мощные своды
Артефакты бесценной свободы.
Как военной свидетельства драмы,
Я на нем вижу старые раны.
Пусть отныне лекарством целебным
В нем звучат лишь псалмы да молебны!
Солнце катится вниз по орбите,
В сумрак розовый прячется Питер.
Что ж, пора, Исаакий, до встречи.
Здешний вечер, увы, скоротечен.
Я проспект Вознесенский миную,
И на Малую дальше Морскую,
Чтоб еще лицезреть до заката,
Чем творенье Петрово богато.
Что ж так сердце сжимает тоскою!
Не идется мне Малой Морскою...
И доска на стене подсказала:
Здесь Поэта однажды не стало.
Не хочу принимать я на веру
Драматичную быль Англетера,
Быть не может исхода такого
Для художника русского слова!
Не лишал он себя добровольно
Этих нив и просторов привольных,
И закатов, и рек этих синих,
Даже в той, раскаленной России.
И деревни в березовом ситце,
Где тальянка запевно резвится,
Где задор молодецкий, весенний -
Всё, чем жил ты, Серега Есенин...
Молча шествую в мыслях печальных,
Обгоняя прохожих случайных,
Вековые сшиваю отрезки,
И... опять возвращаюсь на Невский!
Время вновь прекратило движенье,
Я с трудом унимаю волненье...
Вновь привиделись фраки, штиблеты,
Кринолины, шелка и кареты.
Подбирая подолы у платья,
Отдаюсь исполинским объятьям:
От канала до бывшей Мещанской
Их раскинул красавец Казанский.
Колоннады великой грядою,
Словно копьями славного боя,
От неправедных пут и химеры
Он хранит православную веру.
Он - штандартов победных обитель,
И кутузовской славы блюститель;
Средь паломников сна безмятежность
Здесь навеки обрел Его Светлость.
Потеряв чувство часа и меры,
Я спешу из Казанского сквера;
В бархат ночи нарядно одетый,
Ярким Питер приветствует светом:
Фонари и цветные витрины,
Словно блики с картины старинной,
И весельем пленяют курсанты
Под мотивы шальных музыкантов.
Этот питерский бал бесконечный
Увлекает круженьем беспечным!
Отпусти меня, сделай же милость,
В путь, покуда метро не закрылось.
Я вернусь к тебе, Питер, внезапно,
На заре в пробудившемся Завтра,
Чтоб в твоих потеряться талантах,
В непрочтенных еще фолиантах.
Чтобы в бархат опять нарядиться,
И в кадета случайно влюбиться,
В своего продолженье визита
Разговор оставляю открытым...
2021г.
Свидетельство о публикации №124022800301