Четверг

Даже не знаю
с чего начать:
только что
я будто вернулся в дом,
где отсутствовал несколько лет,
а все предметы на своих местах,
хотя многие и потеряли смысл -
если отталкиваться
от настоящего,
что, конечно, в корне неверно.

А предварительно
было так:
сейчас,
во втором часу ночи,
пролистав около пятисот сообщений
со сливами онлифанс
(пусть для тех, кто не знает
это останется фруктами -
ягоды тоже относятся к фруктам),
увидев там пару знакомых лиц,
первое из которых
задело струну
глубоко в животе
между местом где
отсечена пуповина
и местом
где сходятся рёбра,
потому что я не смог вспомнить
кто эта девушка,
а второе -
лицо о котором
я вспоминать
не собирался
поэтому
тут же забыл,

но
я внезапно
и обескураженно
понял
что дома нет алкоголя, а я
не пил с четверга.
С четверга,
где четверг не минувший,
а просто Четверг,
или Тот-Самый-Четверг,
когда я очнулся в пятницу рано утром
в ванной плавая с телефоном
и впервые в жизни
не помнил
ничего с момента
как допивал вторую бутылку
вина
у подъезда Артура,
первого февраля,
в день рождения деда,
в свою главную годовщину,
в общем, не пил
с первого февраля,
календарь говорит,
что сейчас наступило
двадцать седьмое,
а значит
у моей первой
женщины
день рождения,
эта мразь
теперь помогает нацистам,
какой же я был неразборчивый,
а теперь вот

хожу по дому
и понимаю, что нет никакого бухла
вообще,
и, кажется, я протрезвел
впервые за
два или четыре года,
Господи, этот мир
как будто все это время
стоял со мной рядом
и лизал мою щеку,
как пес
или тупая корова,
ни отойдя ни на шаг,
тупое животное,
объело вокруг всю траву,
в этом мире
не появилось ни одного стихотворения,
нет, возможно, я видел не все,
возможно, где-нибудь кто-то и написал,
но не здесь, здесь - нет ни одного стиха,
и на пути моем взгляду,
пусть и пьяному,
но с поэтической точки зрения
зоркому
в любом моем состоянии
ни капли прекрасного
не было прыснуто
ни росы ни мочи, -
кто скурвился
кто скукожился
кто с грантом
кто без
но стихов просто нет
причин я не знаю
и не интересно.

Но мне срочно нужно закинуться
каким-нибудь стихотворением
хотя бы написанным
трезвым
тридцатипятилетним мною
не настоящим
но лучше уж это.
Мне нужно закинуться,
потому что
поэзия главный наркотик
но люди его не достойны
точнее достойны
но не тогда
и не те,
а может быть
не сейчас
и не эти.

Трезвость ужасна и разрушительна,
по крайней мере - моя,
хорошо, если есть стихи или
каберне совиньон,
но и то и другое,
меня делают конченой мразью,
говорят люди,
а я соглашаюсь,
ведь это моё дрессированное
состояние, -
пьяное
и согласительное.
Как же мне жаль
себя трезвого,
как же мне одиноко,
когда некому рассказать
о моих вчерашних
происках
мне самому,
как же мне мёртво
без открытого файла блокнота,
без бесконечных ног,
двух чашек чая
и малахитового чайника,
всё, в сущности сводится к ним
поэтому
я и выбрал
забытие.

Но в Четверг
я почему-то проснулся,
и пить уже больше не мог,
а сегодня,
когда так захотелось,
когда все эти встречи в Сети
с духами прошлого,
забвения рядом не оказалось.
Слава богу, все спят
и можно пойти покурить
прямо в этих трусах, -
белых плавках,
как у Римского Папы Лоу,
здесь, у подъезда,
звонко и аккуратно
под фонарем
на мерцающий звёздами снег
выссать заветное имя
красивыми буквами
прописью
имя твоё
на снегу.