Зима вечности

  Ладья туманов в мире снов
 Уходит медленно в безбрежность;
 Круги раздумий: будет дно
 Для тех, кто любит сны. И Нежность,

   Познав, что душ веретено
  Вращать не может человек,
  Приводит нас к концу основ,
  Что заповеданы богами:

     Ведь ты, шагающий ногами
    По острым гребням полотна,
    Не замечаешь крови в снах:
    Дорога жизни -- лишь одна...

     Пусть раны ног, избитых в тьме,
    Еще болят. Не так болит
    Душа, рожденная в огне...
    С Иным Собою говорит:

      Да, в день страны Иных Печалей,
    (Знак злой насущности ночей),
    Мы так беспомощно молчали!
    Не гонит мрак и сто свечей,

     Рукой зажженных неумелой...
    И -- в сновидении на час
     Скажи мне то, что Высь хотела!
    Любить не то, что внутри нас,

     Но на стреле и чувств, и дней,
    Не догоревших до конца?
    Февраль окончен. Мне верней
    Начало стужи. Два лица,

     Что сладострастно и незримо,
    Не находя себе покоя,
    Привычно бродят где-то мимо,
    Полночной брошенной рекою,

     Ни слез, ни жизни, ни бегов
    По льду не плакавших очей;
    Ни всепрощения врагов...
    Вот -- знак чужих моих ночей!

      Корабль дум, замерзший в лед,
      Навечно здесь. Здесь смерть живет...
      Одна из сотни -- как полет,
      Хотя бы искру, но дает...

     Но не согреет, не спасет
    Того, что найдено не нами.
    Вздохни поглубже: тонкий лед
    Не знак того, что вновь -- весна!

    Цветы прозрения  в свечах,
   Зажженных, будто невзначай,
    Сокрыты в сомкнутых очах,
   Не расцветут в полупечаль...

    В полукольце без берегов
   Не видят очи солнца свет;
   Ни всепрощения врагов,
   Ни начертания побед...
   
      Ладья. Знак древности моей,
      Застыла в лед ушедших дней.