Оседлость

Сидел старик, а, может быть, и нет.
Что возраст? Просто некая условность.
Когда проходит жизнь довольно ровно,
Неважно сколько лет.
 
Сидел в пальто – способно ли согреть?
А душу, что иной раз нараспашку
Он открывал?  Не оттого ли тяжко
И зябко в сентябре.
 
Сидел на лавке, что на мостовой
Стояла одиноко под часами.
Где, может быть, и мы когда-то сами
Гуляли детворой.
 
Сидел один, быть может, был вдовцом.
Предположу, что так и не женился.
Не просто всё, ведь русским в Даугавпилсе
Живётся нелегко.
 
Дед вспоминал, как в Ригу прибыл он
На практику и по распределенью,
А Латвия открыла дружно двери
Для русских без препон.
 
И что потом? Любовь его в Орле
Осталась, не смогла тогда приехать.
А он всё ждал её – не ради смеха –
Порой навеселе.
 
Года ушли, страна уже не та.
Язык латышский чужд ему доселе.
Ну как же Вы прижиться не успели?
Такая ерунда.
 
Сидел старик и думал: мир спиной
К нему, наверно, сам весь повернулся,
Когда-то жизнь со взбитых сливок вкусом
Осела, став иной.